Юрий Леж - Возвращение в Зурбаган Страница 5

– Не мне, а нам, дорогой Тейлор, – Мартин извлек из кармана пиджака сигареты, хотя прекрасно знал, что Зингер терпеть не мог запаха табака и, соответственно, курящих при нем. – Завтра, в полдень, открывается ежегодный зурбаганский осенний карнавал, наверное, самый желанный праздник для всех – от городских нищих до самой верхушки пирамиды власти…

– Ты открываешь мне глаза на очевидное, – Зингер-Тейлор прошел пару шагов в сторону, развернулся и, возвращаясь к креслу, не сдержался, брезгливо поморщился: – Ты мог бы и не курить при мне…

– Мог бы, конечно, – согласился Мартин, выпуская изо рта струйку дыма. – Но – зачем лишать себя удовольствия? Тем более, что я так привык к этому? А по поводу карнавала… да, очевидного, которого ты не замечаешь, как и всякое очевидное. Ближе к полуночи, как заведено уже не первый и не второй год, обязательно будут выбирать Королеву карнавальной ночи, ну, или просто Королеву Ночи. Как считаешь, кого выберут на этот раз?

– Да опять какую-нибудь подстилку из этих… длинноногих… – презрительно махнул рукой Зингер. – Мало ли шалав сейчас вокруг наших богатеев крутится…

– Не угадал, – хладнокровно усмехнулся Мартин. – А не угадал потому, что плохо следишь за подрастающим в оранжереях власти поколением…

– Я – плохо слежу?! – возмутился, было, собеседник, вновь делая короткий, на пару шагов, вояж к камину и обратно.

– Извини, следишь, наверное, все-таки хорошо, – кротко и спокойно согласился Мартин. – Но выводов из слежки правильных не делаешь… А у нашего, всеми горячо любимого, уважаемого и высокородного подросла младшенькая…

– …та еще стерва, – в тон добавил Зингер и замер с полуоткрытым ртом. – Так что ты?..

– Они – один в один по фигуре, обе тощие, маленькие, плоские, даже двигаются очень и очень похоже, – с доброй улыбкой, будто обсуждая любовь девчонок к сладостям, закивал головой Мартин. – И лицом… ну, тут, во всяком случае, типаж один…

– Такие подмены годами готовят, её же вычислят через минуту, – несколько неуверенно возразил Зингер, понимая, что говорит очевидное.

– Вычислят, думаю, минут через пять, может, если повезет, и через десять, – согласился Мартин. – Только нам этого времени хватит, чтобы…

– С такой заложницей, конечно, можно любые условия диктовать, – согласился собеседник и тут же задумался: – Вот только мороки с ней… в одном месте держать нельзя, вычислят, накроют, да и охрану менять придется часто, а смену отправлять из города очень далеко, и еще – девчонок надежных подобрать, чтоб могли своим, женским взглядом проследить…

Он уже, полностью на автомате, начал прикидывать где, как, под какой охраной разместить будущую Королеву Ночи, как связываться с её высокопоставленным папочкой, какие условия диктовать в первую очередь, что потребовать потом, а на чем можно будет и остановиться… но Мартин бесцеремонно перебил его мысли, чего не рискнул бы сделать никто из подчиненных Зингера.

– Не надо никого и нигде долго держать, – сказал он отчетливо и твердо. – Мне будет достаточно десяти-двенадцати часов…

– Тебе? – удивился собеседник. – Тебе-то зачем?

– Ну, Тейлор, потерпи до рассвета, увидишь, – коротко рассмеялся Мартин, он, казалось, испытывал настоящее удовольствие, так непринужденно разговаривая с обычно резким, грубоватым и плохо управляемым собеседником. – А может, и раньше, это теперь только от доктора зависит…

– Причем тут этот лекаришка? – раздраженно осведомился Зингер. – Ему, после работы, прямая дорога в «бетонные калоши»…

– А смысл? – пожал плечами Мартин. – Только привлечешь не нужное внимание к таинственному исчезновению лучшего косметолога города, а он, между прочим, пользует таких пациенток – ого-го! Они-то первыми бучу и подымут: куда их дорогой эскулап подевался, и кто им теперь будет морщины разглаживать…

– Так что ж – его отсюда домой отпустить? – искренне не понял Зингер.

– Конечно…

Перед рассветом бывший штабс-капитан в четвертый раз прошел через зал в отдаленную комнатку, где мастер превращения золушек в принцесс колдовал над исколотыми до синевы венами Кошки. Вернулся он, уже сопровождая толстячка-доктора, усталого, брюзжащего что-то под нос, но, похоже, довольного результатами собственных трудов.

– Вы это… компрессы не снимайте, – сказал доктор, обращаясь одновременно к Мартину, казалось, вросшему в кресло у камина, и бывшему офицеру, ныне шоферу на побегушках. – Я тут еще написал, в какое время и что колоть надо… вот… найдется у вас умелец – укольчик поставить?

– Найдется, доктор, – подтвердил оживший Мартин и попросил: – Саня, прими у господина эскулапа бумагу и посвети сюда, пожалуйста…

В ярком луче фонаря загорелся золотом, будто висящий в воздухе небольшой медальон с лучистым, блестящим камнем в центре. Придерживая медальон за длинную тонкую цепочку, Мартин вновь обратился к толстячку:

– Посмотрите сюда, доктор, только внимательно… подойдите поближе… видите, как искрит камень, будто зажженный внешним светом изнутри?.. как переливается, как играет гранями… а что, казалось бы, тут необычного?.. самый-самый простейший углерод с легкими добавками медных окислов, да такими, что их определить можно только после тщательнейшего химического анализа… вы смотрите, смотрите, доктор, как это на самом деле…

Вкрадчивый, негромкий голос обволакивал, манил, заставляя, казалось бы, без всякого принуждения все внимание сосредоточить на блестящем камешке в красивой оправе медальона, начавшего мерное, маятниковое движение… влево-вправо… влево-вправо… влево-вправо… Глаза доктора, первоначально внимательно наблюдавшие за перемещениями маленького золотого диска, слегка затуманились, замерли…

– Очень хорошо, доктор, – чуть бодрее проговорил Мартин. – Вам очень хорошо, вы никуда не торопитесь, вы слегка расслабленны и чувствуете полное удовлетворение от проделанной работы… Поднимите правую ногу!

Толстячок, смешно оттопырив зад, спешно поднял согнутую в колене ногу, все так же старательно глядя при этом замутненным, «спящим» взглядом на медальон, прекративший свое размеренное движение и теперь спокойно висящий на цепочке.

– Отлично, доктор, а вы – молодец, – подбодрил впавшего в гипнотический транс толстячка Мартин. – Опустите ногу и слушайте внимательно, после слова «космос» вы уснете крепким-крепким, безмятежным сном, но будете во всем слушаться Саню, который отвезет вас домой. А проснетесь вы у первого городского светофора с желтым огнем. Только с желтым. Там вы поймете, что Саня просто подвозит вас до дома от этого самого светофора. А ночью вас возил куда-то за город странный, маленький человечек с густыми сизыми усами, в серой большой кепке. Вы не поняли – куда, вы не узнали место, да и дом, в котором вы побывали, был вам не знаком…

«В доме, богато обставленном, шикарном и хорошо освещенном, вы делали аборт очень молоденькой и интересной девушке, блондинке, неуловимо похожей на покойную Мэрилин Монро. Вам прислуживал и помогал во время операции высокий, стройный мулат, то ли глухонемой, то ли просто молчаливый, за все время пребывания в доме вы не услышали от него ни единого слова. А потом вы немного отдохнули, перекусили слегка, кажется, омарами под рюмочку коньячка, и человек в серой кепке отвез вас обратно, в город. И высадил возле светофора...

А теперь… теперь пора в – «космос»…

Доктор едва заметно вздрогнул всем телом и секунду будто раздумывал, что же ему теперь делать?

– Уважаю… – негромко сказал бывший штабс-капитан, пронаблюдавший весь сеанс с расстояния буквально в пару шагов. – Вот что значит – цыганский глаз… с такими талантами все, что хошь сделать с человеком можно…

– Твоими устами, да мед пить, – коротко вздохнул Мартин, смахивая со лба бисеринки выступившего пота. – Если бы всё было так просто…

И тут же, меняя тон, приказал:

– Веди своего клиента, он проснется у светофора, ты обязательно спроси: «Куда вести?», будто он только сел. Понятно? Деньги положишь ему в карман пальто уже в машине…

Мартин протянул штабс-капитану плотный белый конверт.

– Так точно! – коротко кивнул бывший офицер, принимая гонорар доктора, и тронул толстячка за локоть: – Пошли, что ли…

Проконтролировав, как косметолог чуть заторможено и неуклюже устраивается на переднем сидении, шофер захлопнул дверцу и, обойдя автомобиль, сам влез за руль, бросив конверт с деньгами на колени эскулапа.

«… радио «Феерия», – донеслось из включившегося одновременно с поворотом ключа зажигания радиоприемника. – Ранее утро в городе, без четверти пять. Кажется, что сегодняшняя ночь прошла в Зурбагане совсем без происшествий. Видимо, это затишье прямо связано с открытием сегодня в полдень осеннего ежегодного карнавала…»

Балкон старинного, отлично, с душой отреставрированного трехэтажного, самого высокого в окрестностях Главной Площади Карнавала дома был больше похож своими размерами на смотровую площадку, огражденную тяжелым парапетом причудливой формы изящных метровых колонн светлого мрамора. Здесь мог бы собраться едва ли не весь городской бомонд, места с лихвой хватило бы и на пятьдесят человек, но под тусклыми городскими звездами на балконе расположились лишь двое: сам Зингер и его верный помощник-шофер-порученец по особым делам, бывший штабс-капитан Феликс Ворон, которого почти сутки назад Мартин перекрестил в «Саню» для ушей лучшего в городе врача-косметолога.