Виктор Елманов - Женщина XP Страница 6

Не верилось, что я на берегу Великого Тихого океана. Его шум отличается от шума моря. Это гул какого-то огромного пространства. Гул, сопоставимый по ощущениям, когда смотришь ночью на открывшееся перед тобой космическое пространство. Это галактический шум.

Ветер дул с океана, вздымая огромные волны. Напротив нас, метрах в трехстах от берега, торчащий, будто черный зуб какого-то чудища, необитаемый остров с шумной колонией морских птиц. Временами с океана на берег накатывал густой туман, очертания острова и берега становились размытыми, почти трудно угадываемые. Ветер разрывал эту пелену тумана, светило более ярко солнце, открывался горизонт, вид вдоль берега в обе стороны и резко очерчивались контуры острова.

Мы расстелили одеяло, я закопал в песок ножку зонта, раскрыл его. Натали села под зонт в кресло.

– Ты не хочешь искупаться? – спросил я.

– Нет. Ветер дует с океана и вода холодная.

– А просто подойти к воде?

– Нет, нет.

Я взял фотоаппарат и пошел вдоль берега. Сделал несколько снимков сияющих каким-то целлофановым блеском волн, серию медленно проявляющегося из тумана острова, снимок с видом вдоль побережья с одиноко торчащей на длинных столбах будкой для наблюдения за купающимися. Но никто не купался. Вода, действительно была холодной. Чьи-то дети, в накинутых на плечи длинных шерстяных пледах, подбегали к воде и с визгом мчались от накатывающейся на берег волны. Одной из них вышвырнуло краба. Он лежал на панцире и беспомощно шевелил своими клешнями. Дети, не подходя близко, боязливо рассматривали, как им, наверное, казалось, морское чудище. Сверху спикировала и села рядом с крабом чайка. Набежавшая волна помогла крабу перевернуться, но чайка своим загнутым крючком клювом вновь перевернула его и, не обращая ни на кого внимания, стала долбить им в самый центр брюшка. Краб пытался ухватить ее за клюв клешнями, но чайка проворно отдергивала его и вновь наносила смертельные удары. Удар, удар, удар… Ноги краба беспомощно повисли, последние конвульсии пробежали по ним. Дети сначала, словно зачарованные, смотрели на этот поединок, а потом бросились на чайку, отогнали ее. Один из них палочкой перевернул краба и стал подталкивать к воде: «Иди! Иди!» Но краб был уже мертв.

Так вот, возвращаясь к шортам и майке, которые я надел вместо брюк и рубашки с рукавом. За три часа, что мы пробыли на берегу океана, я сжег по локоть руки и по колено ноги. Это стало явственно чувствоваться, когда мы остановились в экзотическом ресторане, построенном из гигантских по диаметру, не могу сказать, что за порода, деревьев. Строил его один (!) человек в течение 20 лет!

Натали заказала мне бутылку красного французского вина, какой-то экстравагантный салат из морепродуктов, стейк из говядины, а на десерт мороженое с фруктами. Я попросил еще заказать сметану. Объяснять не стал, для чего. Украдкой от Натали я растирал ею мои пылающие ноги и руки.

Мы вернулись в 12 ночи. Натали тут же уехала, а я всю ночь жарился, как черт на сковородке.

Полусон. Обрывки фраз, какие-то сцены из прошлого, фантазии. Одно перескакивало на другое. Хотелось затормозить этот стремительный поток. Сделать стоп-кадр… Стоп-кадр… Стоп-кадр… Я старался удержать его как можно дольше… Стоп-кадр в подобных ситуациях бессонницы был как снотворное… Но стоп-кадр оживал и снова в голове крутилась эта клиповая фантасмагория…

Я заснул только к утру и проспал до обеда.

В «Новостях» сюжет об изобретениях в Германии. Они сделали искусственную чайку, которая может летать, ориентируясь в пространстве, и искусственного дельфина. А еще и искусственную медузу. Вспомнился Владимир Кобрин, его «Человек будущего». Есть там фрагмент, когда две металлические рыбы пожирают друг друга. И как, любопытно, та, которая проглотила свою жертву, ее переваривает? Переплавляет? Разлагает? Или разбирает на запчасти?

Продолжаю читать книгу Тино «Человек и кукла».

«Кукла удобна еще и вот по какой причине: ее легко заменить на другую. И в этом не будет никаких проблем ни для мужчины, ни для общества. Уйдет такое понятие, как обязательство перед семьей. Мужчина (впрочем, так же, как и женщина) может выбирать для куклы любой внешний облик, любое лицо».

Черт возьми с этими шортами! Мои ноги горели таким огнем, что было не до Натали! Она уехала, а, возможно, думала остаться.

Только сегодня, внимательно присмотревшись к фотографии женщины-кентавра я уловил нечто очень похожее на Натали. А, впрочем, это мои глюки воображения.

Мне предложили творческую встречу с интеллигенцией Портленда с показами двух моих фильмов. Пишу небольшие предисловия к этим фильмам, потом надо будет их запомнить. Здесь не любят, когда выступающий читает свое выступление по бумажке.

Во время моей сегодняшней встречи с руководителем проекта я спросил:

– Когда же начнется эксперимент?

– Эксперимент уже давно идет, – ответил он мне.

Думаю сейчас над его ответом. Если он давно идет, где же тогда мой соучастник проекта – андроид?

Позвонила Натали. Предложила посмотреть вечером в кинотеатре какой-то новый блокбастер.

Печальная весть из России: внезапно и весьма при загадочных обстоятельствах умерла моя однокурсница по театральному институту.

Смотрели в кинотеатре блокбастер про змей, которых перевозили на пассажирском самолете. Во время полета они вылезли из ящиков, проникли в салон и началось змеиное шоу. Кобры жалили только женщин и они умирали в страшных агониях, анаконды обвивали сдавливающими кольцами насмерть перепуганных мужчин и выпускали им кишки наружу. Все это было снято абсолютно без чувства меры и вызывало у зрителей взрывы хохота. Натали смотрела фильм со вниманием, и, кажется, не понимала, почему все смеются.

После фильма Натали отвезла меня домой. Я приоткрыл дверцу, приготовился сказать Натали «Доброй ночи», но произнес совершенно другое:

– Не хотите кофе?

– Нет.

Я взял ее руку и поцеловал.

– Спасибо за вечер. Давно так не смеялся.

Я почувствовал какую-то еще неведомую мне легкую вибрацию, которая исходила от ее руки. Я осмелел. Придвинулся к Натали ближе, отстегнул ее ремень безопасности, наклонился к лицу и поцеловал в губы. Эту странную легкую вибрацию я почувствовал и на ее губах.

– Пошли в дом.

– Да, да… – сказала она тихо.

Все, что произошло между нами, описанию не поддается.

Подозреваю, что обо всем происшедшем, Натали рассказала руководителю проекта. Я не до конца уверен в этом, но он как-то чересчур внимательно иногда посматривал на меня во время нашей сегодняшней встречи. А основная тема ее была – бессмертие.

– Если посмотреть на человека с точки зрения «человек – это биологический робот», то его бессмертие невозможно, потому что материал, из которого он сделан, быстро изнашивается.

– Вы хотите сказать, что, постепенно заменяя этот материал…

– Да. Заменяя его постепенно на более прочный материал, мы и сможем сделать человека бессмертным! Ну, не абсолютно бессмертным, но на тысячу лет как минимум.

– А зачем делать человека бессмертным? Может быть, в этом и есть его эволюция, что он смертен? Каждое новое поколение, приспосабливаясь к изменяющейся среде, дает возможность человечеству не исчезнуть, как динозаврам, которые не смогли приспособиться к изменениям, поэтому и вымерли…

Вечером сидел над выступлением в Доме пожарника, так называется это учреждение, где состоится моя творческая встреча. Кстати, это второй или третий случай в моей жизни, когда я заранее готовлю выступление.

С чего начать? Ну, естественно, поприветствовать пришедших, представиться. Учитывая психологическую особенность американцев, надо рассказать что-то юморное. Возможно, с того анекдота-вопроса, который в последней поездке по Англии пользовался невероятным успехом:

«Как называется человек, у которого не работает левое полушарие головы, левая рука и левая нога? Ответ: этот человек называется «all right».

Думаю, юмор оценят. Надо будет потом поиграть на этом «all right». Ну, как-то так:

«Аll right», – отвечаем мы, когда нас спрашивают, как идут дела. «Аll right», – отвечаем мы, когда спрашивают у нас, как твое здоровье, как твоя семья, как твоя работа. «Аll right!»

Для людей, которые не знают подробностей твоей жизни, твоего здоровья, семьи, детей, мы – «all right». Однако те, кто тебя знает хорошо, в этом «all right» есть многое такое, что с этим словом не связано. Они знают, что у тебя очень тяжелая работа, что у тебя проблемы со здоровьем, что у тебя плохие отношения с детьми. Кто-то из них тебя осуждает, кто-то пытается помочь, кто-то сочувствует. Это жизнь. Она не сводится к одному «all right».

После этого надо вернуться к интриге, почему я начал с этого анекдота и сказать, что-то наподобие: