Роман Злотников - Ком Страница 41

Андрей задумался. Вот, блин, как заманчиво-то… и все по книжкам и играм. Герой выпивает чудо-элексир и сразу же становится сильнее, ловчее, быстрее… Но в жизни так не бывает. Тяп-ляп и в дамки — это мечта лентяев, а в жизни за все приходится платить. Так что где-то явно есть подвох. Он так и спросил:

— И в чем подвох, профессор?

Бандоделли усмехнулся:

— Молодец — соображаешь. Дело в том, что, хотя эта форма уже давно отработана и широко используется, она никогда не применялась к операторам хасса ниже шестого уровня. Считалось, что на более низких уровнях развитие энергетического тела недостаточно, чтобы эта форма смогла сработать с необходимой эффективностью. Но мне с помощью уважаемой госпожи Тишлин удалось ее доработать до уровня, при котором становится возможным применить ее к тебе, — тут профессор усмехнулся и пояснил. — Да и вообще, если честно, это была изначально ее идея. Она возникла у нее после твоих успехов в освоении многоуровневых структур. Они показали, что твое энергетическое тело достаточно развито, чтобы пропускать через себя довольно значительные объемы хасса, — он сделал короткую паузу, а затем нехотя добавил: — Конечно, по сравнению с базовой, использующейся на шестом уровне оперирования хасса, эта форма будет обладать заметно меньшими возможностью и эффективностью, но все равно, по нашим прикидкам, твой прогресс будет действительно впечатляющим.

Андрей некоторое время молча обдумывал сказанное, а затем спросил:

— И сколько мне будет стоить уже это предложение?

— Столько же, сколько и обучение у мастера Стука. И можешь мне поверить, это только потому, что ты будешь первым. Тем, кто последует за тобой, это обойдется раз в двадцать дороже.

Андрей задумался. О тех, кто овладел хасса на шестом уровне, ходили по-настоящему ошеломляющие слухи. Они действительно использовали хасса для существенного повышения возможностей как своего тела, так и разума. Так, только операторы хасса шестого уровня были способны передать в неподготовленный разум полный языковый пакет, как это произошло с Андреем. А об их скорости реакции, живучести и выносливости ходили настоящие легенды. Более того, те, кто оперировал хасса на шестом уровне, практически не нуждались в каком-либо оружии. Они сами по себе уже являлись мощным оружием, причем — заметно превосходящим все, что имелось в распоряжении бродников Кома.

— А в чем необходимость непременного участия в этом эксперименте мастера Стука? — осторожно поинтересовался Андрей. Профессор усмехнулся:

— Ну… острой необходимости его участия в нашем эксперименте действительно нет, но… подумай. Он — мастер клинка, а твое тело в течение блоя сильно изменится. И, да, ты можешь просто нагрузить его в этот период тем или иным комплексом упражнений, направленных на развитие силы, выносливости, скорости реакции и так далее, но с помощью мастера Стука ты сможешь не просто развить, а переформатировать свое тело, так что оно будет буквально заточено под клинковый бой.

Андрей снова задумался. Да, это было серьезно. Клинок, несмотря на всю его кажущуюся старомодность, являлся в Коме очень серьезным оружием. Причем, чем выше был уровень оперирования хасса — тем большую важность приобретал клинок. А вообще он непременно входил в состав основного вооружения, начиная со второго уровня оперирования хасса. Все дело в том, что соответствующий уровню оперирования хасса клинок наносил тварям Кома в единицу времени заметно больший урон, чем подавляющее большинство доступных на этом же уровне образцов оружия. Ну а где-то с четвертого-пятого он вообще становился самым смертоносным вооружением бродника, единственным недостатком которого было то, что для его применения приходилось входить в зону досягаемости когтей, зубов и жвал тварей Кома. Но все это в огромной мере окупалось его убойной мощью. Даже на втором, третьем и четвертом уровнях. А для тех, кто оперировал хасса на пятом и выше уровнях, он являлся основным носимым оружием. Нет, кое-кто все равно имел при себе что-то совсем уж дальнобойное, но оно служило, скорее, вспомогательным, нишевым вооружением. А вот клинок являлся уже основным. Так что его носили практически все бродники, и каждый из них уделял развитию навыков обращения с клинком заметное внимание. А тут такое предложение…

— Ну что ж, предложение очень заманчивое, — задумчиво произнес землянин. — Но я бы хотел лучше понять вашу личную заинтересованность в этом эксперименте. Вот вы, профессор, вероятно, кроме удовлетворения вашего профессионального любопытства рассчитываете вывести на рынок новый дорогостоящий продукт? Не так ли?

— Так, — медленно произнес Бандоделли, а в его глазах заиграли веселые огоньки.

— Да, я так и думал, и именно этим, вероятно, и вызвана столь значительная скидка… Но кроме коммерческого вы имеет еще и свой личный, научный, да и просто человеческий интерес, не так ли, профессор?

— Несомненно, — тут же отозвался Бандоделли. Андрей удовлетворенно кивнул и развернулся к Стуку:

— А в чем заключается ваш интерес, мастер Стук?

Сидевший сбоку гость профессора несколько мгновений пялился на землянина все тем же колючим, цепким взглядом, а затем приоткрыл мощные челюсти и коротко бросил:

— Устал от рутины.

— Понятненько, — удовлетворенно произнес Андрей, впервые за последние два с лишним года воспользовавшись словечком, которое он когда-то, в веселые и беззаботные студенческие годы, употреблял напропалую — к месту и не очень. — Ну что ж, господа, должен вам сказать, что ваше предложение действительно очень, очень заманчиво. Да что там говорить — оно просто великолепно. Надо быть полным идиотом, чтобы не ухватиться за него обеими руками. Вот только… — Андрей делано сожалеюще вздохнул, — на мне уже и так висит семь тысяч шестьсот универсальных кредитных единиц долга. И если я соглашусь на ваши предложения, то это сумма увеличится почти в два с половиной раза, — он сделал короткую паузу и бросил внимательный взгляд на своих собеседников. В глазах профессора уже вовсю скакали даже не огоньки, а веселые бесенята, да и взгляд мастера Стука также несколько… подобрел, что ли?

— Поэтому, я вряд ли смогу согласиться на ваши предложения, — состроив грустную рожу, со вздохом закончил Андрей, затем сделал паузу, воздел очи горе и задумчиво бросил: — Разве только вы согласитесь сделать мне еще небольшую скидочку, ну, на размер вашего личного интереса, профессор, и… вашей развивающейся скуки, мастер… скажем, ограничившись пятью тысячами кредов на двоих?

Несколько мгновений в кабинете Бандоделли висела напряженная тишина, а затем мастер Стук вновь приоткрыл свои челюсти и насмешливо бросил:

— Нахал…

А профессор просто заржал.

6

— Вставай, — коротко бросил Стук. И это было очень хорошим знаком, поскольку обычно он только молча указывал Андрею, что следует сделать. Короткий жест — и землянин замирал в предписанной стойке, несколько оттопыренных пальцев — и его «Унгак» в тренировочной оплетке начинал с гулом рассекать воздух, исполняя очередной тренировочный комплекс. Стук был очень молчалив, предпочитая не объяснять, а показывать, не говорить, а делать и не ругать, а наказывать. Так что первые пару саусов Андрей продержался только на самолюбии.

Теперь день землянина начинался с того, что он спускался все в тот же тренировочный покой, где его, однако, ожидал не профессор, а мастер клинка, под руководством которого он делал разминку длительностью в два лука. Причем только в присутствии и под руководством мастера. Это до сих пор соблюдалось неукоснительно. Когда, уже где-то на шестом саусе после начала занятий, Андрей предложил было Стуку не подниматься так рано, поскольку он уже втянулся и способен самостоятельно сделать разминку, тот только коротко качнул головой. Затем был завтрак, который почти наполовину состоял из специальных белковых коктейлей и органических смесей, после которого следовала первая тренировка длительностью первоначально в нис, а теперь уже целых два ниса. После чего наступал нис занятий с профессором. Потом новый прием пищи и еще одна тренировка с мастером Стуком, длительностью в два ниса. Потом еще нис занятий с Тишлин, из которых три, а то и четыре лука она тратила на массаж. Впрочем, на интенсивности занятий это никак не отражалось, потому что кларианка заставляла Андрея оперировать с формами даже во время массажа. Причем у него даже создалось впечатление, что будь она способна, то непременно заставила бы его заниматься этим и во время секса. Но, к его облегчению, данному занятию Тишлин отдавалась вся, без остатка. Так что от этого его, пока, бог миловал… затем был еще один прием пищи, практически полностью состоявший из коктейлей и смесей, и еще один нис тренировок. В итоге на сон ему оставалось всего около полутора, максимум двух нисов. Чего, при таких нагрузках, Андрею явно не хватало. Но когда он попробовал поговорить об этом с профессором, тот молча указал на Стука. Стук же в ответ на вопрос только бросил: