Александр Житинский - Путевка в Кижи Страница 6

Маша лежала ничком на диване, уткнув лицо в ладони. Ее длинные, мокрые после душа волосы тонкими слипшимися прядями свисали с края дивана, едва заметно покачиваясь. Валентин наклонился к жене, резко повернул к себе и прижался губами к ее влажному от слез лицу, чувствуя языком холод и горечь этих слез, слизывая их с ресниц, носа, щек. Он услышал, как тесть с тещей, отрывисто переговариваясь, идут по коридору к ним, и крикнул в сторону:

– Не входите сюда! Потом, потом!

Он поднял Машу и усадил ее на стул, как куклу. Потом застелил тахту белой простынью, положил подушки и набросил сверху одеяло. Подойдя к жене, он осторожно снял с нее халат, оставив в прозрачной сорочке, и положил Машу на постель. Затем он лег с ней рядом. Он прижал к себе ее тело, такое знакомое и такое чужое, словно пытался отогреть от холода, вернуть к себе и спасти.

– Это был мальчик, – прошептала Маша. – Я слышала, они там говорили…

Так они лежали вместе, шепча какие-то бессвязные и бесполезные теперь слова, и Маша уже не плакала, а только всхлипывала, редко вздрагивая всем телом, как та сухая мертвая ветвь дерева в Летнем саду.