Анна Одина - Амфитрион Страница 4

– Но в Москве нет переулка Изумрудной Скрижали! – удивился Митя.

– В Москве есть Фруктовая улица, есть Изумрудная улица, есть Заповедная улица, есть даже улица Кирпичные Выемки, – тоном смертельно раненного краеведа ответил голос. – Хотя, казалось бы, все выемки должны быть одинаковыми. Сиреневый бульвар – и тот есть. Я вот, хоть убей, не понимаю, что надо сделать с бульваром, чтоб он стал сиреневым, – душить его, что ли?

– Может, там сирень растет? – Митя, неоднократно бывавший на Сиреневом бульваре, почувствовал, что должен его защитить.

– Хм… – голос замолчал. – Остроумно. Как бы то ни было, переулок Изумрудной Скрижали в Москве есть. Он маленький, но вы найдете. Главное – найти правильную карту. А как найдете, приходите в дом четыре. Салли сказала, когда приходить?

– Да, к двенадцати.

– Приходите к одиннадцати.

– Почему?

– Пусть это будет нашим маленьким секретом.

Митя не нашелся что ответить. На том конце ухмыльнулись и, немного подождав, повесили трубку. За окном было уже темно. Митя взял карандаш, отметил в блокноте: «11:00 – корпорация “Гнозис”» (как будто следующий день ожидался настолько богатым событиями, что без этой записи у встречи не было шанса удержаться в памяти), вздохнул и пошел в гостиную смотреть телевизор. Надо еще понять, как рассказать об этом Алене.

Кот Рагнарёк вскарабкался на подоконник и стал водить лапой по стеклу.

На следующее утро Митя встал в восемь, спортивно подумал, не сделать ли зарядку, умылся, создал бутерброд с ветчиной и огурцом и снарядил джезве. Пока кофе собирался на плите с силами, Митя истово откапывал в залежах книг какой-нибудь атлас Москвы поновее, но под руки ему попадалось все не то – переулка Изумрудной Скрижали нигде не было. Митя решил уж было, что его разыграли, и даже забеспокоился, не следует ли понаблюдать за квартирой, вместо того чтоб уходить черт знает куда, но любопытство и желание найти работу победили. Тут и находка подоспела: отодвинув в сторону том обязательного в каждой уважающей себя квартире «Советского энциклопедического словаря», он обнаружил странную брошюру под названием «Карта книжных магазинов Москвы». Митя хмыкнул, сел на пол, раскрыл брошюру и принялся читать…

Очнулся наш герой, лишь когда обоняние бежало перед сокрушающим натиском выкипевшего и сгоревшего кофе. Митя рванулся в кухню, спас джезве, схватил губку, вытер плиту, пробормотал несколько неприличных слов и поставил вариться новый кофе.

– Вот так чудеса, – проговорил он себе под нос. – Ладно еще все остальное, но как вам «Магазин настоящих книг»? А остальные каких книг магазины? Древесно-стружечных или, скажем, литий-ионных? А?

С этими словами он повернулся к коту, тщательно изобразившему на лице отсутствие интереса.

– Ты видел? – спросил Митя. Рагнарёк, привыкший к частым монологам сожителя, кивнул и, протянув лапу, попытался что-то уточнить. Митя вздохнул.

– Боюсь я тебя, – признался он и перевел взгляд на настенные часы. Было без четверти девять. «Ахх!» – всшипел Митя, выключил конфорку, сложил и запихнул в себя бутерброд, быстро накинул одежду и вышел на улицу.

Было довольно светло. Мимо Мити ни к чему не обязывающими силуэтами проплывали жители супергорода: кто с наушниками в голове, кто – читая на ходу книгу в броской обложке, и сам он тоже по привычке отключил восприятие, дотек в утреннем киселе до метро и отправился на станцию «Чистые пруды». Там Митя вышел и, разогнавшись на длинных ногах, углубился в переулки вокруг Сретенки, где они любили гулять с Аленой. Митя ходил быстро, но и Алена была ему под стать – иногда даже, когда она его обгоняла, в исследовательском порыве телепортируясь от одной мемориальной доски к другой, он не без легкой досады называл ее штангенциркулем и призывал не торопиться. Однако в этот раз Митя и сам спешил.

Дойдя до Последнего переулка, он замешкался было, заглядевшись на странный трехэтажный дом, о котором, несмотря на нейтральную гранитную облицовку, проще всего было подумать: «черный какой-то дом», но почти сразу увидел на одном из соседних домов, в остальном ничем не примечательном, вывеску с названием «Книжный магазин». Подойдя ближе, Митя разглядел и строчку ниже, где было написано – «…Оли Луковой и Ч. Песочного». Он хмыкнул и зашел внутрь.

Убранство магазина было весьма нехарактерным. Строго говоря, понять, почему Оля Луковая и ее Песочный партнер решили, что это магазин, было невозможно. Все предприятие умещалось именно здесь – в гигантской круглой комнате с дубовым паркетом, посреди которой одиноко стояло глубокое кресло порочного кровавого оттенка. Увидев кресло, Митя, большой любитель созерцания дорогой мебели, сразу решил, что непременно должен в него сесть, и незамедлительно исполнил задуманное. Тут же в неосвещенной части залы кто-то принялся кашлять и кашлял до тех пор, пока Митя смущенно не встал и не отошел от кресла на безопасное расстояние. В теплом свете ламп появилась высокая пожилая женщина, опирающаяся на зонтик. Снежно-седые волосы у нее на макушке были стянуты в тугую луковицу.

– Добрый вечер, – сказала она сурово и будто бы с легким прибалтийским акцентом. – Добро пожаловать к магазину. Я Оля Луковая.

Последние слова г-жа Луковая произнесла быстро, так, что из-за акцента получилось «Олелукая».

– Очень приятно, – ответил Митя и вежливо улыбнулся. – Меня зовут Митя. Это книжный магазин, да? У вас очень… необычно все устроено.

Женщина помолчала и потеребила зонтик.

– Это была идея него, – наконец прокомментировала она. – Я не думала, что нужно магазин. И это все равно не совсем честно.

Митя замялся, не зная, что ответить. Молчание рисковало затянуться, но на выручку ему подоспел небольшой человек с веселым лоснящимся лицом.

– Честно, честно, моя дорогая! – с готовностью вскричал он, демонстрируя удивительные интонации; Митя никогда не подумал бы, что во вполне обычных предложениях можно так причудливо расставлять эмфазы. – Зачем ты отпугиваешь клиентов? Продавец не загадывает загадок – закон маркетинга! Итак! Мой дорогой друг. Вы пришли сюда за книгой, так садитесь. А мы с сестрой найдем ее. И принесем вам!

С этими словами небольшой человек повернулся и собирался уже уйти, но Митя остановил его.

– Скажите, пожалуйста, а вам не интересно, какую именно книгу я ищу? – неуверенно поинтересовался он.

– Конечно! – закивал человек. – Конечно, интересно! Сейчас я принесу вам ее, и мы поговорим об этом!

– Seer du, han seer slet ikke slem ud, som i Billedebøgerne…[3] – пробормотала женщина.

– Что? – повернулся к ней Митя.

– Я только сказывала, он не такой уж и плохий, – строго сказала г-жа Луковая. – Не какого рисуют в книжках.

Мите стало не по себе. Ненормальность происходившего с ним на протяжении последних двух дней внезапно влажной тряпкой хлестнула его по лицу.

– Знаете, – слабо сказал он, – пожалуй, я пойду… у меня встреча назначена.

– Что? Нет! – запротестовал небольшой человек, успевший сбегать куда-то в тень и вернуться. – Вот же ваша книга. Я прекрасно пойму, если вы не хотите сидеть. Вы молодой человек. А у нас спертый воздух. Вам надо гулять. Ступайте. Ступайте, ступайте. – С этими словами Ч. Песочный чуть ли не силой вытолкал Митю из магазина; тот успел лишь услышать обрывок недовольной реплики, обращенной к женщине и сказанной на том же непонятном языке.

Оказавшись на улице, Митя глубоко вздохнул и прислонился к стене. Он вспомнил, что так и не выпил кофе, съел лишь один наскоро набросанный бутерброд, ночью толком не выспался… что следующий платеж за машину ожидал его уже через пару недель и что «выходного пособия» журнала надолго не хватит. Приведя себя таким образом в чувство, он решил, что готов, и опустил взор на книгу, ради которой столько пережил.

Вопреки ожиданиям ничего сверхъестественного он там не увидел – в руках у него был томик в стандартном серо-коричневом переплете с довольно неблагозвучным названием: «Ваши самые полезные страницы». Наскоро пролистав книгу, Митя не нашел в ней ничего, что привлекло бы его внимание, и, вздохнув, отправился к метро. Дойдя до площади, он взглянул на часы и с сожалением понял, что опоздал на собеседование, – было уже без чего-то одиннадцать, а он так и не нашел переулок Изумрудной Скрижали. Ехать домой не хотелось – это означало бы расписаться в неудаче, но и спрашивать у прохожих, уподобляясь мало что приезжему, но еще и язычнику, ему тоже не улыбалось. Митя вздохнул и спустился в метро.

Усевшись в вагоне на свободное место, он не стал слушать музыку – все равно железный шум поезда заглушал деликатные наушники, а решил еще раз проглядеть книгу. И с интересом узнал неожиданное.

«Герметическая, или, говоря шире, эзотерическая традиция, – писал неизвестный Мите автор, – распространена и укоренена гораздо глубже, чем принято считать. Таинственных причин тому искать не следует, ибо причины эти лежат на поверхности; не зря ведь в одном из наиболее популярных религиозных текстов указано, что во многом знании многая печаль – сколько же тогда печали должно быть в знании, укутывающем, подобно одеялу, все, с чем соприкасается человек? Приведем, – продолжал непоследовательный автор, – в иллюстрацию наших слов небольшой пример. Если спроецировать с незначительными поправками улицу Гермеса в Лондоне на карту Москвы, кончик карандаша исследователя уткнется в загадочный и практически правильный пятиугольник, образованный пересечением Крапивенского переулка, Петровского бульвара, Неглинного переулка и др.