Дмитрий Григорьев - Кровь или семьдесят два часа Страница 41

Глава 6. Возвращение

Лада еще не успела познакомиться с обитателями собачьей гостиницы, а ее хозяева уже летели в любимый Питер, где не были почти два года. Еще летом Вича начала готовить почву: «Нам просто необходимо навестить родственников, чтобы они убедились, что путь на родину всегда открыт и что мы здесь не бедствуем».

Дича все принимал за чистую монету, не подозревая, что обессиленная виккианская воительница остро нуждалась в помощи родной природы. Для нее это был поход за силой земли русской, совсем как в ее любимых сказках.

Питер встретил новогодней иллюминацией. Дух наступающих праздников витал в морозном воздухе. Сердца Дичи и Вичи замирали в предвкушении долгожданного свидания с родными и близкими. И ожидание не обмануло. Их дом ни минуты не пустовал. Приходили друзья и родственники, одноклассники и однокурсники, сослуживцы и соседи. Ощущение постоянного праздника превратило отпуск в настоящую сказку. Но не обошлось и без ложки дегтя в их полной счастья бочке меда. С радужным настроением они ехали к Дичиной маме, которая готовила им царский прием. Она жила все в той же коммуналке, но соседей в этот день не ожидалось, и можно было спокойно отметить их приезд.

— Похоже, моя мама чем-то встревожена, — шептал Дича, помогая жене носить тарелки и салатницы со всякой снедью на праздничный стол.

— Не переживай, — гладила его по щеке Вича. — Когда гости разойдутся, вы сможете спокойно поговорить.

Мамины подруги, знавшие Дичу с пеленок, не давали им поесть и все расспрашивали о заморской жизни. В ответ «американцы» рисовали все в розовых красках, то и дело заставляя всех восхищенно охать да ахать. Но годы берут свое, и пожилые женщины вскоре устали от огромного потока информации. Тогда-то Дича с Вичей наконец смогли насладиться кулинарными творениями хозяйки. Памятуя о перебоях с общественным транспортом и гололедице, гости засветло засобирались домой.

Когда дверь за ними закрылась, Вича пошла на кухню мыть посуду, оставив Дичу наедине с мамой.

Та долго расспрашивала сына о житье-бытье в Америке и интересовалась, не надумал ли он возвращаться. Услышав отрицательный ответ, она с сожалением вздохнула и поделилась своими планами: «Раз ты хочешь там остаться, то я решила разменять наши две комнаты на однокомнатную квартиру».

— Ну и правильно. Давно пора.

— Да только вот моя подруга передумала и теперь всячески мешает мне с обменом.

Он знал, что их сосед-алкоголик продал свою комнату дочери давней маминой подруги. Став соседями, они начали искать желающих съехаться из однокомнатной и двухкомнатной квартир в их трехкомнатную. Но вариантов не было, и ее подруга начала продвигать идею размена на однокомнатную и комнату в «двушке». Конечно подразумевалось, что отдельная квартира достанется дочери подруги.

— Я шило на мыло менять не буду, — отказалась Дичина мать.

И с тех пор между подругами как кошка пробежала. Разговоры об обмене стихли, и тогда Дичина мама решила меняться сама по себе. И даже нашла подходящий вариант, но тут в игру включился брат ее юной соседки. Он служил в самой уважаемой организации страны, представителей которой боялись как огня.

Молодой офицер не стал ходить вокруг да около и припугнул соседку сестры самым дорогим.

— Смотри, соглашайся! — вкрадчиво говорил он, — а то мы твоему сыну в Америке хвост-то прищемим.

— Руки коротки! — не спасовала перед ним женщина, но на душе у нее стало тревожно.

Дича тут же вспомнил, что последнее время по телефону он все чаще слышал тревогу в голосе матери. Теперь он знал объ-

яснения ее участившимся вопросам: «У вас там все в порядке?», на которые с удивлением отвечал: — А, что у нас может случиться? Мать отмалчивалась или уводила разговор в сторону.

Офицер, поняв что запугать эту битую жизнью женщину не удастся, зашел с другой стороны. Выяснив, с кем готовится обмен, он навестил владельцев однокомнатной квартиры. Жили в ней двое только что разведенных, мужчин. Оставив одну квартиру женам, они пытались разменять другую на две комнаты.

Эти клиенты оказались намного сговорчивее и решили не связываться с представителем тайной власти. Обмен был на грани срыва.

— Я что-нибудь придумаю, — заверил Дича.

Они втроем попили чаю, и сын с женой ушли спать в свою комнату, где провели немало счастливых дней. Диче стоило большого труда уговорить жену остаться с ночевкой. Вича стеснялась своего кашля, особенно при посторонних. Но, узнав что соседей не будет, она не смогла отказать любимому. И вот они лежали, обнявшись, на такой знакомой тахте, и Дича рассказывал ей о маминых передрягах.

— Давай напишем этому офицеру письмо, — предложила Вича.

На том и порешили. К утру текст был составлен. Взяв конверт, жена отправила Дичу на кухню помогать маме с завтраком, заверив, что сама запечатает послание. Вича еще точно не знала, насколько восстановилась ее сила за короткое пребывание на родине, но попробовать стоило. Зная, как всю жизнь Дича мыкался со своей мамой по коммуналкам, она должна была помочь разрулить возникшую ситуацию. Через пять минут все было готово. На кухонном столе соседки белым пятном светилось письмо, адресованное ее брату. Оно содержало вежливую просьбу не мешать Дичиной маме с обменом и дать ей хоть на старости лет пожить в отдельной квартире.

Прочитав письмо, молодой офицер лишь криво усмехнулся и отработанным движением скормил его уничтожителю документов. Пока наивное послание упертой соседки превращалось в бумажную вермишель, невидимый шлейф черных флюидов продолжал вытекать из позабытого на столе конверта. Не прошло и пяти минут, как отталкивающая аура вокруг адресата была сформирована. С того самого дня многие в организации стали замечать, что постоянно витавшее в их здании чувство подозрительности почему-то обостряется в присутствии ставшего неприятным офицера. Не прошло это незамеченным и мимо руководства. Начальство давно подыскивало козла отпущения в зреющем скандале с одним из агентов в соседней Эстонии. Поначалу впавший в немилость сотрудник не обращал внимания на настороженность своих сослуживцев, но вскоре это начало его раздражать, а потом и пугать. Любые промашки «агентства» почему-то теперь ассоциировались с работой его отдела. На еженедельных планерках он все чаще ловил на себе пристальные взгляды начальства, и неприятный холодок поселился к него в груди. Но неожиданно все страхи остались позади. Молодой офицер получил задание курировать деятельность одного высокопоставленного чиновника в Таллинне.

— Наконец-то меня заметили! — радостно хвалился он на очередном семейном торжестве. — Мне доверили серьезное дело. А там, глядишь, и до внеочередного звания недалеко! — Ты бы лучше сестре помог, — не разделала его восторгов мать. — А то смотри, вселятся к ней два педика, и об обмене можно будет забыть.

— Не переживай. Вот вникну в новое дело, а потом попрессую этих голубков по полной программе.

Но вникнуть в новое задание не удалось. События начали развиваться стремительно и приходилось на ходу менять планы и расстановку сил. Все оперативные действия теперь диктовались не зависящими от куратора обстоятельствами. Его группа с трудом удерживала ситуацию под контролем, что отнимало громадное количество сил и времени. Измотанный офицер дневал и ночевал на работе. Неделями пропадал в Таллинне и месяцами не виделся с семьей. По телефону проблемы с обменом не обсуждались, да и не до них ему было в то горячее время.

Наступившее лето не принесло ожидаемого спада активности. А к осени ситуация стала критической. Выжатый как лимон, наш офицерик уже не выглядел бравым воякой. Он беспомощно наблюдал, как перед ним разворачивается крупный шпионский скандал вокруг его подопечного. Группу срочно отозвали из Таллинна, а ее руководителя поселили в одном из режимных санаториях. В этом лагере с усиленным питанием он находился все время, пока шло служебное расследование. После долгих проверок и бесконечных допросов его вины в провале агента не нашли, и все обвинения были сняты. Восстановленный в правах, он готов был вновь играть мускулами, но одно маленькое обстоятельство нарушило все его планы. Президент России решил сделать новогодний подарок своему народу и подписал указ о роспус ганизации. Подарок Дичиной маме был поскромней, но не менее ценен. Впервые в жизни она стала обладательницей пусть и куцей, пусть на окраине города, но зато своей собственной однокомнатной квартиры.

Седьмой час Убедившись, что охлаждающий пациентку аппарат работает в заданном режиме, медсестра покинула бокс. Дича стоял возле Вичи и гладил ее остывающее плечико. В это время завибрировал его мобильник. Звонили из Чикаго со словами поддержки. Ему сказали, что Сю, с которой он недавно разговаривал, сейчас на совещании, и что она обязательно перезвонит, как только освободится. Убирая телефон он, не заметил, как рядом вырос невысокий негр в темно-синем костюме и длинным лиловым шарфом на шее.