Александр Шушеньков - 2084, или Планета крыс Страница 4

На стене его катайской избушки была развешена простынь с изображением густого генеалогического дерева. На самом верху его располагались два прямоугольника, в которых были помещены надписи «Вильгельм Грош. 1660–1735» и «Маргарет Грош (Шмоль). 1674–1740», а внизу, под огромными раскидистыми ветвями-корнями, находился прямоугольник Ильи.

Своим изысканным каллиграфическим почерком дед Александр не только описывал предков, но и делал заметки по истории Руси, писал о князьях Игоре, Святославе, да и вообще – очень интересовался историей. Впрочем – не только ей. Он обожал книги, хранил их в огромном количестве (причем многие – подлежащие уничтожению на Костре Окончательной Истины!), читал сам и давал читать маленькому Илье. В дополнение к книгам он рассказывал о том, что было раньше, причем, по его рассказам выходило, что жизнь в прошлом вовсе не была столько благостной и победной, как изображали ее официальные газеты, радио и телевидение. Особенно желчно старый Грош вспоминал о какой-то «гебешной крысе», что пророчила крах мировой экономики при восьмидесяти долларах за баррель, но, сдохла в психбольнице сама, а крах – так и не наступил.

Впрочем, дед в своих оценках старался быть аккуратным – он просто учил Илью думать. Старый Грош был осторожен, кроме соснового бора и огорода, на котором выращивал в дополнение к картошке огромную экзотическую клубнику сорта «Виктория», никуда не выходил. Удивительно, но ему удалось так отгородиться от общества и государства, что ни он – им, ни – наоборот, не докучали друг другу. Страна, занятая по официальной терминологии «подниманием с карачек», впрочем, похоже, и не подозревала, что на ее территории проживает этакий древний нетипичный тип.

Деда Илья обожал.

Когда было принято решение о доставке Олимпийского факела на Марс, начался отбор. Разумеется, в первую голову стали рассматриваться кандидатуры самых достойных – детей и внуков государственных и духовных служителей, патриотического купечества. В конце января в Москве состоялось очередное заседание императорского Олимпийского комитета. Оно проходило в новом Дворце спорта, выстроенном на Калининском проспекте. Трехэтажный особняк с обширными балконами, нависающими над тротуарами, был полон ответственных государевых слуг. В конце заседания председатель Олимпийского комитета Русийской империи генерал-полковник госбезопасности Сидякин вместе с главой Руськосмоса академиком Лебедевым вышли на балкон подышать свежим воздухом. Они так увлеклись беседой за чашкой чая о стоимости квартир в небоскребах Дубая, что неожиданно для себя Сидякин потерял равновесие и – о, ужас! – полетел с балкона, демонстрируя главе Руськосмоса отменную аэродинамику. Катастрофа была бы неизбежна, не проходи в это время под балконом Илья Грош, находящийся в столице по случаю отпуска. Он направлялся на Красную площадь с целью осмотреть монумент идеям Путь-хэ.

Так случилось первое чудо – он оказался в нужном месте в нужное время. Вторым чудом было то, что генерал-полковник Сидякин упал именно на Илью. Третье чудо – оба остались живы! Ну, а последовавшее за этим – присвоение Илье звания Героя Руси за спасение жизни председателя Олимпкомитета и очередного воинского звания старший лейтенант, привилегия носить часы на правой руке и выбор его в качестве марсианского факелоносца – это уже было не чудом, а естественным ходом событий.

– Тревога! Тревога! Тревога! Неизвестное науке излучение! Опасно! Опасно!

Громкий, с паническими интонациями голос Ли внезапно прервал размышления Ильи о половиках, варикозных венах, пятиминутках ненависти и прошлом веке. В ванне – одновременно с воплями робота – страшно и резко замигал красный аварийный свет.

Что случилось, черт побери?

Илья выскочил из ванной, и наткнулся на робота, который в невероятном возбуждении вращал руками, словно стрекоза – крыльями.

Все дело было в ДНЯ – Датчике неоткрытых явлений. Он испускал яркие красные блики, бешено крутился вокруг оси и пронзительно гудел.

У ДНЯ была примечательная история: когда началось интенсивное изучение космоса, человечество столкнулось с массой необычных явлений, частенько угрожающих жизни космонавтов. Русийская конструкторская мысль сразу стала искать пути, как обезопасить полет. Долгие, часто трагические исследования привели к возникновению в российской науке специальной прикладной дисциплины, занимающейся предсказанием и описанием вероятных (а чаще – невероятных!) проявлений Материи и выработкой защитных рекомендаций. В Лаборатории логической прогностики Императорского Духовно-исследовательского института изучения Всего (ИДИИИВ) в Сколково трудилось несколько десятков докторов и кандидатов наук. Совместно с коллегами из братских стран и прикомандированными богословами они разработали революционный прибор-предсказатель, который должен был указывать на НЕКОЕ НЕЧТО, которое – хоть и неизвестно пока людям, но может оказаться опасным. Выполненный в форме большой крестообразной красной звезды, прибор свисал на тонком сверхпроводящем проводе с потолка спальни и в обычное время выполнял роль светильника.

– Опасно! – гаркнул в самое ухо Илье робот. – Поток неоткрытых лучей спиритусанктусов идет на корабль! Опасно! Покинь корабль на полчаса! Опасно!! Опасно!!!

Ах, ты, господи! Где этот проклятый скафандр?!

Илья кинул взгляд на монитор. Там графическим пунктиром был изображен курс корабля и направление потока этих неведомых «спиритусанктусов». Излучение пересекало курс, и из-за огромной инерции было невозможно увернуться. Выход – воспользоваться десантной капсулой и отлететь на ней в сторону, чтобы выйти из зоны поражения. Потом электронный мозг с роботом скорректируют курс «Анатолия Дубайса» и Илья сможет вернуться.

Где же скафандр? Ах да, он в ванной! Илья оставил его сушиться после того, как позавчера вернулся из открытого космоса и принял душ. Не теряя ни секунды, он впрыгнул в скафандр и бросился к капсуле – времени было в обрез! Все же он успел нажать на педаль, бешеная сила вдавила его в кресло, и спустя мгновение он уже мчался, удаляясь от беды. Ли помахал на прощанье рукой и захлопнул люк.

В капсуле включился динамик, и записанный патриотический голос императорского народного артиста Михайлы Стасова проникновенно объявил:

– Начинаем ретроконцерт по заявкам тружеников героической профессии – вохранников! Послушайте песню «Радостно на душе, весело на душе!» в исполнении народного хора бодайбинского зверосовхоза «Путь к капитализму».

Ну, хоть какое-то развлечение.

Старушачьи голоса грянули дружно и энергично:

«Когда жизнь у нас красива,Когда жизнь у нас красива,Весело на душе!Радостно на душе!!!Когда крепнет наша сила,Когда крепнет наша сила…»

Илья с любопытством смотрел в иллюминатор на мерцающее голубоватое облако, постепенно охватывающее «Анатолия Дубайса». Зрелище было завораживающим, и он пожалел, что в спешке не прихватил видеокамеру.

Теперь предстояло полчаса болтаться в капсуле – летающей кабине на трехметровой реактивной трубе. К сожалению, стремительное бегство не дало возможности прихватить верное философское средство – противогриппозную настойку боярышника. Даже аудиокниги не были предусмотрены на борту капсулы, и единственное, что могло скрасить времяпровождение находящегося внутри нее умного человека, кроме записанного пения – настенные мысли императора: «Не крутите варганку!», «Пахать на галере – не очко запаивать!», «Сделал обрезание – рви болты!» и прочее в подобном стиле.

Илья в который уже раз подивился широте взглядов Большого Отца. Осмысляя изречения, он с уважением разглядывал картину, на которой император в обтягивающих плавках скатывался на лыжах с пика Коммунизма, одновременно гладя по голове пролетающего горного орла.

Впрочем, относительно организации досуга Илья ошибся. На полу лежала упавшая (очевидно, во время резкого старта) книга в золотом переплете «Жизнь раба на галерах».

Он открыл первую страницу.

«Моя жизнь с самого момента рождения была посвящена службе Родине, – прочитал Илья. – Я пил уксус, голодал, пахал на галерах, ел крокодилов, вел войны во имя мира, катал шары, соединял несоединимое и восьмерил ради одной цели – дать стране правящую династию, ибо без царя – не только в голове, но и государстве – не может быть развития».

Вот оно – главное! Илья углубился в книгу Основоположника.

За чтением время пролетело незаметно. Связь с кораблем не работала, но, тем не менее, управляемая корабельными электронными мозгами капсула успешно пристыковалась к планетолету под песенные слова «… вот за кралю ту, за кирпичики, полюбил я кирпичный завод!».

Он покинул шлюз и вошел в каюту.

– Ли, все в порядке?