Эрик Рассел - Дышите… Не дышите Страница 4

– Странная игра, – произнес он, – но она, к сожалению, не кажется, мне слишком сложной. Ты действительно рассчитываешь не сдаваться по крайней мере целый день?

– Надеюсь.

– Может быть, даже два?

– Если повезет.

– Тебе очень пригодится везение! – Он задумчиво помолчал и с сомнением покачал головой. – Какая жалость, что ты не додумался до какой-нибудь более сложной и изощренной версии ализика. И аудитория была бы довольна, и ты получил бы себе больший срок жизни. Все были бы довольны, если бы ты побил рекорд затяжки перед казнью.

– В самом деле?

– Все ожидают нечто сверхъестественное от инопланетянина.

– Они и увидят новинку, верно?

– Да, конечно, – гомбарианин все еще выглядел недовольным. – Да что там… жизнь твоя, ты сам и борись за то, чтобы продлить ее подольше.

– Мне некого будет проклинать, кроме себя, когда настанет конец.

– Верно. Игра начнется завтра, сразу же после полудня. Потом все будет в твоих руках.

Он ушел, тяжелые шаги замерли в коридоре. Через несколько минут появился тюремщик.

– Что ты выбрал?

– Арки-маларки.

– Как? Что это такое?

– Земная игра.

– Прекрасно, воистину прекрасно. – Тюремщик возбужденно потер руки. – Он санкционировал ее полностью?

– Да.

– Так что у тебя есть все основания продлить свое существование. Ты должен быть осторожным, чтобы избежать ловушки.

– Какой ловушки?

– Твой партнер будет играть на выигрыш так быстро и решительно, как только сможет. Этого от него и ожидают. Но как только он решит, что не сможет выиграть, он начнет играть на проигрыш. Ты не сможешь точно определить, когда он сменит тактику. Многие были пойманы на этом и обнаруживали, что игра кончена, прежде чем успели осознать это.

– Но он должен придерживаться правил, верно?

– Конечно. Ни тебе, ни ему не позволят нарушать правила. Иначе игра превратится в фарс.

– Мне это подходит.

Откуда-то снаружи донесся тонкий вопль, будто рысь налетела на кактус. Затем последовало шарканье ног, тупой удар и такие звуки, будто что-то волочили по полу. Дверь вдали со скрежетом открылась и с лязгом захлопнулась.

– Что происходит? – спросил Тейлор.

– Должно быть, кончилась игра Лагартина.

– А это кто такой?

– Политический убийца. – Тюремщик бросил взгляд на часы. – Он выбрал рамсид, карточную игру. Она длилась около четырех часов. С него хватит. Конец пришел этой дряни.

– А теперь его потащили на большую выжималку?

– Конечно, – охранник спросил, не спуская с него глаз: – Нервничаешь?

– Ха-ха, – безрадостно хихикнул Тейлор.

Приготовления велись не в его камере, как он ожидал. Состязание, в котором будет участвовать инопланетянин, оказалось большим событием. Тейлора отвели по тюремным коридорам в большую комнату, где стоял стол с тремя креслами. Еще шесть кресел стояло вдоль стены, в каждом из которых сидел охранник в униформе и с оружием. Это был отряд вышибал, готовых к действиям в тот момент, когда игра подойдет к концу.

В углу комнаты стоял большой черный ящик с двумя прямоугольными отверстиями, в которых поблескивала пара линз. Вероятно, это и была видеокамера.

Пододвинув кресло к столу, Тейлор сел и одарил ледяным взглядом свою аудиторию. Узколицый субъект с круглыми, как бусинки, крысиными глазками занял кресло напротив. Чиновник с брюхом-бурдюком погрузился в оставшееся кресло. Тейлор и Крысоглаз обменялись взглядами. Землянин смотрел на противника с холодной уверенностью, тот – глубокомысленно и садистски.

На столе стояла доска, из которой торчали три длинных деревянных колышка. На левом колышке была колонка из шестидесяти четырех дисков, постепенно уменьшающихся в диаметре. Больший – внизу, меньший – наверху. Все это очень походило на детскую пирамидку.

Не тратя времени даром, Бурдюк сказал:

– Эта земная игра называется арки-маларки. Колонку с диском нужно переложить с колышка, на котором они лежат, на любой из двух колышков. Они должны остаться в том же порядке: самый маленький вверху, самый большой – внизу. Игрок, чей ход завершается построением пирамидки, выигрывает. Обоим понятно?

– Да, – сказал Тейлор.

Крысоглаз ответил ворчанием.

– Существуют три правила, – продолжал Бурдюк, – которые следует строго соблюдать. Ходы делаются по очереди. За один ход можно переложить только один диск. Нельзя класть диск на меньший по размеру. Обоим понятно?

– Да, – сказал Тейлор.

Крысоглаз снова хрюкнул.

Бурдюк достал из кармана крошечный белый шарик и осторожно бросил его на стол. Шарик подпрыгнул пару раз, покатился и упал со стороны Крысоглаза.

– Ты начинаешь, – сказал Бурдюк.

Без колебаний Крысоглаз взял самый маленький диск с вершины пирамиды на первом колышке и надел его на третий.

«Плохой ход», подумал Тейлор. Не меняя выражения лица, он переместил второй по размеру диск с первого колышка на второй…

Самодовольно ухмыльнувшись безо всякой причины, Крысоглаз снял самый маленький диск с третьего колышка и положил его поверх диска Тейлора на второй колышек. Тейлор тут же переложил верхний диск с пирамидки на первом колышке на освободившийся третий.

Через час Крысоглазу стало ясно, что первый колышек не только для того, чтобы держать пирамидку. Его тоже нужно использовать. Самодовольная улыбка сползла с его лица и заменилась все возрастающим раздражением, так как часы ползли, а ситуация стала во много раз более сложной.

К полуночи они все еще сидели за столом и перекидывали диски с колышка на колышек, как сумасшедшие, а игра далеко не продвинулась. Крысоглаз теперь ненавидел первый колышек, особенно ежели ему приходилось класть на него диск, а не снимать. Бурдюк, все так же не снимая свой приклеенной улыбки, объявил игру отложенной до утра следующего дня.

На следующий день долгая и напряженная игра продолжалась от рассвета до заката и прерывалась только два раза – игрокам подавали еду. Оба игрока играли быстро и сосредоточенно, не задумываясь делали ходы друг за другом и, казалось, соперничали друг с другом в стремлении скорее достигнуть конца игры. Ни один зритель не мог бы пожаловаться на медленную игру. Четыре раза Крысоглаз по ошибке пытался положить большой диск поверх маленького, и его тут же призвал к порядку рефери в тучном облике Бурдюка.

Прошли третий, четвертый, пятый и шестой день. Теперь Крысоглаз играл со смесью мрачной подозрительности и безнадежности. Колонка дисков на первом колышке вырастала так же часто, как и уменьшалась.

Хотя Крысоглаз и пришел в отчаяние, но дураком он не был. Он хорошо понял, что задача перекладки дисков с колышка на колышек выполняется. Но прогресс в выполнении этой задачи был ужасающе медленным. Более того, со временем он становился еще медленнее. В конце концов он совсем перестал понимать, как же проиграть эту игру, а еще меньше – как выиграть.

К четырнадцатому дню Крысоглаз сдал настолько, что слабыми автоматическими движениями перекладывал диски в бездумной, незаинтересованной манере создания, вынужденного выполнять противную и тяжелую работу. Тейлор оставался столь же невозмутимым, как бронзовый Будда, что тоже не способствовало улучшению душевного состояния Крысоглаза.

На шестнадцатый день опасность возросла, хотя Тейлор и не подозревал этого. Уже в момент, как он вошел в комнату, он почувствовал в воздухе атмосферу возросшего интереса и возбуждения. Крысоглаз выглядел еще более мрачным. Бурдюк сидел насупившись. Даже флегматичные, туповатые стражники проявляли слабые признаки оживления. К наблюдателям присоединились четверо тюремщиков, свободных от выполнения обязанностей. И видеоящик проявлял большую, чем обычно, активность.

Не обращая внимания ни на что, Тейлор сел на свое место, и игра продолжилась. Глупо потратить свою жизнь на перекладывание дисков с колышка на колышек, но позорный столб еще глупее. С любой точки зрения землянину стоило продолжать. Естественно, так он и делал, перекладывал диски, когда наступал его ход, и следил за своим противником.

В полдень Крысоглаз внезано встал из-за стола, подошел к стене, пнул ее изо всех сил и громко высказался – и все это удивительно по-земному и по-деревенски. Бурдюк мягко упрекнул Крысоглаза за пустую трату времени, чтобы высказать свой патриотизм. Крысоглаз продолжал играть с угрюмым видом шалуна, которого позабыла поцеловать матушка.

Поздно вечером Бурдюк остановил игру, повернулся к объективам видеокамеры и напыщенно сказал:

– Игра продолжится завтра – на семнадцатый день!

Когда на следующее утро тюремщик просунул сквозь решетку завтрак, Тейлор обратился к нему:

– Что-то ты запоздал. Я уже должен был играть.

– Сказали, что сегодня до обеда ты не понадобишься.