Кристиан Бэд - Апокалипсис откладывается Страница 4

Не зная, как приличествует вести себя в подобных случаях, он, как и был на четвереньках, дополз до брата и сжал в ладонях его теплые ступни. Ощущение этого тепла потрясло его до слез. Он с трудом проглотил готовые вырваться рыдания:

– Так он не умер…

– Твой молочный брат Ушел По Воде, – благоговейно прошептал Третий настоятель.

Редкий монах, даже здесь, в садах Мантейи, прославленных духовидцами и Блуждающими В Тени, отваживался на то, что совершил молодой послушник Марасах. В летописях упоминалось, что в последний раз около трехсот лет назад к такому же поиску родника откровения прибегнул тогдашний Хранитель Плаща Мантейи. В его записях скрупулезно был описан путь Души от тела, оставленного в верхнем саду, до сиятельного Престола Раскаяния в царстве Умерших.

Путь души Хранителя Плаща был ужасен. Река, отделяющая мир живых от мира мертвых была полна едкой, как кислота крови. Демоны Ужаса и Забвения бродили по ее берегам… Но Хранитель побывал за рекой и возвратился.

– Есть и другие случаи Возвращений, описанные в летописях, – рассказывал Третий настоятель. – Но много и тех, кто не вернулся… Душа может заблудиться среди Теней, или не найти переправы…

– Есть ли какой-то способ вернуть его? – воскликнул Рой-Цох и испугался своего, вдруг отдавшегося эхом голоса.

– Я ждал от тебя этого вопроса, мой мальчик, – тихо ответил настоятель. – Кто-то, преисполненный любовью к нему, должен пойти за ним Дорогами Умерших…

«Кто-то, преисполненный любовью… Кто-то… Кто-то…» – словно маленькие барабаны стучали во время сна в ушах Рой-Цоха. Он встал с постели разбитый и утомленный, словно и не отдыхал вовсе.

«Но я же не прошел и сотой доли пути Сайма. Я не знаю Сайкати и Трайи… – думал он беспомощно. – Что же смогу я там?» Но и другое говорил ему внутренний голос: «Ты бывал там много раз!»

«Но мертвым, а не живым! С чего ты взял, что живой сможешь пройти тем же путем? Путь может быть совсем иным…» «Испугался рек крови, дурак? Ты видел там «реки крови»? «Но они же не сочинили все это?»

«Почему бы и нет? Что же им тогда писать в своих летописях? Что видели «небесную канцелярию»? Просто Рами не смог прикинуться идиотом и Они вычислили его. Возможно, заперли где-то, и ты сможешь его спасти». «А если меня самого…» «С трусости бы и начинал. Ты, видно, не брат ему!» Слезы потекли из глаз Рой-Цоха.

«Молочное родство» считалось на Психотарге гораздо более крепким, чем кровное. Кровные братья могли в последствии стать врагами, молочные – никогда. Молоко во все века обожествлялось на этой скудной на потомство планете. Не каждая женщина Психотарги могла кормить грудью ребенка. И статуи Мантейи, вскармливающей зарождающийся мир украшали молельные столики каждого мало-мальски обеспеченного дома. И даже в хижинах покой верующих охранял простенький рисунок такой статуи.

«Но, если я пойду… О, Храмы, я же никогда не видел там живых? Вдруг они иные? Но как же Рами?»

Еще день и ночь, а потом и еще один день провел Рой-Цох без сна. Он все яснее видел своим внутренним взором (по мере затуманивания взора внешнего), что жизнь без брата – пуста и бессмысленна. Рой-Цох был сиротой. Кроме брата и вселюбящей Мантейи у него не осталось никого. В тоске и бессмысленности Рой-Цох просуществовал бы, конечно, какое-то время…

Да, и это воплощение закончится когда-то… Следует ли вообще отягощать себя друзьями и братьями, которые все равно уйдут, укрывшись плащами небытия…

На четвертые сутки бдения, когда в монастыре уже зажигали светильники и плошки с маслом, Рой-Цох явился в келью к Третьему настоятелю.

Это путешествие в мир мертвых Вениамин запомнил лучше прочих. Конечно, он не увидел ни кровавой реки, ни демонов, стерегущих вход. Он просто впал в беспамятство, вошел в туннель и, как и прежде, был встречен белобородым, румяным отроком в рясе.

Сердца у голой души Вениамина не было, но что-то всё-таки сильно стучало в висках и несуществующая пелена затуманивала его мысленный взор.

«Безвременная кончина от тоски по ушедшим родственникам», – быстренько настрочил тощий, сизовощекий канцелярист, даже не посмотрев в сторону Вениамина. Все шло как обычно, и вдруг…

Сам Веник не смог бы, наверное, в тот раз найти Рами. Слишком он был испуган и растерян. Собственное вранье в квадрате буквально пригвоздило его к полу, лишило соображения и воображения… Но Бог или Черт случай сжалился таки над ним.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел некто смуглый, стройный, чернявый, в стильном костюме-тройке и лаковых ботинках. На фоне канцеляриста в белой рясе выглядел он глупо, нелепо и даже фантастически.

Худой в рясе посмотрел на вошедшего с брезгливой неприязнью, но, похоже, совсем не удивился его появлению.

– Я уже был у архангела Гавриила, – сказал вошедший, выдержал паузу и картинно задрал брови так, что они превратились в два изогнутых вопросительных знака.

– А я тут причём? – без любопытства буркнул канцелярист, его круглые, с красноватыми прожилками глаза были полны показного недоумения.

– Я так же был в номере 17-ом. И у хранителя Господних ключей… – Вопросительные знаки совершили еще одно замысловатое движение и замерли под совершенно невозможным углом.

«Какое странное лицо, – подумал Вениамин. – Похоже, что его части могут двигаться совершенно куда им вздумается». Человек в костюме начал демонстрировать игрой бровей раздражение.

– Нам поступил циркуляр. – Он вынул из кармана развернутый лист бумаги формата А4, совершенно неизмятый! И начал скользить по нему глазами: – Где? …Вот! Что в чистилище поступила живая душа. И что, по соглашению, подписанному между нашими ведомствами, душа эта поступает в ведение нашего департамента. Сиречь – полиции времени. Я иду, как и полагается, в канцелярию, но никакой души там не нахожу. Тогда я иду в кабинет ? 17. Потом к самому товарищу Гавриилу… Товарищ Гавриил посылает меня к хранителю ключей от Рая. Но хранитель ключей в отпуске. Я иду к Завхозу…

– Завхоз уехал за канцелярскими принадлежностями, – вставил тощий в рясе.

– Знаю, – оборвал его лаковый.– Я иду к первому заместителю Завхоза…

– Он вчера неважно почувствовал себя…

– Это я тоже уже слышал! Меня это не касается! Я хочу, в конце концов, узнать только одно! ГДЕ причитающаяся мне душа!

И тут в комнате что-то щелкнуло и остро запахло серой. Вениамин увидел, как из под стильного пиджака высунулся черный лохматый хвост с кисточкой. Это его раздраженный щелчок испортил в помещении воздух.

Если до этого Веник стоял словно статуя, то сейчас, похоже, он не смог бы сделать и шагу, даже если бы ему пригрозили… Хотя, в тот момент Веник еще не знал, чем ему можно было бы пригрозить.

Черт, а Веник уже совершенно явственно разглядел бугорки рогов в черных кудрях, уселся прямо на груду бумаг на столе канцеляриста и интимно приблизился к нему, притянув к себе за слюнявчик.

– Моё терпение лопнуло, ангел ? 128, сказал он томно, но отдаленным громом прозвучали в его голосе стальные нотки. – Я не выйду из этого здания, пока мне не отдадут причитающуюся по закону душу. В крайнем случае…я возьму вашу! – Во время всей этой речи кончик хвоста его дергался, как у рассерженной кошки. Однако канцелярист, похоже, совершенно не испугался.

– Где же я должен взять и подать вам душу? – сказал он с плохо скрываемым ехидством. – Вы же видите, что живой души у меня здесь нет.

Черт подозрительно оглядел комнату и задержал взгляд на том, что было недавно Рой-Цохом, а теперь совершенно обезличенное, но еще живое колыхалось в углу.

– А это? – он повел носом, принюхиваясь.

Веник на мгновение потерял божий дар соображения. А это и было всё, что отличало его от души действительно умершего.

– Да вы посмотрите на его вес!..

На самом деле канцелярист вообще пренебрег взвешиванием, однако, в процессе препирательства, успел написать на бланке какую-то галиматью, и теперь все ангелы Господни не сумели бы убедить его, что цифру он взял с потолка.

– Тогда мы сделаем так, – сказал Черт. Вы, 128-й, лично пойдете со мной в архив, лично разыщите документы, и лично…

Окончания фразы Веник не услышал, потому, что волна ужаса поднялась вдруг внутри него и затопила весь воспринимаемый мир. Он, наверное, умер бы от страха, что всё в сей же миг разоблачится, если бы не был уже почти мертв.

Дело в том, что Вениамин знал, где находятся документы из архива. За минуту до прихода лакового Черта их принес один из канцелярских ангелов и свалил рядом с переполненным шкафом. Знал об этом и ангел ? 128. Однако, ни слова не говоря, он поднялся, спрятал в стол обе – круглую и квадратную печати, и вышел вон вместе со странным своим посетителем.

Дверь хлопнула, Веника слегка колыхнуло, потом дрожание воздуха прекратилось вообще. Секунды шли. Веник стоял в углу не в силах сдвинуться с места. Да он, собственно и не знал, может ли вообще двигаться самостоятельно. Секунды шли.