Анна Горелышева - Будущее есть. Горизонты мечты Страница 5

— Пожалуйста, — Дин выудил из ранца учебник физики. — Этот?

— Нет, не этот, — не очень уверенно сказал Цербер. — Тонкий, в синей обложке.

— А-а, — сказал Дин и вытащил помятую «Науку и жизнь».

Ребята тихо ахнули.

Цербер вцепился в журнал мертвой хваткой:

— Та-ак… 2011 год. Интересно. Можно узнать, откуда он у тебя?

— Из библиотеки, — нагло заявил Дин. — А что?

— В детской библиотеке такой литературы точно нет, а во взрослую тебя вряд ли пустили бы.

— У меня там друзья.

— Ах, вот оно что… Вообще-то, я не вижу тут библиотечного штампа…

— Это из довоенного архива, — с готовностью пояснил Дин. — Спецфонд. Хотите, дам почитать? Там классная статья о новых вариантах таблицы Менделеева!

— Нет уж, я этим не интересуюсь, — с достоинством сообщил Цербер, возвращая «Науку и жизнь». — И тебе не советую.

— Все, к директору побежал, — сказал Крис, как только Цербер отошел. — Зачем ты дал ему журнал?

— Ну и что? Он же все равно ничего не понял. Какое ему дело, что я читаю?

— И так полшколы в курсе, что ты сталкер, — сказал Сэнди. — Не хватало еще, чтобы и до Цербера с директором это дошло.

— Ну и что со мной могут сделать, даже если я сталкер? Выгнать из школы меня до совершеннолетия не имеют права.

— А вот посадить лет на пять — это запросто, — справедливо заметил Крис. — Так что лучше не рыпаться.

— Не уверен, что у нас в школе намного лучше, чем в тюрьме.

— Это точно… Как подумаю, что здесь еще до двадцати одного года торчать — аж мороз по коже! Дин, а правда, что до войны совершеннолетие наступало в восемнадцать лет?

— Ага, — подтвердил Дин. — Это теперь мы очень медленно растем и быстро стареем.

— Из-за радиации? — спросил Сэнди.

— Да, наверное… Генетические изменения. В двадцать лет ты еще ребенок, а в сорок — уже глубокий старик.

— А что, раньше было не так?

— Ну да, раньше люди жили лет до восьмидесяти… — ехидно ввернул Крис.

— Да говорю тебе! А теперь мы все — мутанты, здоровых практически нет.

— Что значит — нет? Мы тоже больные?

— А то нет. Шесть пальцев на руках, например, или оранжевый цвет глаз — это мутации.

— Во-первых, не переходи на личности, Дин, — сказал Сэнди. — А во вторых, с чего ты взял? Все люди разные, это же нормально.

— Конечно, сейчас это кажется обычным, а до войны нас наверняка испугались бы. А может, и за людей бы не приняли.

— Ладно пугать-то, — буркнул Крис. — И без тебя тошно. Откуда ты только все это знаешь?

— Будешь книжки читать — будешь много знать, — ухмыльнулся Дин, помахав «Наукой и жизнью».

— Интересно, сколько такой журнальчик или дискета стоят у метро?

— А ты что, видел, чтобы они продавались?

— Не видел, но у метро можно купить и продать абсолютно все. Наверняка на этом можно подзаработать.

— Ха-ха, разбежался. Никто не купит. Тем, у кого есть деньги, плевать на журналы и дискеты. Да и не стоят они ничего.

— Дин, скажи, ты каждую неделю мотаешься в Центр, чтобы узнать, как жили люди до войны? — тихо, чтобы не слышали сидящие за соседними столиками, спросил Сэнди.

— Ну да, получается так, — согласился Дин. — Вообще-то… Я вам никогда этого не говорил… Я хочу узнать, из-за чего началась война. Насколько я понял, причин для ее начала тогда почти не было.

— Слушай, Дин, а тебе никогда не приходило в голову, что эти твои журналы могут оказаться сборниками научной фантастики? — спросил Крис.

— Да, откуда ты знаешь, что до войны все было так, как здесь написано? — поддержал его Сэнди. — Может, было так же, как и сейчас.

— Нет.

— Почему? Ведь никаких космических кораблей, суперкомпьютеров, машин на солнечной энергии — ничего этого не осталось. Написанному в этих журналах нет подтверждения. Логично предположить, что чудес не бывает, и это все — выдумка, красивая сказка о счастливом будущем.

— Теоретики! — сказал Дин. — Откуда вам знать, что ничего не осталось? Вы в Центре не были.

— Ну что могло сохраниться в эпицентре сверхмощного ядерного взрыва, Дин? Не смеши нас! — заявил Крис. — И вообще, я сто раз просил тебя принести что-нибудь ценное, за что стоит рисковать.

— Я тоже тебе сто раз говорил, что нет там ничего для вас интересного.

— Все равно, Дин, ты как-нибудь обязательно должен взять нас в Центр, — сказал Сэнди.

— Ага, чтобы попасться, — буркнул Дин. — И не орите вы так, Цербер уже нервничает.

— Забыл, Дин, ты же пообещал нас взять! — заявил Крис.

— Ну да! Не мог я вам такого обещать.

— Сэнди, он не помнит! Ну правильно, он тогда под кайфом был.

— По шее получишь, — серьезно предупредил Дин. — Шутки кончились. Забудьте о Центре. Вам там делать нечего. И вообще, пошли на геометрию — давно пора.

Дин собрал посуду, и ребята вышли из столовой. Между тем новости о сверхновой расползлись по всей школе. И, как назло, из окна кабинета геометрии звезда была видна довольно хорошо. Ясное дело, класс и не думал решать задачки, все пялились то в окно, то на Дина.

Учительница постепенно теряла терпение. А когда она теряла терпение, она вызывала инициатора нездорового веселья в классе и спрашивала у него что-нибудь из курса геометрии прошлого года, что ученик формально обязан знать, но, конечно, уже забыл. Тогда с чистой совестью можно было влепить ему «F».

— Дин Рейдикер, а ну-ка, напомни нам аксиому параллельных прямых, — спросила учительница первое, что пришло в голову.

Дин не понял, почему у него спрашивают такую тривиальщину.

— В каком пространстве? — с глупым видом спросил он. — С какой кривизной?

— Ах, ты даже не в курсе, что мы изучаем планиметрию? — нехорошим тоном поинтересовалась геометричка. — В таком случае тебе здесь вообще нечего делать!

— Почему? Курс называется «Линейная геометрия», — сказал Дин просто так, чтобы поспорить. — А геометрия — это, как известно, «измерение Земли». Земля — приблизительно эллипсоид вращения, то есть, очевидно, поверхность с положительной кривизной, замыкающаяся сама на себя. Значит, через точку, не лежащую на прямой, нельзя провести ни одной прямой, параллельной данной.

— Достаточно, Рейдикер!

— Неужели это не очевидно?

— Садись, «F»!

— За что?! — возмутился класс.

— Знала бы за что — давно бы поставила! — прокомментировали с «камчатки».

Неожиданно в класс заглянул директор.

— Кажется, у вас нерабочее настроение? — заметил он.

— Как хорошо, что вы зашли, мистер Лаймвилл! — воскликнула учительница. — Вести урок сегодня просто невозможно!

— Разумеется, в этом виноват Дин Рейдикер? — поинтересовался директор.

— Разумеется! — сверкнув очками, подтвердила геометричка.

— Рейдикер, пошли, разберемся, — сказал директор.

Он вытащил Дина за дверь и спросил:

— Что это за история со сверхновой Дина Рейдикера? Первооткрыватель!

— А что?

— Это Венера, Рейдикер. Стыдно не знать элементарных вещей.

— Даже если Венера. Я, например, никогда не видел звезд. И никто из ребят, думаю, не видел. Что плохого в том, что мы интересуемся астрономией?

— Уж во всяком случае, ничего хорошего, раз астрономии нет в школьной программе. Какая может быть астрономия, когда на Земле проблем по горло! И вообще, интересуйтесь всякой чепухой в свободное время, а не на уроке геометрии!

— В свободное время звезд не видно.

— Ты ждешь, что я начну с тобой спорить? Зря. Я не такой идиот. Да, Рейдикер, — может, тебе интересно будет узнать — звонили из полиции, тебя видели в Центре.

— Вполне возможно, — спокойно согласился Дин, глядя на директора честными глазами. — Наверное, вчера около семи? Я опаздывал на урок английского и решил срезать угол…

— Дин, это уже правонарушение, и я бы на твоем месте не острил.

— А я серьезно, — заявил Дин. — И проникновение в запрещенную зону — это не правонарушение, а преступление.

— Ну-ну. Я бы посоветовал тебе сделать кое-какие выводы. Иначе у тебя появится реальный шанс загреметь в тюрьму как минимум лет на пять. Учти: это первое и последнее предупреждение.

— Чтобы посадить, меня сначала надо поймать, — заметил Дин.

— Не думаю, чтобы это представляло особые трудности, — скучающим голосом сказал директор. — Двоих на этой неделе уже поймали. Я уверен, ты их отлично знаешь. Так что на твоем месте я бы завязывал.

«А я бы на вашем месте повесился», — подумал Дин, а вслух сказал:

— Так я пойду на урок?

— Да-да, топай. Надеюсь, тебе больше не придет в голову ничего вроде этой бредовой идеи со сверхновой…

— Не волнуйтесь, придет, — пообещал Дин.

— Это Венера, — сообщил он, входя в класс. — Извините за дезинформацию.

Класс разочарованно вздохнул. Учительница проводила Дина до парты взглядом удава. Она начала объяснять новую теорему, но урок все равно не клеился. К счастью, через пару минут прозвенел звонок.