Габриэль Зевин - Век любви и шоколада (ЛП) Страница 40

Умница Тео, который последовал за мной наружу, не пытался встать между мной и полицейскими офицерами. Я заметила, что он потянулся за телефоном.

— Позвони Саймону Грину, — прокричала я. Я планировала пообедать с ним следующим вечером, наверняка он уже в городе.

***

Несовершеннолетнего арестанта помещают в изолированную камеру. Но теперь я была взрослой женщиной двадцати одного года, что означало, что я попала к взрослым в общую камеру. Я держалась и пыталась определить, цело ли мое плечо. Сделала вывод, что не сломано, хотя я даже не была уверена, можно ли его сломать.

Там я находилась около часа, пока меня не вызвали в комнату для посещений.

— Это было глупо. — Мистер Делакруа воззрился на меня через стекло.

— Я велела Тео звонить Саймону Грину. Сказала ему не тревожить вас. Вы больше у нас не работаете.

— К счастью, Тео не знает номера Саймона, поэтому он позвонил мне. У тебя кровь. Покажи мне плечо.

Я повиновалась. Он покачал головой, ничего не сказал, но достал телефон и сфотографировал.

— Они собираются оставить тебя тут на ночь. Не думаю, что эта идея так уж плоха.

Я не ответила.

— Но, к счастью для тебя, у меня еще остались некоторые контакты. Я разбудил судью, слушание будет сегодня вечером, где они, скорее всего, назначат тебе заоблачную сумму. Ты с радостью выплатишь ее и потом пойдешь домой. — Он посмотрел на меня сурово, и я почувствовала, как будто мне снова шестнадцать. — Тебе всегда надо пойти и сделать все еще хуже, не так ли? Тебе показалось грандиозной идеей напасть на полицейского, а?

— Они заколачивали клуб! И я не нападала ни на кого. Я лишь попыталась отобрать у него молоток. Что еще сегодня произошло?

— Кто-то донес полицейским, что в «Темной комнате» находятся без рецептов. Они стали их проверять, и кое-кто расстроился, а когда такое случается, эти кое-кто впадают в буйство. Полицейские стали конфисковывать какао, заявив, что клуб занимается им нелегально, что, как мы знаем, неправда.

— И каков вердикт?

— Вердикт таков: «Темная комната» закрывается, пока город не решит, что делать дальше.

Я заволновалась, как закрытие скажется на других наших филиалах.

— Когда Департамент здравоохранения назначил разбирательства?

— На завтра.

— С чего они так внезапно заинтересовались «Темной комнатой»? Почему сейчас? Мы уже вот как три года открыты.

— Я размышлял об этом. И ответ кроется в политике. Как ты знаешь, в этом году выборы. Думаю, это план выставить меня сторонником нелегальных сделок. Моя кампания основывается на идее отмены неправильного законодательства, что мы изменим законы и принесем городу новый бизнес. «Темная комната» мое достижение. Закрой его, и оно им перестанет быть.

— Вы неправы, мистер Делакруа. Ваши достижения выходят далеко за пределы «Темной комнаты». Наверное, вам же будет лучше разорвать со мной отношения и клубом. Скажите, что привлекались только к договорам, и все такое. Это не так уж далеко от правды.

— Да, это бы прокатило.

— Послушайте, завтра я приду с Саймоном Грином. Он мой полукровный брат, я ему доверяю. Глупо было откладывать поиск вашей замены. Вы не можете браться за это прямо сейчас. Выборы через два месяца. Я не позволю вам взять это дело.

— Не позволишь?

— Мне бы хотелось видеть на посту мэра вас. Как бы то ни было, рада была с вами повидаться. — Я небрежно прислонилась к стеклу. Уж не знаю, отчего, но говорить от сердца с шестидюймовым стеклопакетом между нами было легче. — Прошу прощения за то, как мы расстались. Я пыталась несколько недель вам сказать. Только не знала, как.

— И поэтому решила напасть на полицейского? Есть более легкие способы связаться со мной. Позвонить. Если напала старомодность, воспользоваться электродоской.

— Периодически я извиняюсь перед вашим лицом на автобусе.

— Да, до меня не всегда такие сообщения доходят.

— И кроме того, я благодарна вам. Вы мне ничего не должны, мистер Делакруа. Мы квиты, и я не ожидаю, что вы разрушите кампанию, пытаясь помочь мне.

Мистер Делакруа поразмыслил над этим.

— Хорошо, Аня. Нет смысла спорить. Но позволь мне нанять для тебя адвоката. Это не значит, что я сомневаюсь в том, что ты можешь сделать это сама, но у тебя не будет много времени до начала слушания, и Саймон Грин тоже – прости за каламбур – еще зеленый* (Грин (англ. green) — зеленый) для такой ответственности.

— Саймон не так плох.

— Несколько лет он отлично справлялся. Я рад, что ты заключила с ним мировую, но он не ведает, как избежать всех закоулков города. Тебе необходим тот, кто на это способен.

***

Этой ночью спала я очень мало, но утром получила сообщение от мистера Делакруа о том, что новый юрист будет ждать меня у Департамента здравоохранения, где должно было состояться заседание.

Когда я приехала, мистер Делакруа уже ждал меня.

— Где новый юрист? — спросила я.

— Я новый юрист, — сказал он. — Не смог найти никого в столь короткий срок.

— Мистер Делакруа, вы не можете сделать это.

— Могу. И уже делаю. Смотри, я наделал ошибок. Это не секрет. Но нельзя войти в кампанию, пытаясь отделить себя от своих достижений. Безуспешно, по крайней мере. Я горд «Темной комнатой». И защищу, даже если это будет стоить мне кампании. Да, настолько сильно я ею проникся. Но послушай, сначала тебе надо снова меня нанять, или я не смогу тебя защитить.

— Не хочу. Предпочту защищать себя сама.

— Не строй из себя мученицу. Найми меня. Я твой друг. Я хочу тебе помочь, и для этого у меня есть все навыки.

— Мне не нужен спаситель, если вы так о себе думаете.

— Нанять защитника не то же самое, что и спасение. Думал, мы это прояснили много лет тому назад. В этом плане здравый смысл. Мы предоставим столько рабочих мест, сколько только сможем за всю свою жизнь. То, что происходит здесь, важно и будет вершить судьбу Лео в Сан- Франциско, и в Японии, Чикаго, Сиэтле, Филадельфии — да везде. Через тридцать секунд надо быть внутри.

Мне не очень-то нравилось плясать под дудку. И даже не верилось, что он прав.

— Пятнадцать секунд. Последняя причина. Я уверен, причина всей этой ситуации – я. Хочешь, чтобы жена меня ненавидела? Мой сын? Что хорошего быть мэром, если тебя ненавидит семья? Могу ли я бросить любовь всей жизни сына ради собственного спасения?

— Это неправда, и я даже не уверена, что это...

— Пять секунд. Что скажешь?

***

Слушание было открытым для общественности, и когда я попала вовнутрь, толпа, которая собралась там, поразила меня. Полгорода, казалось, заинтересовались этой маленькой процедурой. Все места в зале были заполнены, бельэтажи и балконы, люди стояли даже у дверей. Пришли Мышь и люди из Семьи, как и Тео, Саймон, и большинство моих сотрудников из манхэттенского и бруклинского клубов. В самой глубине бельэтажа я увидела Вина и Нетти. Я даже не сказала им о судебном заседании, но как-то они сюда быстро приехали. Было определенное количество прессы, но большая часть толпы состояла из, как казалось, обычных людей, то есть тех людей, которые приходили в мой клуб.

— Объявляется слушание для обсуждения дела о клубе на пересечении Пятой авеню на Сорок второй улице в округе Манхэттен, в Нью-Йорке. Сегодня открытое слушание, и каждый, кто хотел бы высказаться, имеет шанс. В конце мы определим, должна ли «Темная комната» оставаться открытой. Это не уголовное дело, хотя по сути возбуждение уголовного дела может произойти в зависимости от того, что раскроется на этом заседании. — Глава Совета начал зачитывать жалобы на «Темную Комнату» и на ее президента, меня: по сути, о том, что я подавала незаконные порции шоколада, что некоторые меценаты в моем клубе получали шоколад без рецепта и что какао было на самом деле шоколадом

— Назвав какао шоколадом, мисс Баланчина, дочь погибшего главаря организованной преступной группировки, по-прежнему поддерживающая связь с этой семьей и другими известными международными преступными семьями, внедрила этот термин, чтобы прикрыть свои криминальные делишки. Хотя город решил некоторое время смотреть в другую сторону, становится все более очевидным, что «Темная Комната» является прикрытием для нелегальной деятельности.

С галерки раздался свист.

Мистер Делакруа заговорил первым. Он рассказал о легальной юридической основе нашего бизнеса (что шоколад не подается в клубе, а какао приносит пользу здоровью и не является незаконным), и утверждал, что мы не нарушали никаких законов или постановлений города.

— Лично замечу, — сказал мистер Делакруа — что я считаю время проведения этой процедуры довольно подозрительным. Почему сейчас, в разгар выборов мэра, когда клуб был открыт три года назад? Вся эта процедура является оскорбительной. «Темная комната» — это уважение к этому городу. Она создала сотни рабочих мест и принесла бесчисленных туристов. Весь район Мидтаун вокруг клуба активизировался. Эта молодая женщина, с которой я работал в течение последних четырех лет, является тоже заслугой этого города, и она не должна подвергаться преследованиям за своего отца.