Палитра чужих цветов - Павел Сергеевич Иевлев Страница 4

— Стоп, — дошло до меня внезапно. — Слон, какому, нахрен, наследнику? В старом контракте была прописана жена, а новый мы так и не оформили, как-то не до того было. Жена умерла, родителей уже десять лет как на свете нет… Кому вы отдали мои бабки?

— Как кому? — изумился командир. — Твоему сыну!

— Слон, тебе по каске не прилетало? Контузию не ловил? У меня нет сына! У меня вообще нет детей!

— Э…

— Что ты заблеял? «Э, ме-е»… Ты же отлично знаешь, что Наташка была бесплодна. И лучше всех знаешь, почему. Мы с тобой сто раз это обсуждали, ты то и дело притаскивал какие-то шаманские снадобья из других миров, хотя каждый раз оказывалось, что это очередная шарлатанская настойка соплей на навозе…

— Блядь, — сказал Слон с чувством.

— Что «блядь»?

— Теперь, когда ты это сказал, я всё вспомнил. Но когда этот парнишка пришёл на базу, я почему-то даже ни на секунду не усомнился. Даже как будто припомнил, что видел его раньше, ещё пацаном. Я был настолько уверен, что он в контракте прописан наследником, что даже проверять не стал. Принёс свои соболезнования, рассказал, какой у него крутой был батька, выдал все документы пачкой не глядя, отдал, что там из твоего имущества на складе у Джаббы валялось — фотки, книжки, шмотки, ствол наградной… Ну, и бабки перевёл на счёт.

— Слон, ты сбрендил?

— Докище, я хрен ума дам, что это было. Затмение какое-то. И ведь точно знаю, что мы не переписывали контракт после смерти Наташки! Ты же сразу с похорон свалил за горизонт, даже вещи с располаги не забрав.

— И какого хрена?

— Веслом не гребу, веришь? Сейчас помню это. А когда он пришёл — помнил другое. И так же чётко, сука, помнил! Как так может быть, а? Да вот же и Змейса…

Слон вскочил из кресла, распахнул дверь в коридор, высунулся туда и заорал на весь замок:

— Змеямба, к командиру бегом! Сро-о-очна, ятить!

Зме прибежала через минуту, запыхавшаяся и с винтовкой.

— Где пожар? — спросила она, удивлённо посмотрев на нас.

— Слон правду говорит, — растеряно сказала Змеямба, выслушав нас. — И ведь я тоже повелась! Рыдала с пацаном в обнимку, как дура полная! И в тот момент, — веришь, Докушка? — абсолютно, без малейших сомнений знала, что у тебя есть сын. И всегда был. Даже помнила, как ему младенцем жопку мыла, пока Наташка спала, умотавшись. И как сидела с ним, мелким. И как подарки ему тащила на днюху. И что он меня «тётя Зме» всегда звал. И он всё это помнил же, говнюк такой!

— Зме, но…

— Да знаю, я знаю! И что Наташка не могла, и что никакая медицина не помогала, и ты не смог её вылечить, хотя сам чуть ёжика не родил, пытаючись. Но это я здесь и сейчас знаю. А тогда знала другое! И я, Докушка, хрен ума дам, как такое возможно.

— Походу, товарищ, кто-то нас капитально развёл на бабки, — признал нехотя Слон. — Точнее, меня. Это ж я платёжную ведомость подмахнул, в контракт не заглядывая. В общем, я тебе теперь нехило так денег торчу. Когда отдам — не знаю, в кассе после найма личного состава мышь повесилась. Всем же авансы да подъёмные…

— Не горит, — отмахнулся я. — На кой чёрт мне тут деньги? В кыштаке один хрен даже магазина нет. Но сама ситуация…

Слон подробно с выражением объяснил, где и при каких обстоятельствах он такую ситуацию видел, и даже предлоги у него были нецензурными.

Большой мастер.

***

Весь день прошёл в какой-то нелепой суете, которая меня вроде бы никак не касалась, — как восстановленный в правах военмед я могу с чистой совестью игнорировать все проблемы немедицинского характера, — но, тем не менее, постоянно вовлекала в свою орбиту. Я куда-то что-то тащил, что-то кому-то подсказывал, кого-то о чём-то консультировал… Чёртов Слон представил меня новым рекрутам с чрезмерным пиететом: «…Тот самый Док, ребятишки! Мы его уже буквально отпели и отпили, а он снова живее всех живых! Первый человек в первом составе после меня. С него началась наша команда!» Теперь, чуть что, бегут ко мне. Особенно, как если команды Креона касается, по ним я главный эксперт.

После ужина всех распослал и занялся Нагмой. Читали, считали, между делом рисовали и просто болтали о всяком. Эта девица на ужине ухитрилась отмочить номер — когда я вошёл в столовую, кинулась ко мне с криком: «Папа! Ты пришёл!», напрыгнула и повисла, как мартышка на пальме. Я слегка обалдел, а потом углядел, что там Пётр сидит в уголке, и лицо у него при виде этого цирка… Ну, такое, сложное лицо. А у Анахиты ещё сложнее.

Я подумал, что как-то многовато в последнее время претендентов в потомки. Но Нагме, по крайней мере, денег не нужно. А у меня их теперь и нет.

Ссадил её осторожно на пол, заявления о родстве никак не прокомментировал, ехидное хихиканье Змеямбы проигнорировал. Плова пожрал и ушёл. А эта мелкая провокаторша ещё и приговаривала: «Папа, тебе добавки положить? Папа, а хочешь молока?» В общем, оттянулся ребенок за свои страдания.

— Зачем ты это устроила, вредина? — спрашиваю.

— Никакая я не вредина, — надулась Нагма. — А чего он к маме лезет? «Аня то, Аня сё…» А она никакая не Аня, она моя мама — Анахита! Десять лет его не было, а теперь «Уси-пуси, дочурка!».

— А ты что?

— А я спрашиваю — ты Иблис? Он такой: «Нет, что ты!». А я: «Тогда я тебе не дочурка! Я — иблисов выблядок!».

— А он?

— А он как будто прокисшего молока хлебнул! Так и перекосило!

— А мама что?

— Не знаю, — как-то очень взросло вздохнула девочка. — Женщине трудно одной. Папа Док, а что теперь с нами будет? Нас выгонят обратно в кыштак?

— Я тебе не папа, — напомнил я.

— Всё равно буду тебя так называть! — заупрямилась Нагма. — Хочу! А раз ты не папа, то и запретить мне не можешь! Я тебя могу не слушаться!

— Очень логично, — улыбнулся я. — Да зови как угодно. И никто вас никуда не выгонит.