Владимир Моисеев - Наивный наблюдатель Страница 45

               — Непорядок, — заорал Клим. — Эй ты, грязная рожа, подбери немедленно!

               Зимин установил урну на место и стал собирать мусор. Клим еще раз сбил ее. Он был доволен собой.

               — Вот урод! — вырвалось у Зимина.

               — Что? Что ты сказал?

               — Что слышал!

               Клим был потрясен, он еще никогда в жизни не слышал от наемного работника ничего подобного. На мгновение он растерялся и сделал то, что никогда не позволял себе делать. Он посмотрел в глаза уборщику. Маска скрывала его лицо, но красивые холодные глаза Клим разглядел, они показались ему знакомыми. Сносить оскорбление он был не намерен. Тем более, что уборщик не собирался раскаиваться. Клим закричал изо всех сил и стал смешно размахивать руками. Прохожие сторонились его, молча обходили стороной. Не их это было дело. Но некоторые стали смеяться и показывать на них пальцем. Клим не выдержал и ударил работника по голове.

               Тот неожиданно рассмеялся.

               — Ну, погоди, Клим, тебе это даром не пройдет. Придет время посчитаемся.

               Удар сбил маску с лица работника, и Клим с ужасом обнаружил, что перед ним стоит его знакомый любитель философии из клуба.

               — Это вы? — удивился Клим.

               — Нет — ответил Зимин.

               Конечно, он сразу пожалел, что связался с придурком. Но что сделано, то сделано. Избежать встречи со службой безопасности он не мог. В Усадьбе с полицией проблем не было. Механические полицейские затолкали Зимина в невесть откуда появившуюся спецмашину. Радовало одно, что он не поддался жажде мести и не подбил Климу глаз. Последствия этого проступка нетрудно было представить, его бы застрелили на месте.

               А так оставалась надежда, что его просто вышвырнут в Трущобы с волчьим билетом.

               Сначала он увидел сон. Смешной. Ну, может быть, не смешной — забавный. Тоже неплохо. Зимин пожалел, что детали стерлись из памяти, осталось только самое общее представление о месте действия — это была обсерватория где-то в горах. Там был неслабый телескоп и говорливый наблюдатель. О чем они спорили, припомнить не удалось, но было очень интересно. Давно он не говорил о науке. Надо было законспектировать.

               Зимин открыл глаза. Он лежал в роскошной кровати, месторасположение которой было неизвестно. Первое, что он увидел, были плавно скользящие по помещению прекрасные мулатки в масках, они были заняты своим каждодневным трудом, накрывали на стол. Если судить по набору продуктов, предполагался завтрак.  Стало понятно, что Зимин в Усадьбе.

               Мебель и вещи были очень хороши, вообще уровень комфорта был выше, чем тот, к которому он привык. Прежде Зимин никогда всерьез не задумывался, чем его вилла отличается от жилища настоящего члена элиты, оказалось, что разница просто огромна. Конечно, любой обитатель Усадьбы в состоянии самостоятельно лучшим образом обустроить свое жилье, 3D принтеру все равно, что распечатывать, но чтобы выдержать стиль, нужно разбираться в дизайне и обладать изысканным вкусом. Местные родители приучают детей быть избранными с рождения, они не должны знать другой жизни. Таких совсем немного, их называют элоями. Не удивительно, что привычка к роскоши у элоев безусловный рефлекс, это чистая биология. На курсах повышения квалификации этому обучиться нельзя. Именно безусловное следование внутренним законам стиля — вот что отличает элоя от работника из Трущоб.

               Зимин стал вспоминать, как это его угораздило попасть в жилище потомственного элоя. И некоторые события он восстановил. День не задался с утра. Его женщина, Марго, за завтраком потребовала бриллиант, что стоило ему 120 часов сверхурочной работы — и это, надо сказать, была очень неприятная новость. Не нужно особого ума, чтобы понять — дополнительная нагрузка выйдет Зимину боком. Так и получилось. Вымотанный после тяжелой вахты он не сдержался и не сумел избежать перепалки со знакомым элоем. Получилось безрассудно и очень глупо. В Усадьбе практиковался только один способ наказания провинившихся работников — смерть. Это было самым простым и дешевым способом поддержания социальной стабильности. Элои умели быть беспощадными, когда дело касалось их спокойствия и благополучия. Работники, приглашенные в Усадьбу для выполнения необходимых работ, были оповещены о неотвратимости и суровости наказания. Прежде чем приступить к выполнению своих обязанностей, они добровольно подписывали бумагу с клятвой выполнять Правила. Ожидание смерти входило в соглашение.

               Зимин нарушил Правила и был готов к неизбежному. Тем удивительнее было очнуться после задержания в жилище элоя. Он прислушался к внутренним ощущениям. Нет, у него ничего не болело, а это означало, что его не избивали. Единственное изменение, которое удалось обнаружить: на запястье правой руки появился красивый браслет. Он был золотой с большим красным светящимся изнутри камушком.

               Но вот прелестные мулатки выпорхнули, благополучно завершив выполнение своей трудовой повинности. Зимин немедленно поднялся с кровати, надел приготовленную для него удобную одежду (а для кого еще, спрашивается, в помещении он был один) и стал ждать продолжения. Можно было наплевать на приличия и, воспользовавшись представившейся возможностью, наброситься на жратву, но он сдержался, еда в данный момент мало его занимала. Куда интереснее было узнать, что с ним собираются сделать люди, во власти которых он оказался. Свободным он себя не чувствовал.

               Ожидание казалось бесконечным, но на самом деле прошло никак не больше десяти минут. В комнату вошел незнакомец. Зимин не знал, кто это. Он был уверен, что никогда прежде не видел этого человека. Удивительно, но что-то внутри навязчиво подсказывало, что он должен его очень хорошо знать. Может быть, лучше, чем кого бы то ни было на свете.

               Зимин попробовал сконцентрироваться. На секунду ему пришлось отвлечься, потому что камень на браслете внезапно мигнул и стал зеленым. Он зажмурился, ожидая физического воздействия, удара электрическим током, например, или ужасного приступа головной боли, но все обошлось. Зимин вздохнул с облегчением, кроме прочего, это означало, что автоматические полицейские уверены в его лояльности, они знают, что он не замышляет ничего предосудительного.

               Память понемногу стала возвращаться.

               — Здравствуй, Зимин, — сказал незнакомец, и в голосе его послышалось что-то до боли знакомое, почти родное.

               — Здравствуйте.

               — Не узнаешь?

               Зимин посмотрел внимательнее и внезапно вспомнил этого человека. Даже удивительно, почему он не узнал его сразу. Их пути постоянно пересекались. Можно сказать, что они почти не расставались. Друзьями они не были, когда-то давным-давно Зимин пытался соперничать с ним. Однако каждый раз оказывалось, что его вечный противник честнее, храбрее, умнее и справедливее, чем Зимин. Они очень часто спорили, и Зимин всегда терпел поражение. Логика этого человека была безупречна, доводы убедительны, способность анализировать сложные процессы достойна восхищения. Он был прирожденным победителем.

               — Винчестеров, это ты?

               — Я, дорогой мой, я.

               Фамилия этого человека была Винчестеров. Конечно. Они познакомились в первом классе. Тогда Винчестерова можно было называть просто Васей, сейчас, конечно, многое изменилось. Вася был прекрасным шахматистом, собственно, именно он научил Зимина играть в шахматы. Они провели за шахматной доской много счастливых часов, Зимин ни разу не выиграл, но это не мешало ему восхищаться изощренной техникой игры Винчестерова. Умение играть в шахматы не пригодилось Зимину в жизни, сейчас он уже и не помнил, как ходят фигуры, но разве в этом дело?

               А как Вася играл в компьютерные игры! От природы ему достались гибкие ловкие пальцы и потрясающая реакция. За компьютером ему не было равных. Дети, как правило, ревнивы, но Винчестеровым восхищались все, он был лучшим. Одноклассники об этом знали и принимали его превосходство как должное.

               Да, был период, когда Зимин завидовал Винчестерову, но это гадкое чувство очень быстро самоликвидировалось, потому что дружеская помощь, которую он получал от своего выдающегося знакомого, была столь полезна и своевременна, что естественное чувство благодарности вытеснило из его сознания любые неблагородные мысли.

               Среди многочисленных интеллектуальных поражений Зимину особенно запомнилось самое катастрофическое. Тогда он еще занимался научной работой. Сейчас уже и не вспомнишь, о чем шла речь, вроде бы, о темной энергии. Несколько лет Зимин готовил свой доклад. О, это был не доклад, а тщательно разработанная теория, объясняющая самые загадочные наблюдательные факты. Зимин отдал своей работе все силы. И все получилось! Он был горд.