Виталий Каплан - Струна (=Полоса невезения) Страница 47

Егор резко крутанул руль. Коробки подняли шум. «Ниссан» тряхнуло, но с пути мы не сбились, выйдя на финишную прямую.

— Там дальше жилые корпуса, — указав на центральную аллею, добавил Шустрик. — А вот и «сваи».

Мы въехали на площадку, предварявшую лестницу весьма характерного здания. Мраморные колонны до второго этажа, облупившиеся стены… Почему советские архитекторы так любили копировать барские усадьбы? Ностальгия или скрытое диссидентство?

«Ниссан» обогнул лужайку с воткнутым в нее флагштоком и двумя асфальтированными тропинками. Не хватает только выложенного цветами слоника…

На вершине флагштока плескалось белое знамя. Что на нем изобразили, так сразу и не разобрать. Похоже, рука сжимает меч, кажется, рука — детская.

Странно. Что это? Местный герб? В базе такого не было.

Машина остановилась у входа. Шустрик открыл дверь и спрыгнул на щербатый асфальт. Я последовал его примеру, покинул гостеприимную утробу «Ниссана».

— Дверь клинит, хлопать сильнее надо, — заметил Егор.

Вроде как ни к кому конкретно не обращаясь. От того и не «ты», и не «вы».

— Ща, — Шустрик претворил директиву в жизнь.

Егор остался сидеть внутри. Похоже, чего-то ждал.

— Здравствуйте! — послышалось из-за спины.

Я обернулся. На крыльце стоял человек. Простой такой мужик, примерно моих габаритов, но заметно постарше — лет эдак сорока с хвостиком. В линялых штанах и обвисшей майке. На носу очки, волосы немного растрепаны.

Он приветственно махнул, а Шустрик доложился:

— Здравствуйте, дядя Юра! К нам гости!

Осоргин подошел ко мне и протянул руку:

— Юрий, очень приятно.

Широкий прохладный холл служил когда-то прибежищем всяким доскам объявлений, пионерским знаменам и прочей атрибутике. Теперь он был пуст. От недавно покрашенных стен тянуло олифой, зеркала отражали следы недавнего ремонта, и мне на миг показалось, что всю эту красоту навели перед моим приездом.

Хотя, собственно, ну что в этом такого? УПС «Березки» — не ближний свет, столичная музыка звучит здесь нечасто. И значит, хочется блеснуть. «Сваи» — это неплохо, но лучше бы уж небоскреб…

Интересно, что на таких мыслях себя я пока не ловил. Уж в чем в чем, а в отсутствии рвения «Струну» не упрекнуть. И в Мухинске, и в Мраморном зале…

Я содрогнулся. Уж больно явно припомнился мне тот день.

…Мы прощаем тебя, Уходящий, исчезай с миром…

Да, во взглядах полусонных детей, твердивших свою зазубренную мантру, сквозила скучная пустота, но Хранители, администраторы, простые люди «Струны»… нет, невозможно.

Может, Столица так повлияла? Градус идейности в моем родном городе всегда был пониже, чем в наивной провинции.

Впрочем, вряд ли это затронуло «Струну». Очень уж непростыми путями приходят в нее люди. И Лена, и гениальный педагог Валуев, и даже неразлучная парочка — Маус с Сайфером — всех их порядком обожгло и поломало, прежде чем они стали тем, кем стали. Или хотя бы взять меня…

Наверное, мне самому хочется, чтобы нашелся какой-то изъян, чтобы вся эта фасадная красота оказалась «потемкинской деревней», чтобы за ней было пусто и холодно. Вот тогда можно было бы сказать: «Негодяи! Я знал!». И все станет просто, все понятно. Красивые направо, умные налево…

— Вот, — Осоргин обвел руками помещение. — Тут у нас нечто вроде администрации. На первом этаже хозяйственные помещения. Далее жилые квартиры. На третьем этаже кабинеты, канцелярия и прочее…

— Квартиры? — не понял я. — Для работников?

— Именно, — Осоргин поморщился. — Жить тут особо негде. Сами видите — мы тут аки отшельники. Ближайший поселок — Мастыкино, место неприглядное, да и не близкое. Уж лучше тут. Мы думаем домики на территории построить, где раньше линейка была пионерская. Ну, это планы на светлое будущее. Пока текучку бы раскидать. Кстати, спасибо что компьютеры привезли. Очень даже пригодятся.

Я обернулся. Сквозь стеклянные двери холла был виден «Ниссан». Трое парней лет шестнадцати под надзором Егора таскали из машины коробки. Те самые, гремевшие в пути… Компьютеры?! А я боялся, что апельсины помнем.

— У нас один класс уже есть. Только машины там древние, — Осоргин поморщился. — Кое-кто из ребят программированию учится, но этого мало. — Он весело прищурился и подмигнул мне. — Им же и поиграться охота! Нельзя людям в простой детской радости отказать, — он опять сделал паузу. — Да и учиться на таких руинах — глупость. Две машины уже совсем померли, еще три на ладан дышат, остальные ползают как черепахи. Компьютерный класс называется!

Пока он рассказывал, мы поднимались по лестнице. Как и все подобные «дворцы», «сваи» выделялись несуразной помпезностью. Лестница шириной не уступала своей сестре из Зимнего, мраморные перила были натерты до блеска, хотя я почему-то был уверен, что здешние обитатели (причем не одни лишь дети) не раз полировали их методом скоростного спуска.

— Сейчас познакомитесь с коллективом, — Осоргин взглянул на часы. — У нас как раз перерыв, — он усмехнулся. — В народе «громкий час» называется. Оболтусов этих, конечно, спать не уложишь, но воспитателям тоже отдых нужен! Вот у нас тут пауза и случается.

Я с интересом слушал рассказ. Честно говоря, на детский дом заведение походило не слишком, да я того и не ждал. Специфика «Струны»…

— Нам сюда, — Осоргин указал вглубь коридора, где в дальнем конце слышались голоса. И не только голоса, кстати. Еще и характерный звон.

Свернув с лестницы на этаж, мы в тот же миг оказались атакованы пылью. Такое чувство, будто здесь, в «канцелярии на сваях», хранятся дела где-то века начиная с десятого. Или все проще, по формуле с попом и приходом. Шеф сие место не любит — никто и не ухаживает.

— Тут у нас бардак определенный, — бодро сообщил Осоргин. — Руки никак не дойдут. За два года территорию никак не благоустроим, а уж о здешнем хозяйстве и не говорите!

Мы миновали темную полосу, часть коридора, где не было ни окон, ни лампочек, а только лишь однообразные двери. Надо сказать, в последнее время я не слишком люблю такие места. Побывал уже в одном коридорчике…

— Ну вот, прошу любить и жаловать, — Осоргин зашел чуть вперед и толкнул приоткрытую дверь, сквозь которую в темное царство проникали лучи света.

В тот же миг на нас, будто холодный поток, обрушились голоса, звуки и запахи.

— О, Юра вернулся не один!

— Ну чего, скоро разгрузят?

В средних размеров комнате, большую часть которой занимал здоровенный стол, обнаружилось человек десять-пятнадцать. Мужчины, женщины. Разного возраста, хотя в основном мои ровесники (всего две пожилых дамы и один парень лет двадцати, похоже, сам из недавних воспитуемых). Человек в драных джинсах, свитере, при усах и очках, сидел у окна и внимательно мучил гитару, дергая струны так, будто видел их первый раз в жизни. Похоже, вспоминал мудреные аккорды.

— Познакомьтесь, — сказал Осоргин. — Вот, Константин Антонович Ковылев, из Столицы. Хранитель второй категории. Привез нам технику, да и на нас посмотреть приехал.

— То есть, Юрий, — тонким голосом сказал одна из пожилых дам, — вы хотите сообщить нам пренеприятное известие?

— Увы, я слегка запоздал, — развел руками Осоргин. — Простите, любезная Софья Михайловна. Ревизор уже прибыл.

— Настоящий? — притворно нахмурилась вторая старушка.

— Настоящий, — смутился я.

Странно, но это спокойное, неформальное вступление помогло. Куда-то исчезла неловкость, а вместе с нею и страх. Чего я боялся? Оказаться не на своем месте? Или косых взглядов? Пожалуй, что так.

— Ах, ну если настоящий, — всплеснула руками Софья Михайловна. — То проходите, господин ревизор, садитесь. Гостем будете.

Она улыбнулась.

Сидевший с краю человек (чем-то сильно похожий на Валуева) поднялся со своего места и протянул мне руку.

— Аркаша. Пеликанов Аркаша. Не слышали?

Интересно, с чего это мне показалось, что он чем-то похож на выдающегося московского педагога? Ничего общего. Хотя, есть… есть в людях «Струны» что-то такое, роднящее их друг с другом. Все они… то есть мы, делимся на несколько типовых пород. Вот этого я бы отнес в подвид Валуевых.

— Нет. Не слышал.

Пеликанов, похоже, смутился.

— Я раньше служил в Столице, — пояснил он. — Так что, может, меня там и помнят.

Он бросил короткий взгляд на своих коллег и вновь уселся на место.

— Андрей, — протянул мне руку следующий по списку. Этот был больше похож на Осоргина. Правда, существенно моложе — на вид мой ровесник. — Куратор старших групп.

Наверное, титул сей пришел на смену вожатому первого отряда. Впрочем, тут не летний лагерь, тут иная специфика и, наверно, иная табель о рангах.

— Константин.