Анимограмма - Катерина Ромм Страница 5

Я бы хотела быть в Москве. Кажется, я уже сто лет не видела метро, не вдыхала запах раскалённого асфальта. Славка всё забрал себе и со мной не делится. И даже запрещает мне дружить с соседскими бабками, «а то вдруг настучат». А я ведь тоже хочу жить, как они! Свободной. Почему мне нельзя? Скоро уже листья на деревьях начнут желтеть – те самые, которые, кажется, только вчера распускались на моих глазах. А я так и торчу здесь в одиночестве, как чёртов Монте-Кристо!

Открываю калитку, выглядываю на улицу. Пусто. Выхожу за ворота… Но нет, ведь я совсем голая. Вовремя вспоминаю об этом, возвращаюсь и тщательно вытираюсь полотенцем. Моё тело тяжёлое, неуклюжее, словно мне не принадлежит. Но справляюсь кое-как: натягиваю бельё и сухие вещи. Волосы наскоро заплетаю в косу и перекидываю за спину. Нащупываю свою сумку и даже беру зонт. А то ещё подумают, что я ненормальная, если ввалюсь в электричку мокрая.

Чёрт возьми, как же я скучала по людям. Пусть они сидят хмурые, и лица у них сморщенные, как тот кислый гранат, который Славка привёз три недели назад, а у меня руки не доходят его выкинуть. Пусть парень напротив так поглощён музыкой в наушниках, что долбит по моему сиденью – и даже не замечает. Мне всё равно! Я улыбаюсь. Словоохотливая тётка рядом – мой идеальный собеседник. Засыпаю её вопросами. Мы болтаем полчаса, пока на горизонте не появляются контролёры. А я забыла проездной. Они бы, наверно, простили меня в моём положении и продали билет без всякого штрафа, но я не хочу рисковать. Хихикаю, будто мне пятнадцать, и вслед за парнем с наушниками удираю в соседний вагон. Тусуемся в тамбуре, я притоптываю в такт его дурацкого хип-хопа. Он даёт мне один наушник. Слушаем.

В центре – красота! Москва готовится ко дню города, а меня не пригласили. Ну ничего, и не нужно. Я и без приглашения… Какой-то мужик толкает меня локтем. Пихаю его в ответ: «Ты слепой, куда лезешь?». Он летит на тротуар – ничего себе, какая я сильная! Прям Халк. Мужик вроде хочет ответить, но только молча разглядывает меня, и лицо у него смешно вытягивается.

Мимо толпы пробираюсь ко входу на «Детскую ярмарку». Всё подсвечено, украшено – так миленько, что меня даже подбешивает. Ловлю своё отражение в сверкающем зеркале: я растрёпанная и розово-красная, как очередной закат на даче. Кажется, немного запыхалась, но уже недалеко, сейчас передохну. Сейчас запущу пальчики в ползунки и крошечные кофточки с носочками… Сейчас, сейчас…

Слава не выспался – обычно он уезжал от Ольки накануне, чтобы не трястись целый час в электричке, но последние пару дней она была сама не своя, и он оставался на ночь. Теперь его безжалостно клонило в сон, и даже кофе не помогал.

Хотелось не просто спать, а уснуть на несколько месяцев. Так, чтобы очнулся – и всё уже позади. А ещё лучше было бы уснуть в прошлое и выйти в другой реальности. Хотя… что бы он тогда сделал? Не стал бы встречаться с Олькой, не дал бы ей залететь? Слава на секунду прикрыл глаза и вздрогнул, когда его хлопнули по плечу.

– Не спи, боец, – хохотнул Павел Георгич. – Я отойду ненадолго, ты пригляди тут.

Слава кивнул и с усилием продрал глаза. Хоть спички вставляй… Одинаковые мониторы, на которых одинаково протекала жизнь одинаковых людей, никак не могли его развлечь. Светофорные объекты на карте светились ровненьким зелёным и кое-где жёлтым и не требовали вмешательства Славы. Только в одном месте… Но тут Славу отвлёк звонок.

– Алё? – протянул он, прижимая трубку к уху и одной рукой касаясь иконок на панели управления.

Тенор Витька полоснул по барабанным перепонкам – его высокий голос всегда казался громче, чем на самом деле. Слава дёрнул телефон, и до него не сразу дошло, что Витя радостно вещает о встрече… с Олькой!

– Ты чего молчал?! Такие новости! – Судя по голосу, Витёк был чрезвычайно возбуждён: он не видел Ольку целый год. Слава, встречаясь с Денисом и Витей, постоянно изобретал отмазки, почему она опять не смогла прийти.

– Ты где… – У Славы пересохло в горле. – Вы где? Она сейчас с тобой?!

– Да, потому я и звоню…

– Ну?!

Витя откашлялся.

– Э-э… она плохо себя чувствует. Я увидел её здесь на скамейке, подошёл…

– «Здесь» это где? Что с ней?! – Слава сжал трубку так сильно, что заныла ладонь. Глаза рассеянно бродили по экранам. Перед ним проносились машины – тысячи машин. Тысячи огней переключались с зелёного на красный и обратно. Слава ничего этого не видел.

– На «Детской ярмарке». Я не знаю, она стала такая… красная. Мы вызвали скорую.

– Нет!

– Почему нет? Они… да вон они, уже идут!

– Витя… – Губы онемели и едва шевелились, но Слава надеялся, что Витя всё-таки его слышит. – Не отпускай её. Ей нельзя в больницу, понимаешь? Нельзя! Они увидят, что у неё нет последнего чек-апа и сделают анимограмму…

– Ну и что?

– У неё биполярное расстройство, – прошептал Слава. – Вить… ты же понимаешь, если они узнают… Мы же прятались все эти месяцы!

Витя молчал. Слава слышал голоса на фоне – несколько человек переговаривались, задавали Вите вопросы. Поздно! Слишком поздно!

– В какую больницу её повезут?! – крикнул Слава.

– В центральную, пятую. Подъезжай, – тихо отозвался приятель и скинул звонок.

Слава уставился на виджет погоды и иконки социальных сетей на экране. Быстро сглотнув, загуглил больницу. Перевёл взгляд на карту на экранах.

Павел Георгич со вздохом опустился в соседнее кресло.

– Мне нужно уйти, срочно! – выпалил Слава. Он был уверен, что Павел поймёт. – Форс-мажор!

Однако Павел качнул головой и, не глядя на Славу, бросил:

– Нет.

– Но…

– Нет, не форс-мажор. Извини, я всё слышал. – Его руки летали над пультом, и глаза не отрывались от экранов. – Поверь мне… не нужен вам этот ребёнок. Здоровье народа – превыше всего.

Слава прирос к стулу.

– Просто поверь мне, – глухо сказал Павел Георгиевич. – Разве я хоть раз дал тебе дурной совет?

– Но…

– Скажешь, что я тебя не отпустил. Потом, когда всё закончится.

Маленькая точка на карте – это была больница, куда сейчас везли Ольку. Точку окружало плотное облачко светофоров. Слава смотрел то на них, то на Павла и думал, что он мог бы…

У него бы получилось. Павел был ниже и слабее Славы, к тому же Слава много лет занимался борьбой, – ему ничего не стоило уложить начальника, прорваться мимо охраны и сбежать. Слава положил руки на панель управления и замер, готовясь к прыжку.

А может,