Сергей Шведов - Русь расстеленная[СИ] Страница 5

Когда дело подошло к победному финалу, они зааплодировали своим героям и затянули какую–то новую воинственную песню, хлопая себе в такт ладонями. Теперь Зелму с Африкой швырнули на ковер в центре комнаты. Не переставая петь, они выстроились в хоровод в затылок друг другу и стали исполнять свой боевой танец вокруг дрожавших на ковре девочек.

С этого момента они говорили и пели только на родном языке. Потом рыжий со шрамом поднял оба кулака кверху и почти достал до потолка. Он подал какую–то отрывистую команду, хоровод распался, танцоры принялись расхватывать девочек. Прежняя троица храбрецов устроилась уже на Зелме, еще трое снова повалили Таню, последняя пара досталась на долю Африки.

После новой победы над девушками танцы в хороводе и воинственное пение возобновилось.

Свои победы они праздновали песнями и танцами еще несколько раз, не забывая перехватить рюмку–другую водки со стола у окна. Все были теперь в махровых халатах с широкими рукавами, которые они подвернули, наподобие рукавов на кавказском бешмете.

Потом они снова танцевали вокруг истерзанных девочек, которые бессильно лежали в центре ковра. От вида и запаха срамной крови на ляжках у девочек у гордых горцев раздувались ноздри.

— Распять Россию, как пророка Ису! — провозгласил кличь рыжий со шрамом.

Вынули из гардеробов деревянные палки для одежных плечиков, привязали эти палки Зелме и Африке на шею, к краям палок привязали их руки, как во все времена связывали рабов, и снова принялись праздновать свои победы над девушками на загаженном ковре.

Палки было только две, поэтому Таню Ким приковали наручниками к дверной ручке.

***

К трем часам ночи уже то в одном, то в другом углу падал без памяти один из хозяев номера. Многочисленные победы над русскими девушками обессилили их. Дольше всех устояли на ногах рыжий со шрамом и молодой распорядитель в тюбетейке.

В половине четвертого в дверь осторожно подал знак своим условным стуком Боня.

— Открывай… — простонала ему Таня, висевшая без сил на ручке двери.

— Как я открою, дура, тут изнутри заперто.

Таня медленно приподнялась сначала на колени, которые скользили на натекшей сукровице, потом стала на ноги. Долго не могла затекшими руками, прикованными наручниками к двери, повернуть защелку замка.

— Чего так долго возишься? — поторопил ее Боня.

— Толкай дверь… — устало прохрипела Таня и снова опустилась на пол.

Боня никак не мог открыть дверь, пока не протянул безвольно обвисшую Таню дверью по полу на полметра в сторону.

Боня прошелся по номеру, деловито огляделся и присвистнул:

— Погуляли… Главное, все живы. Остальное заживет, как на собаках. Была бы морда цела, остальное нарастет.

Он взял со стола нож, надрезал веревки и отвязал палки с шеи на Зелме и Африке.

— Боня, сука, погляди, что с нами сделали… — без слез пожаловалась Африка хриплым голосом.

В таких ситуациях она всегда хрипела, как сиамская кошка.

— А чего вы хотели? Клиенты заплатили. Все путем.

Девочки не стали даже принимать душ, наскоро обмылись и умылись и стали натягивать свои изодранные вещички.

— А меня? — зло прошипела обвисшая в наручниках на двери голая Таня Ким.

Боня склонился над заснувшим сидя у стены самым молодым чеченцем в тюбетейке и с опаской похлопал его по щеке. Тот медленно раскрыл красиво очерченные миндалевидные глаза и сонно спросил:

— Чего надо?

— Извиняюсь, ключик бы от наручников, хозяин.

— На телефоне, — буркнул тот и, не поднимаясь с пола, снова заснул.

Потом неожиданно открыл глаза и спросил на удивление трезвым голосом:

— Ты воровать пришел?

— Как вы могли подумать, хозяин!

— Из–под земли достану… — пробубнил чеченец и уронил голову на грудь.

Воровать их профессия не позволяет, но вот сгрести со стола конфеты и фрукты — святое дело. Зелма первым делом набила лакомствами полиэтиленовый пакет для малышки и тетки. Девочки злобно ахали и охали, рассматривая свою изодранную одежду. Выручил их покровитель. У Бони всегда на этот случай в сумке с собой были пакетики с колготками, лифчиками и трусиками — специфика работы сутенера.

— Подбери со стола еще парочку бананов для вахтерши в общаге, — усталым голосом сказала Таня Ким.

Боня послушно кивнул.

Заспанный швейцар безо всяких эмоций и расспросов выпроводил их из дверей. Дежурного в холле уже не было. Вместе с Бониными девочками из гостиницы выпорхнули еще какие–то ночные визитерши, перед которыми сразу остановилась машина с предупредительно распахнутыми дверцами.

Девочек, вышедших с Боней, снаружи никто не ожидал. Ветер сразу бесстыдно распахнул полы коротеньких шубеек на девочках, обнажив под ними рванные после трудовой ночи лохмотья подолов, и растрепал прически, наведенные на скорую руку. У входа в гостиницу «Комета» теперь стояли не прежние королевы, а какие–то растрепанные курицы.

На парковке перед гостиницей машины Али тоже не оказалось. Боня занервничал. Явный непорядок — они всегда возвращаются с работы с большими деньгами. В этот момент их–то как раз и перехватывают известные ловкачи, которые специализируются именно на этом промысле.

Какие–то темные тени пугающе оживились в стоявшей на пустынной автобусной остановке «Волге», но как раз в это время на парковку зарулила «Тойота» Алика.

— Ты раньше не мог приехать? — взъелась на него Таня Ким. — Нам с утра на практику.

— Какая практика, э? Завтра суббота.

— Все равно мог бы и в машине посидеть, чем башлять на случайных пассажирах, — поддержала подругу Зелма. — Нам и так сегодня все кости переломали.

— Э, Прошмандовка, как ты мине надоела! Не нравится — берите такси. Мало денег получили, э?

— Стихни! — прошипела Зелма. — Я тетке звоню узнать про температуру у моей малой.

— Ничего пока не получили, — сказала Африка и скривилась от боли, расправляя помятое клиентами тело на сиденье. — Боня, стервец, давай раскошеливайся.

— По приезду с каждой рассчитаюсь, — осторожно предложил Боня и для начала протянул Африке коньяк в плоской бутылке. — На–ка вот расслабься, после таких скачек, говорят, помогает.

— Нет уж, ты нам легко потом мозги запудришь, когда нас в теплой машине разморит, — ответила Африка, прихлебывая коньяк. — Ты нам сейчас отдай, пока мы зубатые и все вместе.

Боня полез за деньгами.

— Триста, — напомнила Таня Ким, забирая бутылку с коньяком у Африки. — Алик свидетель — по триста.

— Двести, я уже раньше сказал. Алику тысяча, Сэму пятьсот, что мне тогда останется? — взмолился Боня.

— А ты в следующий раз задницу свою под клиента подставь, чтоб знал, как деньги достаются, — съязвила Таня, по маленьким глоточкам отхлебывая коньяк.

— А я чо? Я ничо, девочки… Я всю понимаю, работа трудная. Только нигде вам больше так много не заработать. Я тоже иду на траты. Вон бельишко вам новое подкинул вместо разорванного… Тетке Прошмандовкиной платить надо?

— Спецовку ты так и так обязан выдавать по трудовому соглашению. И не забудь тампоны и гигиенические прокладки, как обещался. А тетка… не за что ей платить, с ней водкой можно рассчитаться, — зевнула Африка, показав фиолетовые десны.

— А ты вообще молчи, ты сегодня на себя только по двое принимала, а мы с Танькой всякий раз троих претерпевали, — взъелась на подругу Зелма, перенимая фляжку с коньяком у Тани.

— Ладно, не базарьте, без Прошмандовкиной тетки нам тоже трудно. Она на телефоне сидит, заказы добывает, — утихомирил их Боня.

Девочки устало замолчали. Боня отсчитал Зелме три бумажки по сотне.

— Довольна, молодая мама? — спросил он, оглядывая ее с головы до ног.

Она была в распахнутой кроличьей шубке. На легком черном платье на грудях отчетливо проступали пятна от молока.

— Во черти! Так надавили, что и молоко пошло.

— Ай, сколько той жизни! — махнул рукой Боня и сунул ей четвертую сотенную бумажку.

— А мы что под солярием с Танькой загорали? — взвилась на месте Африка.

Боня еще раз махнул рукой, чисто по–цыгански почесал правой рукой за левым ухом и выдал каждой по четыреста долларов. Потом вырвал у Зелмы фляжку, где на самом дне плескались остатки коньяка.

Собрался было пригубить фляжку, да потом брезгливо отвернулся от горлышка:

— Эй, вы там ничего у этих чеченов не подцепили?

— Это вы цепляете, — равнодушно ответила Таня Ким, забрала у него флягу и допила. — А нас награждаете.

— Э, зря ты девок балуешь, — покачал головой Алик — Али. — Работать плохо будут. Без прибыли останемся.

— Не обеднею, — сказал Боня. — Трогай потиху, спать уже пора. Прошмандовку к тетке, а нас в общагу.

Из темноты на окна машины сыпал какой–то мелкий, похожий на манную крупу, снежок. Али гнал машину по пустым улицам, не снижая скорости на поворотах. Девочки на заднем сиденье только безвольно мотали головами из стороны в сторону, когда машину слишком круто заносило на скользкой дороге.