Велосипед судьбы - Павел Сергеевич Иевлев Страница 50

– А, ну, прекрасно, – сказала Катька. – Передай, ему, что мы его любим. Чур, сосиска мне! Я её первая увидела!

– Ешь, – отмахнулся Данька. – Что говорит дядя Паша, мам? Когда папу выпишут?

– Дядя Паша сам заболел, – вздохнула мама. – Теперь он не врач, а пациент. Папа в отделении интенсивной терапии.

– Звучит не очень хорошо.

– Да, Дань, это значит, что ему совсем плохо.

– Но с ним же всё будет нормально? В конце концов?

– Конечно, будет, – подтвердила мама, но Данька видел, что она сама себе не верит.

– Я мультики смотреть! – сообщила Катька после ужина. – Посмотришь со мной?

– Я что, маленький?

– Ну пожалуйста, пожалуйста, братик!

– Восьмичасовой выпуск мультиков дурацкий, для малышей.

– Не смотри. Можешь зажмуриться и заткнуть уши. Просто посиди со мной, тебе что, трудно?

– Не трудно, – вздохнул Данька.

Когда Катька чем-то напугана или расстроена, она всегда впивается в него клещом и не отпускает ни на шаг. Наверное, ей так спокойнее. Вот и сейчас она не столько смотрела мультики – действительно, совсем малышовые, кукольные, – а словно пыталась приклеиться к брату. Влезла на колени с ногами, обняла, прижалась всем телом. Залезла бы внутрь, если б смогла. Она так с детства – папа всё время на работе, мама по хозяйству, а брата можно доставать бесконечно. Раньше он злился и отталкивал её, она обижалась, плакала, но не отставала. Потом вырос и привык. Пусть липнет, если ей так легче.

Мультики давно кончились, но она не желала слезать с коленей.

– Ты мне отсидела ноги, Кать! И я в туалет хочу.

– Только вернись сразу, ладно?

– Ладно, только книжку прихвачу.

– И чаю мне сделай! С бутером.

– А ты не обнаглела, сестрица? – рассмеялся Данька.

–Пожалуйста! Ты же будешь проходить мимо кухни! Что тебе стоит? Идёшь туда – ставишь чайник, идёшь обратно – наливаешь чай! А бутер вообще дело минутное.

– Тогда сама его сделай!

– Я боюсь! Нож острый! Я ка-а-ак порежусь! И ка-а-ак заплачу! Разве ты сможешь спокойно читать, зная, что на кухне рыдает твоя сестра? Раненая, истекающая кровью, без бутерброда?

– Катька, ты ужасная манипуляторша!

– Я не знаю, что это, но согласна быть манипульшей за бутерброд. С чаем!

– Ладно, принесу.

– Спасибо, братик, ты самый лучший! Только бутерброд обязательно с помидорчиком, хорошо?

– Будет с помидорчиком, – вздохнул Данька, выходя в коридор.

– И с маянезиком! – донеслось ему вслед.

Включив на кухне свет, он вздрогнул – оказывается, мама так и сидела в темноте в углу.

– Мам, у тебя всё в порядке?

– В больнице перестал отвечать телефон, – сказала она. – Всё время занято.

– Наверное, туда сейчас все звонят, не пробиться.

– Наверное.

– Ляг отдохни, мам. Что ты тут сидишь без света?

– От света голова сильнее болит. Я жду, вдруг позвонят из больницы. И скажут… Что-нибудь.

– Мам, я услышу, если телефон зазвонит. Иди полежи, ты бледная совсем.

– Ладно, Дань, ты прав. Пойду лягу, – мама с усилием поднялась из кресла.

– Принести тебе чаю? Я буду сейчас Катьке делать.

– Не надо, меня что-то подташнивает. От нервов, наверное. Пойду, попробую уснуть. Разбуди меня, если позвонят из больницы, ладно?

– Обязательно, мам.

– И Катерину спать уложи, посмотри, чтобы она зубы почистила на ночь.

– Да, мам.

– Ты отличный сын, я люблю тебя.

– И я тебя, мам.

Глава 9. Пять дней коллапса. Дни 4-5

День четвертый

Проснувшись, Данька понял, что в доме непривычно тихо. Обычно в это время работает телевизор, собирается на работу папа, готовит ему завтрак мама – всё это за дверями и стенами, негромко, но создаёт фон. Фон домашнего благополучия. Сейчас тишина, и это нехорошая тишина. Тревожная.

Протопали по коридору босые пятки, скрипнула дверь.

– Ты проснулся? – заглянула Катька. – Ага, проснулся. Доброе утро. Подвинься.

Она прыгнула на кровать и ввинтилась под одеяло.

– У тебя ноги леденючие! – сказал Данька недовольно.

– А вот сейчас об тебя согрею!

– Прекрати, жабёха! – мальчик завертелся, уклоняясь от холодных пяток.