Евгений Лотош - Корректор. Книга третья: Равные звездам Страница 41

– Нет, – коротко бросил Дентор. – Сейчас прочешем местность… но, скорее всего, их здесь уже нет. Если похищение проведено ради выкупа… Первый взвод, Хомяк на связи! – проговорил он в прикрепленный к горлу микрофон рации. – Что с северным выходом?.. Хорошо. Стоять на месте, никого не впускать и не выпускать. Второй взвод, есть активность на южном выходе? Понял. То же самое – не впускать и не выпускать никого. Остальным – прочесать парк по направлению к центру. Хомяк закончил.

– Дор, по крайней мере один из них – девиант первой категории! – бросил Саматта, напряженно оглядываясь по сторонам. – Цукка успела сообщить перед тем, как… пропала связь.

– Внимание всем! – быстро проговорил Дентор. – Здесь Хомяк. Есть сведения, что как минимум один из похитителей – агрессивный девиант первой категории. Четным номерам активировать "розы" на три четверти, зубчатая цепь, быть готовыми стрелять на поражение при любой подозрительной активности! Не зацепите Карину, если она рядом. Хомяк закончил.

Он повернулся к Саматте.

– Расскажи все по порядку, – скомандовал он. – Что, где и как произошло? Цукка успела позвонить?

– В час шестьдесят четыре Цу связалась со мной по прямому каналу… – он покосился на с интересом прислушивающегося Гакусэя. – Ну, я рассказывал. Она сообщила, что четверо с ружьями заставляют ее и Карину куда-то идти с ними. Они знали Кару по имени и угрожали, что убьют Цу, если они попробуют сопротивляться. Очевидно, они прекрасно знали, на кого и зачем напали.

– Значит, шансов на то, что она освободится самостоятельно, практически нет… – скрипнул зубами командир спецотряда. – Я бы своими руками шею тому журналюге свернул! Так, ладно. Не паникуем. Если их похитили ради выкупа, то убивать не станут. Рано или поздно они заявят требования, и тогда мы…

– Они похищали Кару! – прорычал Саматта. – Они могут убить Цу, если посчитают, что она не нужна! Или чтобы доказать нам серьезность своих намерений.

– Не паникуй! – приказал Дентор. – Нет смысла терзать себя всеми опасностями мира. Убийство при похищении – смертельная статья, гарантированная газовая камера. Зачем им такое? Успокойся.

– Извини…

Саматта несколько раз глубоко вздохнул и расправил плечи. На него накатило чувство, которого он не помнил уже двадцать лет: ледяная пронзительная ясность, беспощадно обнажающая окружающий мир, смывающая с него наносную шелуху, ощущение смертельной опасности и одновременно – удивительная четкость мысли. Таким он становился в молодости, под шквальным огнем противника в сураграшских джунглях, когда вокруг падали, сраженные, бойцы его роты, хрипели и стонали от боли раненые, но некогда было останавливаться и размышлять. Предельная ясность: убьешь ты – или убьют тебя, и ты твердо намереваешься если и подохнуть, то лишь прихватив с собой парочку гнид, что целятся в тебя сквозь просветы в густой листве.

Интеллигентный университетский историк умер, чтобы никогда больше не воскреснуть. Десятилетия мира, к которому он успел привыкнуть, оказались лишь коварной маскировкой для незримых опасностей. Он расслабился, остепенился, позволил блаженству жизни с любимой женщиной сделать его слабым и сонным. Он оступился, и случившееся – его вина. Он обязан был понять, что слава привлекает не только безобидных фанатов, но и мерзавцев, готовых наживаться на чужой жизни. Он прекрасно знал, что каждый год в Катонии с целью выкупа похищают несколько десятков человек – и не более половины возвращаются домой живыми. Знал – и не подумал, что в первую очередь опасность грозит Каре, ЕГО Каре. А через нее – и всем остальным членам семьи. Он слишком привык к неуязвимости Карины, к ее силе, ее умению драться голыми руками – и не подумал, что она не в состоянии хладнокровно убить другого, чтобы защитить свою жизнь. Он виноват в том, что расслабился, и теперь у него нет иного выхода, кроме как искупить свою вину.

Он уже давно не капитан спецназа. Но въевшиеся в кровь навыки убийцы и диверсанта никуда не делись, а физическая форма у него практически на прежнем уровне, пусть даже возраст все сильнее давит на плечи. И самое главное – он готов убивать, стволом, ножом или голыми руками, неважно, лишь бы защитить своих близких. Он пойдет по следу похитителей, и в живых они останутся только в одном случае: если небо вдруг рухнет на землю.

– Дор, – сказал он спокойно, – я намерен участвовать в расследовании. Мы сможем добиться, чтобы дело передали Тришши?

– Посмотрим… – рассеянно кивнул Дентор.

Неподалеку раздался топот множества тяжелых ботинок, и между голых по весеннему времени стволов деревьев показалась редкая цепь людей и троллей в черно-желтых униформах. Один из троллей, носящий нашивки лейтенанта, широко шагая, подошел к Дентору.

– Капитан, – сообщил он, – два человеческих трупа, пожилые мужчина и женщина, в двадцати саженях отсюда. У женщины перерезано горло, у мужчины свернута шея. Караул выставлен. У входа в аллею, возле арки, какой-то в дребадан пьяный человек валяется под деревом в компании с тремя пустыми бутылками, его сторожат. В кустах возле дорожки мы обнаружили это.

Он протянул два пелефона и небольшую серую сумочку.

– Пелефоны принадлежат Цу и Каре, – бесстрастно сказал Саматта. – Дор, пелефон Цу ты видел сам. Проектор и все такое. Сумочка – тоже ее.

– Помню, – кивнул Дентор. – Спасибо, Тамарэй. Остановитесь здесь, сейчас встречная цепь подойдет. Умные, сволочи. Знают, что пелефоны можно пеленговать даже без карты провайдера, не польстились на игрушки.

Снова затопотали ботинки, и с противоположной стороны приблизилась вторая цепь.

– Капитан, – доложил человек с нашивками вайс-капитана, – прочесывание закончено, никого не обнаружено.

– Понятно, – Дентор задумчиво потер подбородок. – Мати, мы больше ничего не можем сделать. Места, где нашли трупы и пелефоны, оцепим, авось эксперты что-нибудь еще там найдут. Через несколько минут здесь появится толпа… слышишь сирены? Патрульные на походе. В остальном же… Тебе здесь делать нечего, да и нам, в общем, тоже. Сдадим место криминалистам, а потом поехали-ка с нами. В управлении отдышишься и в себя придешь. Подумаем, что делать дальше.

– Спасибо, Дор, – Саматта хлопнул старого друга по плечу. – Но я пока останусь. Поброжу по окрестностям, авось кто что заметил. Сменишься – вызови меня, пообщаемся. Господин Гакусэй, – он повернулся к студенту, молча стоящему в стороне и наблюдающему за ним, – я сверх всякой меры признателен тебе за оказанную помощь.

– Не за что, господин профессор, – покачал головой тот. – Я почти ничего не сделал. Я пойду. Если я еще понадоблюсь, госпожа Сатта знает, как со мной связаться.

Повернувшись, он зашагал по аллее. Саматта задумчиво посмотрел ему вслед.

– Мати, – встревоженно сказал Дентор, – только без глупостей, ладно?

– Я когда-нибудь делал глупости на твоей памяти? – осведомился Саматта. – Я не мальчишка и не идиот. Не беспокойся, Дор, я действительно всего лишь поброжу по окрестностям. Позвони, ладно?

Не дожидаясь ответа, он пошел по аллее в ту сторону, где нашлись пелефоны. Начать можно с опроса в ближайших магазинах. Не может же случиться, что вообще никто и ничего не видел! Но первое, что следует сделать, – оповестить Яну и Палека. Почему он не сообразил сразу? А что, если похитители сейчас направляются и за ними?

Тот же день. Масария

Постучав, Яна толкнула дверь и вошла в комнату. Весеннее солнце брызнуло ей в глаза, и она невольно зажмурилась. Отступив чуть в сторону, чтобы уйти от прямых солнечных лучей, она вежливо поклонилась.

– Здравствуйте, господин и госпожа, – сказала она, поклонившись мужчине с женщиной, напряженно выпрямившись при ее появлении. – Меня зовут Яна Мураций. Раза знакомству, прошу благосклонности. Здравствуй, молодой господин, – она кивнула угрюмо сгорбившемуся между ними подростку. – Госпожа Содата, – она повернулась к сидящей за столом женщине, – ты просила меня приехать?

– Да, госпожа Яна, – кивнула та, приподнимаясь. – Здравствуй. Прости, что вытащила тебя с работы, но, боюсь, я уже не знаю, как справляться. Познакомься с молодым господином Сёнэном.

Яна внимательно оглядела подростка. Хотя его лицо оставалось непроницаемым, а смотрел он в пол, от него струились страх вперемешку с раздражением и тлеющей злобой. И еще в нем чувствовались какие-то бесшабашная удаль и презрение. Презрение?

– Что случилось? – вежливо поинтересовалась она.

– Господин Сёнэн, – вздохнула инспектор по делам несовершеннолетних, – обладает особыми способностями второй категории. С их помощью он сегодня до крови избил мальчика из соседнего класса и отобрал у него деньги. Такое за последние полгода – в третий раз, драка, я имею в виду. В первый раз он извинился и пообещал, что больше так не поступит. Во второй то же самое пообещали его родители, – она мотнула головой в сторону мужчины и женщины. – Но сегодня все повторилось, да еще и с отниманием денег. Госпожа Яна, мне нужен твой совет. У меня есть выбор – начать процедуру его оформления в специализированный интернат для трудных подростков или поверить ему еще раз. С учетом твоих… твоего опыта ты наверняка можешь дать хороший совет.