Михаил Тырин - Дети ржавчины Страница 42

–  Ты идешь туда с нами? – переспросил он, теребя коробочку с именем на поясе. – За едой, да?

–  Иду, – кивнул я. – Именно за едой.

ЕДА

Мы торопились. Нас набралось пять человек, и мы растянулись по дороге на десяток метров. Женщины с нами не пошли. Впереди шагали я и Землеед. Последним ковылял староста. Он быстро натер себе ноги, и вообще мне показалось, что зря он собрался в этот поход. Но иного выхода не было. Старший по должности должен был показать пример.

Землеед, кажется, гордился, что идет рядом со мной. Он постоянно порывался завязать разговор, однако я отвечал коротко. Я смотрел на полудиких крестьян, как неопытный учитель смотрит на своих учеников, списывая все их мысли и чувства на особенности подросткового возраста.

Природа по краям дороги была однообразна, и казалось, будто мы идем по кругу. Смотреть было не на что – каменистая земля то горбилась, то опускалась впадинами и промоинами, щетинилась хлипкими деревцами и кустарниками.

Мы прошли, как мне показалось, километров пятнадцать, когда дорога начала забирать вверх. Показались верхушки сосен. Землеед, повертев головой по сторонам, сказал, что скоро придем.

Поднявшись на взгорье, мы сразу оказались на опушке соснового леса. Он выглядел чистым и тихим, стоять в его прохладе на мягкой почве было приятно. Откуда‑то шел слабый запах дыма.

Последним подошел староста. Он сразу сел на поваленное дерево, разулся и, горестно вздыхая, осмотрел свои пострадавшие от похода ноги.

–  Где‑то здесь, – сообщил Землеед, вглядываясь в стену деревьев. – Кажется, мы пошли прямо, потом чуть забрали вправо…

Отдохнув, мы отправились дальше. Двигались медленно, не расходясь в стороны, молча, прислушиваясь к тишине. Все ждали появления посланников Прорвы.

–  А что там? – спросил вдруг один из попутчиков, остановившись. – Ото, кажется, костер…

Мы все остановились. Впереди действительно шевелился ленивый огонь. Потом я услышал, как фыркнула лошадь.

–  Вон лежит наш мешок, – очень тихо проговорил Землеед.

–  Пошли, – скомандовал я.

Мы вдвоем двинулись вперед осторожными шагами, стараясь не создавать шума. Я услышал, как за спиной зашуршала хвоя – остальные медленно потянулись следом.

Через секунду я увидел лошадь, впряженную в повозку. Чуть дальше стояла еще одна упряжка. Над костром жарилось несколько кусков мяса, насаженных на почерневший кол. И вдруг из‑за деревьев вышел человек.

Он остановился да так и замер, растопырив пустые руки. Потом появился второй и тоже встал, озадаченно глядя на нас. Я заметил, что на ремне у него болтается ножичек – чуть поменьше моего тесака.

–  Э‑эй! – жалобно произнес Землеед. – Это наше мясо. Здесь все наше!

На голос из‑за деревьев показались остальные. Я насчитал шестерых. Они стояли перед нами – шестеро вооруженных людей, одетых кто во что горазд.

Трудно было понять, кто они. Либо разбойники, либо погонщики, а может, и кто‑то еще. Мало ли разного люда бродит по дорогам.

–  Что вы там говорите? – произнес один, скорчив брезгливую физиономию. – Какое еще мясо?

Мне показалось, это был главный. Он единственный держался уверенно и не выказывал удивления. Почему‑то у него не было никакого оружия – ни тесака, ни дротика. На поясе висел только блестящий предмет, похожий на фонарик.

Землеед оглянулся на нас, ища поддержки, и осмелился повторить:

–  Это наша еда. Мы за ней пришли.

–  Убирайтесь, – последовал немедленный ответ. – Ничего тут вашего больше нет. Убирайтесь, пока мы вас добром отпускаем.

Главарь отвернулся, потеряв к нам интерес, и направился к костру. Но на полпути оглянулся.

–  Вы еще здесь? – спросил он и красноречиво посмотрел на своих сподвижников. Они поняли его и двинулись на нас. Пятеро головорезов против одного погонщика и четверых безоружных крестьян. Палку старосты я за оружие не считал, да и он сам не сгодился бы на роль бойца.

–  Это бандиты, – тихо произнес кто‑то из наших. Все внимание чужаков сосредоточилось на мне, поскольку только я был вооружен боевым тесаком и выделялся среди крестьян. Я же пока просто смотрел – наблюдал за движениями бандитов, пытаясь понять, чего от них ожидать.

Один из бадитов – скуластый, с черной клочковатой бородой – остановился напротив, презрительно смерив меня взглядом. Я сосредоточился, хотя вида не подал. Я отмечал каждое его движение.

–  Ты староста? – спросил скуластый.

–  Староста, – кивнул я.

–  Ну так уводи отсюда этих болванов и сам уходи.

–  А если не уйду?

Чужак обменялся ухмылкой со своими товарищами, затем коротко замахнулся кулаком, метя мне в лицо. Я перехватил его руку и вывернул ее. Хрустнули кости, скуластый вскрикнул и упал на колени. Я, продолжая держать его, выхватил тесак и поднес к его горлу. До ноздрей донесся запах его немытого тела.

–  Или вы уходите отсюда, – произнес я ледяным голосом, – или оставите здесь свои кишки.

Я оттолкнул чужака, и он упал на спину, хрипя от боли. Остальные бандиты сгрудились, держа оружие в напряженных руках и прожигая меня ненавидящими взглядами. Было совершенно ясно, что добром они не уйдут. Крестьяне тем временем переместились за мою спину и оттуда наблюдали за развитием событий.

События же последовали немедленно. Чужаки бросились на меня одновременно – с криками и ругательствами. Я в последний момент отпрыгнул в сторону и ударил ближайшего ко мне тесаком – плашмя по голове. Он свалился, прокатился пару метров по земле и остался лежать без сознания.

–  Стойте! – услышал я крик вожака бандитов. Видимо, ему надоело смотреть, как его люди падают один за другим. – Остановитесь, идиоты!

Те послушно замерли, не сводя с меня глаз. Я сохранял внешнее спокойствие, но был готов к любой пакости с их стороны.

Вожак растолкал своих людей и бросился на меня. Я не увидел в его руках никакого оружия, поэтому даже не поднял тесак, надеясь справиться свободной рукой. В следующий миг что‑то глухо ударило мне в ребра. Я охнул и скорчился от боли. Это длилось совсем недолго, я сразу взял себя в руки.

Когда я поднял глаза и стал в боевую стойку, вокруг главаря плясал блестящий железный шарик размером с крупную сливу. Я подумал было, что бандит крутит его на тонкой цепочке или шнурке. Две попытки разрубить этот «шнурок» закончились тем, что шарик снова стукнул меня по ребрам – на этот раз вскользь, так как я успел увернуться.

И тут я увидел, что в его ладони зажат тот самый «фонарик», что висел на поясе. Бандит взмахнул рукой – и шарик устремился мне в голову. Я это почувствовал интуитивно, поскольку зрение не поспевало за стремительно летящим орудием. Отступив, я увернулся, снова отступил. На третий раз удалось зацепить шарик плоскостью лезвия. Вышел такой звон, будто ударили в рельс.

–  Помогите же, дурачье! – заорал главарь. Его люди зашевелились, пытаясь окружить меня.

Он увидел это и немного расслабился. Это не ушло от моего внимания.

Едва его шарик в очередной раз взлетел, я сделал быстрый выпад вперед. Лезвие с легким сопротивлени ем вошло ему в живот. Выждав долгую секунду, я потянул оружие на себя, одновременно отскочив в сторону, чтоб не залиться кровью.

Мне не пришлось больше ничего делать. Крестьяне вдруг ринулись вперед, схватив кто палку, кто камень с земли. Они тряслись, рычали, орали – я не думал, что они могут быть такими. Бандиты совершенно опешили, к тому же их потрясла гибель главаря. Почти все разбежались, скрывшись за деревьями, лишь один упал, споткнувшись о корень. Его добивали с такой злобой, что мне захотелось их остановить. Но я не смог бы этого сделать.

Я присел на корточки и взял с земли «фонарик». Рукоятка удобно легла в руку, а в нескольких десятках сантиметров от нее повис в воздухе шарик. Куда рукоятка, туда и шарик. Как на невидимой пружине. Хорошая штука, ничего не скажешь. Ни палкой, ни ножом не отобьешь.

На передний конец рукоятки было насажено кольцо с глубокой выемкой. Я сунул в нее палец и повернул. Шарик юркнул в рукоятку. Повернул в другую сторону – он выскочил, качаясь в воздухе. Я понял, что в моих руках одна из тех старых вещей, от которых есть реальная польза. Дубинка о двух концах, но без середины. Вместо нее, похоже, магнитное поле.

Я сунул «фонарик» за пояс и огляделся. Убитый бандит валялся на ковре из сосновых иголок, напоминая окровавленную тряпку. Крестьяне вышибли из него все живое. И как только поняли это – повернулись ко мне, продолжая сжимать кулаки и скаля зубы. Как стая волков перед вожаком – приказывай, веди, трави.

–  Хватит! – громко сказал я. И прибавил решительным тоном: – Одна лошадь – моя. С повозкой вместе.

Так было нужно. Я знал, что без этого не обойдусь, и уже позже убедился, что был совершенно прав.

Они не посмели возражать. Азарт, приправленный кровью, в тот момент значил для них больше, чем такая драгоценность, как лошадь. Мы стали собирать трофеи. Кроме двух упряжек, осталось не так уж много – один дротик и два тесака, брошенные во время бегства. Два мешка кабачков и тушу лося, у которой уже не хватало задней ноги, мы нашли здесь же. В повозках был кое‑какой скарб, но ничего ценного среди него не оказалось.