Дин Сухов - Юрей теу Страница 54

Неужели нельзя это сделать иным способом? К примеру, сказать, привет чувак! Покури со мной хорошего «хэша» и расскажи мне пару своих занятных баек про медовую жизнь на том свете.

Нет, эти ограниченные свиньи с чугунными рылами и костяными мозгами, сначала сожрут мясо и выпьют кровь трупа, распятого на позорном кресте, а после будут до упомрачения ползать на коленях и вымаливать у него прощения за свои грехи. Какого хрена?

Я, к примеру, не вижу греха в том, что беру то, что мне нравится. Говорю то, что думаю. Делаю то, что умею и желаю. Я живой! Я желаю! Неужели у Бога нет члена, и он не любит трахаться? Но ведь если он есть само воплощение Любви, значит, он умеет трахаться. А иначе какая получается Любовь, если у Бога нет члена или на худой конец женской вагины? Бог-женщина, по-моему, тоже неплохо. Обожаю индийскую богиню Кали и вавилонскую суку Иштар. Отличные богини и очень любят трахаться. А еще они могут ненавидеть. Конечно, как может Бог существовать без ненависти. Ведь если бы не было ненависти, он бы не мог знать, что есть такое Любовь. Логично, друзья? Вы согласны со мной?

Ну, нет, оскопленные христиане и их собратья еретики-мусульмане напридумывали всяких запретов и табу для природы человека и возвели в ранг греха сексуальное удовольствие и тщеславие. Тем самым эти засранцы лишь акцентировали внимание простых людей на запретном плоде, что повлекло за собой волну извращений. А что есть такое извращение? Не запрещенный богом запрет на естественные потребности человека. Забыв, как нужно правильно получать удовольствие, человек начал экспериментировать. Так появились извращения. Но их нет! Нет, так как то, что естественно, то не безобразно!

В этом вопросе я импонирую японцам. Умнейшая раса, но и ее скоро погубит европейская религиозная мораль. Япония таинственная страна, жители которой почитают духов-ками. Синтоисты считают, что каждый человек может стать после смерти богом. Это ли не истина, спрашиваю я вас?!

Но нет, католики избрали себе наместником на земле Римского Папу и поклоняются ему, словно богу. Лишь он, по ихнему, достоин быть земным богом и от его слова зависит благополучие всех верующих мира. Они лобызают мощи святых манипуляторов и молятся на лики тех, кто когда-то утопил в крови половину Европы. Глупые и жалкие приматы, одурманенные бестолковой писаниной бывших двенадцати дружков миссии! Из них, пожалуй, только лишь Иоанн был нормальным чуваком, и то лишь потому, что знал толк в галлюциногенных грибочках.

Иисус тоже был ничего. Пил вино, трахал бывшую проститутку Магдалену и даже заделал ей сына. А как он лихо отбил Магду у своего ученика Иоанна? Наш человек! Он был не только мастером травить заводные байки, но и сам заводился, что надо. А что эти хреновы image-maker, s из Ватикана сделали с арийским дружищей Христом? Сотворили из него какого-то скучного невзрачного идолишку и приколотили его к позорному столбу аскетизма. И после этого они называют себя высокоорганизованными существами?

Не тому учил сын бога своих дебильных детей, не тому! Он учил их любви. Любви, мать вашу!

Мои отец и мать хорошо это понимали, и как могли, боролись против устоев гнилого общества. Но, к сожалению, жизнь ангелов на земле печальна и коротка. «Speedball», будь он проклят!

…Я не стал жрать человеческий плод, не имеющий гражданства и души и тем более, никогда не стану жрать хлебные облатки и пить вино, которое христиане называют кровью и плотью Иисуса Христа. Его нет в их храмах. Он мертв в их душах. Эти каннибалы ищут его не там. И, слава Богу! Не то, они доберутся до него и в самом деле, сожрут, запивая рвотным кагорчиком.

– Ты закончил, дорогой? – стоически пережив словесный понос мужа, равнодушно поинтересовалась Арнфрид.

– Амитабха! – разрядив обойму нелестных эпитетов в адрес христиан, облегченно выдохнул «новый миссия».

– Вы прирожденный оратор, Виджэй. Ваше место в Нюрнберге на Цеппелинтрибуне, где когда-то упражнялся в «опытах над тушканчиками» ваш оппонент Гитлер, – натянув на лицо вежливую улыбку, выделила Петти колкий комплимент «новому миссии». Она не особенно симпатизировала христианам, но даже ее шокировали жестокие откровения этого самовлюбленного циника.

– Спасибо, вы остроумная женщина! – разумно оценив сказанное Петти, снисходительно ощерился он ей в ответ.

– Дорогой, мне кажется, ты переел грибов, – более сдержанно отозвалась об ораторских способностях мужа его хладнокровная супруга.

– А мне понравилось, amigo, как ты говорил! – неожиданно выплыл из океана наркотического транса «кайфующий кит» Родриго.

– Спасибо, Родриго, – не получив поддержки у женщин, растроганно произнес «новый миссия» и откинувшись на спинку стула, принялся ковырять зубочисткой в зубах.

Его яркий «speech» привлек неожиданное внимание со стороны хозяина мотеля. Дэн Хэчт слышал не все, но то, что уловили его отвислые уши, было достаточно, чтобы возненавидеть своего потенциального соперника и постояльца. Все дело в том, что хозяин мотеля считал себя примерным христианином и терпеть не мог, когда при нем поносили имя господа. В другое время и в другом месте, он бы с радостью «начистил» рыло этому очкастому крикуну, но, к сожалению, мистер Виджэй был клиентом его заведения и поэтому с ним не стоило ссориться.

Дэн Хэчт терпеливо слушал дерзкую речь клиента, и тихая ненависть теплилась в его заплывших жиром глазках. Он верил в божью кару и молил невидимого Господа дать ему шанс отомстить за его поруганное имя. И тогда Господь Бог, выслушав горячую молитву своего раба, послал ему на помощь своего вестника…

– Мне кажется, хозяин мотеля меня не любит. Он смотрит на меня так, как будто бы хочет убить, – случайно встретившись глазами с Дэном Хэчтом, настороженно пробормотал «новый миссия».

– С каких это пор, дорогой, тебя стало волновать мужская любовь? – не к месту пошутила его остроязыкая супруга. Но, взглянув на багрового от негодования хозяина мотеля, она поняла, что ее муж был прав относительно безопасности своей персоны. Навалившись жирным выменем на барную стойку, Дэн Хэчт демонстративно протирал бумажной салфеткой огромный нож для нарезки гастрономии и многозначительно поглядывал на своего нового врага.

– Нет, пусть меня лучше любят, чем ненавидят. Я с трудом переношу ненависть по отношению к себе, – глядя на сверкающее лезвие ножа, виновато забегал глазками «новый миссия». Он понял, что немного перегнул палку и наговорил лишнего при посторонних людях. В Бэгли не особенно жаловали сатанистов, нигилистов и циников новой волны. Здесь была территория христианского бога и всякие попытки принизить его значение и крамола против церкви жестко пресекалась на всех уровнях.

– Дорогой, ты слишком много болтаешь. Если ты считаешь себя пупом земли, то это не значит, что тоже самое думают другие, – уловив душевное беспокойство сверхтемпераментного мужа, укорила его Арнфрид.

Напряжение несколько спало, когда в бар-буфет неожиданно забежали два карлика в пробковых шлемах, а следом за ними молодой мужчина с внешностью Альбрехта Дюрера. На нем был великолепный белый костюм с черной рубашкой от Juicy Couture и белые туфли на высокой подошве.

Билл и Тимм, а это были они, перебивая друг друга, громко поздоровались с Дэном Хэчтом и его супругой и по-обезьяньи шустро вскарабкались на банкетки. Сегодня они решили изменить своему деловому имиджу и нарядились в тропические рубашки и шорты цвета хаки. Вместо лакированных туфлей, модники напялили высокие гетры и легкие сандалии. Грохнув о барную стойку пробковым шлемом, Билл с видом завсегдатая обратился к хозяину мотеля:

– Дэн, старина, можно чашечку горячего кофе?

– И мне! – следом подал голос его брат-близнец.

Молодой мужчина, вошедший следом за карликами, обвел внимательным взглядом присутствующих в зале и, покачав головой, направился к барной стойке.

– Buona mattina, Senhora! Oggi si guarda cos! meraviglioso, – вежливо поприветствовал он Аманду.

– Buona mattina le Seigneur. Siete cos! gentili con me, – кокетливо потупилась хозяйка мотеля.

– Эти замечательные люди заказали себе кофе? Можно и мне тогда чашечку кофе? – обратился он к колдовавшему над кофейником Дэну.

– Конечно, сеньор. Для вас что угодно, – перевоплотившись из насупленного «буки» в пушистого «зайку», проблеял в ответ хозяин мотеля.

– Как прошла ваша первая ночь, сеньор Циглер? – поинтересовалась Аманда у молодого постояльца.

– Великолепно, сеньора Аманда. После долгой дороги я спал, как младенец, – кротко улыбаясь, ответил мужчина.

– Храни вас Господь, сеньор Циглер! – любуясь ангельским лицом постояльца, искренне благословила его хозяйка мотеля.

– Храни и вас Господь, сеньора Аманда! – не остался в долгу вежливый постоялец.

– Ваше кофе, сеньор, – подоспел с заказом расторопный, когда было нужно, хозяин мотеля.

– Благодарю вас!

Петти Чарли сразу же обратила внимание на незнакомца и пока «новый миссия» и его жена выясняли друг с другом свои отношения, она пристально наблюдала за его ним. Когда незнакомец взял кофе и присел за столик, за которым сидели японцы, она получила возможность рассмотреть его лучше. Это был стройный высокий блондин средних лет с длинными вьющимися волосами до плеч и светлой курчавой бородкой, едва прикрывающей его волевой подбородок. Широкий открытый лоб мыслителя, спокойный прямой взгляд пророка, плавные, слегка небрежные манеры аристократа и твердый уверенный голос повелителя. Мыслитель, пророк, аристократ и повелитель: все эти определения одинаково подходили к описанию незнакомца. Его темно-карие глаза завораживали и приковывали ее внимание, словно магнит, а холеные пальца его рук поразили ее своей белизной и ухоженностью. Этот человек знал себе цену, был аккуратен и, несомненно, любил себя.