Аркадий Неминов - По ту сторону (сборник) Страница 5

Он, потоптавшись на месте, снова зашел в магазин. По недовольному лицу продавца можно было прочитать явное нежелание еще раз общаться с пострадавшим.

– Вы не волнуйтесь, у меня к вашему магазину претензий нет. Я только хотел вас спросить… Скажите, а у вас на окне всегда были эти жалюзи? – Алексей смотрел на продавца умоляюще и с все убывающей надеждой по мере продолжающейся паузы.

– Да, всегда, – после некоторого молчания произнес, в замешательстве от такого неожиданного вопроса, продавец. Теперь его лицо выражало сочувствие, и даже некоторый страх. Он явно подумал, что без последствий все-таки не обошлось.

Леша прекрасно понял его взгляд и поспешил его успокоить:

– С головой у меня в порядке. Скажите, может быть, жалюзи перед тем, как стекло разбилось, были собраны или отодвинуты?

– Нет! – Продавец отрицательно покачал головой. – Именно потому наш электрик и задел стекло стремянкой, что оно было закрыто мягкими жалюзи. Они – часть интерьера. К тому же, свет пагубно действует на мебель, и мы никогда их не открываем.

– Спасибо! – промолвил потрясенный Алексей, понуро выходя из магазина. И тотчас его память нарисовала картинку перед тем, как сознание его отключилось. Стекло, переламываясь в нескольких местах, на мгновение открыло ему интерьер магазина, ярко освещенный лампами дневного света. Сейчас же на потолке были другие плафоны! В этом Леха был готов поклясться.

– Что будем делать, Витек? – в который уже раз вопрошал Мякиш.

Они вышли из школы, растерянные и совершенно раздавленные такой отповедью физички – единственного человека, который хоть как-то должен быть ответить на этот самый вопрос.

– Откуда я знаю! – зло ответил Витька. – Если даже Галина сказала, что его уже не вернуть! Слушай, а давай еще раз туда сходим. А вдруг он уже появился?

Мякиш с сомнением покачал головой, но послушно поплелся за более активным другом. На улице уже зажглись фонари. Сильно хотелось есть, но Стрелу тянуло в это место, словно магнитом. Он сам себе удивлялся. Ведь ему все популярно, хотя и не слишком доходчиво, объяснила хмурая физичка. Это исчезновение, как выяснилось, пусть и чудо, но явление далеко не единственное. И искать, а тем более – надеяться на появление военрука было глупо. Но он упрямо шел на место его исчезновения, да еще и Мякиша тянул за собой.

За время их отсутствия работники магазина практически уже все убрали, сгребая все в кучу. Откуда-то подвезли мусорный контейнер, в который двое рабочих, работая в брезентовых рукавицах, осторожно перекладывали стеклянный мусор. При этом они разбивали молотком большие куски, чтобы вместилось все. Витька зачем-то подошел к витрине, которая была завешена наспех прикрепленным коричневым полотном. Под витриной не осталось никаких следов – ничего, что хоть как-то напомнило бы о человеке, бесследно исчезнувшим из этой жизни. И это было особенно грустным.

Мальчик повернулся, чтобы уйти, но вдруг его нога наступила на что-то твердое. Он пригляделся. Свет от фонаря слабо осветил предмет, на который он наступил. Ключ! Витька поднял ключ, на ободке которого явственно виднелась цифра «14».

– Смотри, Мякиш, что я нашел! Как думаешь, это ЕГО ключ?

Сашка покрутил видавший виды предмет в руках.

– Вполне может быть. Цифра – явно либо от комнаты номер четырнадцать, либо от дома с таким номером.

– Постой, а где жил военрук? Кто-то же должен знать, где он остановился!

– Директор! – почти хором ответили на этот свой вопрос друзья. – Завтра же зайдем к Василию Ивановичу и выясним!

Удовлетворенные находкой и принятым решением, они отправились по домам.

У него с новой силой разболелась голова. И уже не столько от удара, сколько от необъяснимого изменения окружающего мира.

Надо вернуться в общагу, принять душ, поесть и выспаться. А там будем жить дальше. Но Алексей понимал: все, что он ощутил после того, как очнулся, будет неотвратимо занимать его мысли, и избавиться от этого наваждения ему не удастся, пока он сам не найдет объяснение всему этому.

Он подходил к общаге со страхом увидеть ее не такой, какой оставил здание пару часов назад. Но с облегчением убедился в обратном-ничего не изменилось! Да и что могло бы измениться в безликой старой постройке, как две капли воды похожей на тысячи таких же, и не только в Москве. Пройдя мимо старушки, у которой сейчас вместо вязанья была книжка, краем глаза он успел заметить, что картинки на стене за ее спиной теперь уже отсутствовали. Он напрягся. Знакомая тошнота, сопровождающая его всякий раз, когда он замечал несоответствия с прошлой реальностью, опять стала ощутимой. В ушах зашумело, и он даже не ответил старушке, которая спросила его о чем-то.

С бьющимся сердцем он подошел к своей комнате и полез в карман джинсов за ключом. О, ужас! Ключа не было! Он его потерял. Видимо, выронил, когда упал, оглушенный разбившейся витриной. Что ж за день-то такой!

Он спустился к вахтерше и вместе с заветным запасным ключом получил вполне заслуженную порцию упреков в свой адрес. Открыл дверь, настороженно огляделся и, убедившись, что все на месте, облегченно вздохнул и рухнул на койку. Хоть бы этот проклятый день поскорее закончился! А теперь спать, спать… Алексей, забыв про душ и ужин, уснул мгновенно, провалившись в глубокий тревожный сон.

Ему, в который уже раз, приснился тот, последний для него, прыжок. Но на этот раз под его ногами было не стремительно приближающееся поле, а безбрежная гладь океанской воды. И было уже не так страшно, и появлялась надежда, но при всем этом в первый раз он видел себя со стороны. Будто бы падал в океан вовсе не он, а кто-то другой, – такой же, но вовсе не он! И это было очень странное ощущение. Даже во сне!

Василий Иванович сидел за столом и рассматривал новое штатное расписание на будущий год. Там он с удовлетворением прочитал новую фамилию против слова «военрук» – Приходько А. А. Он вздохнул и подумал, что вот такому молодому парню, пусть и без специального педагогического образования, он бы доверил и свой пост. И, хотя он не был приверженцем старой, как мир, и устоявшейся в его бытность традиции утверждать, что лучшими руководителями во все времена были мужчины, в глубине души директор придерживался того же мнения. Да и на пенсию он теперь уйдет со спокойной душой, зная, что может попробовать подготовить себе достойного преемника на посту директора.

Эх, хорошо бы еще взять себе секретаршу, вместо прежней, ушедшей в декрет в самом начале учебного года… Только, кого он найдет сейчас, да еще и на такую мизерную зарплату? Зато за время ее отсутствия он научился, наконец, работать на компьютере, распечатывая необходимые документы. Да, нет худа без добра! Он улыбнулся собственным мыслям и услышал робкий стук в дверь своего кабинета.

– Войдите!

– Можно, Василий Иванович? – На пороге топтались два девятиклассника.

– Проходите, что у вас? – Директор нахмурился и посмотрел на часы. До начала уроков оставалось десять минут. – Только быстро! Вам еще надо подготовиться к началу занятий. Что у вас по расписанию?

– Физкультура, – ответил пухлый Мякишев.

– Тем более – вам еще переодеваться. Так какой у вас вопрос?

Тот, что побойчее – Стрельников, кажется – шагнул вперед.

– Василий Иваныч, – начал он, – вчера к вам заходил новый преподаватель по военному делу… Ну, бывший военный. Так вот, он вам не говорил, где он живет?..

От такой наглости директор потерял дар речи. Какие-то девяти-клашки интересуются преподавателем, его местом жительства; да и, к тому же, еще толком и не устроившимся на работу преподавателем! Постой, постой…

– А не ты ли, Стрельников, прогуливая вчера уроки, привел его в школу? – Директор был горд своей проницательностью.

– Василий Иваныч, дело не в этом! Поймите, мы не просто так интересуемся! – Стрельников вздохнул и посмотрел на своего приятеля. Тот кивнул. – Дело в том, что этот военрук исчез на наших глазах! Вчера, когда мы возвращались из школы.

– Погодите, я не понял. Как это – исчез? – Директор аж на месте подскочил. – А ну-ка, рассказывайте все по порядку.

Он тут же напрочь позабыл, что хотел отчитать дерзкого мальчишку. И по мере того, что слышал, он все меньше и меньше понимал, о чем идет речь. Когда Стрельников дошел до эпизода с ключом, директор не выдержал. Он вскочил с кресла и стал нервно расхаживать по большому кабинету.

Нет, он решительно ничего не понимал! Он всегда недолюбливал ту повсеместную свободу высказываний, к которой все еще не мог привыкнуть. Да разве в его время вот так могли бы рассуждать о параллельных мирах не только школьники, начитавшиеся фантастики, но и учителя! И кто?! Галина Алексеевна – физичка! А он больше всех ценил ее как преподавателя и человека. Она импонировала ему, директору старой закваски, именно тем, что не поддалась всеобщей вакханалии так называемой свободы, выраженной, в основном, во внешнем ее проявлении. Она была строга и в одежде, и в высказываниях, и не допускала никаких вольностей с учениками, как все остальные.