Владимир Моисеев - Наивный наблюдатель Страница 47

               Получилось. Его цель была достигнута. Он знал, что на этот раз справится. Зимин достал из кармана пакетик и стал аккуратно перекладывать в него содержимое сейфа, стараясь забрать все.

               Но не успел. Неведомо откуда появился Хозяин. Его укоризненный взгляд разоружил Зимина.

               Он инстинктивно отдернул руку от сейфа, но с ужасом понял, что отныне все его действия бессмысленны. Хозяин прекрасно видел, как он, возбужденный, не в силах побороть порочную ухмылку, почти наверняка роняя на паркет обильную слюну от предвкушения близкого успеха, засовывает в пакетик чужие ценности. Деньги (фунты, франки, доллары и тугрики), а также идентификационные жетоны, компрометирующие важных людей материалы и документы с грифом «Совершенно секретно». Но почему он не надел перчатки? Отпечатки, он оставил массу отпечатков пальчиков. Попытку нельзя считать удачной. Теперь автоматизированная полиция до него обязательно доберется.

               Зимину показалось, что в руках Хозяина блеснул ствол популярного в последнее время среди обитателей Усадьбы многозарядного револьвера марки «Магнум».  Выстрел мог раздастся в любой момент. Зимин закрыл глаза и досчитал до десяти.

               Но вместо того, чтобы привести в исполнение заслуженное наказание, Хозяин тихо сказал:

               — Садись. Рассказывай, как ты дошел до жизни такой?

               Голос его был тихий, но очень уверенный, полный сострадания и заботы. Ему нельзя было не подчиниться.

               И Зимин рассказал. Все. Ничего не утаил. Ему стало ясно, что он давно потерял способность врать Хозяину. Здесь, у вскрытого сейфа, он мог говорить только правду и ничего кроме правды. Что заставило его пойти на предательство? Дело было не в бедности, не в отсутствии денег или перспектив карьерного роста — все это у Зимина имелось: и новая интересная работа, и высокая зарплата, и доброжелательное отношение начальства. Не было только одного: силы побороть свою зависть к Хозяину. Уж сколько лет они сталкиваются на жизненном пути, и каждый раз оказывалось, что Хозяин умнее, добрее, прозорливее, честнее и справедливее.

               От злости на себя самого хотелось скрежетать зубами. Какие, спрашивается, еще нужны доказательства величия этого человека! Зимин дал торжественную клятву остаток своей несчастной жизни посвятить служению Хозяину. Это был единственно правильный вывод, который он мог сделать после долгого общения с этим необыкновенным человеком! Кроме всего прочего это была абсолютно логичная мысль. Раз уж ты сам не можешь организовать свою жизнь по законам добра и служения обществу, будь готов отдать свои силы и умения тому, кто наделен от природы способностью творить добро — Хозяину! Пусть и звучит это смешно, если не задумываться!

               — Я верю в тебя, Зимин, — сказал Хозяин. — Ты сбился с истинного пути, но ты не виноват. Нельзя на тебе ставить крест. Я протягиваю тебе руку помощи, встань на сторону светлых сил, помоги мне победить зло!

               Милосердие Хозяина было столь же грандиозно, как и все остальное, что он делал на протяжении многих и многих лет.

               Сколько долгих лет прошло с того примечательного происшествия: четыре года, восемь лет? А случай этот крепко врезался в память Зимина на всю жизнь.

               Почему же он забыл об этом, когда полицейский огрел его по голове резиновой дубиной? Неужели жалкого удара достаточно, чтобы забыть главное в своей жизни?

               — Можно ли успешно бороться со злом, если хранить компромат в незапертом сейфе? — почему-то спросил Зимин.

               — Почему вы спрашиваете меня об этом? — удивился Винчестеров.

               — Потому что не понимаю.

               — Вы считаете, что сейф должен быть заперт?

               — Ну да. Как минимум.

               — То есть и этого недостаточно?

               — Борец со злом не коллекционирует компромат. Собранный в сейфе он годится только для одного — для шантажа. А шантаж, как  средство воздействия, вряд ли подходит поборнику добра.

               — Даже если он использует шантаж, чтобы заставить злодея творить добро?

               — Вы из числа людей, считающих, что добро можно делать из зла? Из зла получается новое зло, но для других людей.

               Винчестеров заулыбался, он был доволен. Ему явно нравилось говорить с Зиминым. А может быть, это был и не Винчестеров вовсе, а только человек, чрезвычайно похожий на него.

               — Я смотрю, вы пришли в себя.

               — Да, чувствую себя нормально.

               — Дайте, я сниму браслет.

               Зимин протянул руку. На этот раз камень был красный. Незнакомец ловким движением снял браслет. Он знал, как это сделать. Следовательно, можно было предположить, что это он его и нацепил.

               — Вы Винчестеров? — спросил Зимин.

               — Нет, конечно, нет.

               — А кто же вы?

               — Моя фамилия Наукоподобнов. Вряд ли она вам что-то говорит. Для знакомых я давно уже просто Нау. Меня так многие называют. Не могут выговорить правильно мою фамилию, слабаки.

               — Мы с вами были знакомы раньше?

               — Нет. Я узнал о вашем существовании из рассказов специалистов по подбору персонала. У вас достаточно хорошая репутация, теперь я и сам вижу, что скауты выставили вам высокую оценку по заслугам.

               — Но я помню вас. Вы тот человек, с которым меня познакомил Клим?

               Назвавшийся Нау с готовностью расхохотался.

               — Можно ли считать знакомством минутную встречу? А вы действительно хороши. Именно такой человек нам нужен. Непредсказуемость сейчас дорого ценится. Как и умение сочинять. Про сейф, например, придумано просто отлично.

               — Про сейф? Про какой сейф?

               — Не помните?

               — Нет.

               Нау вызвал виртуальные часы и, глубокомысленно вздохнув, сказал:

               — Еще и  пяти  минут не прошло, а следов воздействия на вашу память уже практически не чувствуется. Зимин, вы уникум.

               — Послушайте, Нау, довольно с меня загадок. Что здесь происходит?

               — Конечно, я все вам расскажу. Как же без этого. Мне ли не знать, что эффективное сотрудничество возможно только при полном доверии сторон. Я не собираюсь использовать вас в темную. Тем более, как выяснилось, это неоправданно трудно.

               И он рассказал странную историю, в которую Зимин сразу поверил, потому что лучше других знал, что людей, способных придумать что-то столь же замысловатое, на Земле давно уже не осталось.

               Группа научных сотрудников, в состав которых входил и Нау, разработали легкий в употреблении прибор для генерирования у людей ложной памяти. «Все, что было не со мной, помню». Высший круг элоев Усадьбы проявил к разработке неподдельный интерес. Потребность в ярких переживаниях у людей, давно уже реализовавших свои материальные потребности, была очень высока. Даже удивительно, как притягательны оказались в среде обеспеченных элоев мечты о чем-то большем.

               И вот тут случилась первая заминка. Где взять людей, способных придумывать по-настоящему захватывающие приключения для людей, забывших о существовании литературы, слабо разбирающихся в истории и не интересующихся научными исследованиями? Слышать, что интеграл можно взять, и самому взять его, все-таки разные вещи.

               Нау давно следил за Зиминым. О нем говорили, как о человеке, который, проживая в Трущобах, продолжает сочинять книги! Оказалось, что такие люди все равно появляются, несмотря на все достижения индустрии развлечений. Только на них давно уже никто не обращает внимания. Кто мог подумать, что на столь экзотические и непрактичные вещи неожиданно обнаружится большой спрос?

               — Я смогу заниматься только литературой? Если я правильно понял, литературный труд будет засчитываться мне в качестве трудовой обязанности? — Зимин не мог поверить своему счастью.

               — В какой-то мере. Строго говоря, если вы согласитесь, то автоматически перестанете считаться работником. У вас останется только одна обязанность — сочинять, сочинять и еще раз сочинять.

               Зимин не верил свалившемуся на него счастью. Это была сказка, исполнение мечты, о которой он даже не осмеливался помышлять. Ему стоило огромных усилий, чтобы сразу не согласиться. Но важный для Зимина вопрос оставался не выясненным.

               — Технологию ложной памяти можно использовать для порабощения людей, вы сможете сделать людей рабами, вы сможете лишить их реальной жизни.