Александер Ромашков - Стратегия Свободы: Исходный Мир III.I Страница 6

– Хорошо. А убьет-то меня почему? – действие повествования разворачивалось в неопределенном мире, с незнакомыми еще мне людьми. Я был спокоен. Я все еще сидел в сером Пушкино, пил привычный кофе.

– Саш, вот тот фокус с рукой. Там, вне этой планеты, тоже штука нераспространенная. Ваши ученые еще только начинают экспериментировать с ферромагнитными жидкостями, когда атомы вещества выстраиваются тем или иным образом благодаря электромагнитному излучению. Ну что у вас там? Елочки, ежички, змейки в лабораторной миске. Крутятся, вертятся. А это изобретение отца, – она отогнула перчатку. Снова показала устройство в руке. – Реактор холодного синтеза, работает на минерале «каледоний», довольно распространенная вещь, дающая большое количество энергии для деления наночастиц ферромагнитной жидкости и дальнейших операций с ней. Чтобы выстроить наночастицы в нужном порядке, в нашем случае это своего рода костюм, броня, необходимо влияние очень тонко настроенного электромагнитного поля.

– У меня сейчас башка вскипит, – уверил я.

– Хорошо. Я быстро, – она сделала уступающий знак руками. – Отец экспериментировал со своим электромагнитным полем. Если изучать вопрос глубже, но говорить проще – душой. У него работало. У меня работает. У Мелиссы. Больше ни у кого. Уверена, будет работать у тебя и у твоего брата. Есть основания полагать, что пока никто не разобрался, какой именно аспект электромагнитного поля используется как интерфейс программирования наноферритов, работать будет только у нас четверых. Ну. Пока случайно не найдут, что уж в нас такого особенного.

– Трижды.

– Что «трижды»? – недоуменно моргнула.

– Охренеть трижды. – Я показал три пальца для убедительности. – Все это хрень. Но, опять же, допустим. Вернемся к бытовым вопросам – почему убьет-то?

– Потому что ты добрый. А она нет. Потому что мы с ней враги. И ты в этой войне либо преимущество, либо угроза. Прости. Все действительно настолько безысходно. Ты жил и не видел, не мог чисто физически, как колесики жизни крутятся, сводя множество героев пьесы на одну сцену.

– Поэтично, – нахмурился. – Значит, ты предлагаешь мне улететь с тобой, тю-тю? Туда? В космос? Типа…

– Да. Будем говорить откровенно.

– Давай откровенно. Ты пришла не за своим братом, а за особенностью, позволяющей мне носить этот кусок камня.

– Хм, – она помрачнела и стала выискивать ответ в моих глазах. Часто заморгала. Вздернула руки. Закивала головой. – Да, в какой-то степени.

– Значит, либо я иду с тобой, либо ты тоже меня убьешь, – я говорил спокойно. Во-первых, я все еще был в чертовом Пушкино. Во-вторых, все происходящее было в принципе объективно, настолько улетно, что захватывало дух. В-третьих, эпично умереть – это нормально. Жаль только, что самолет в Шарм-эль-шейх полетит без меня. И родителей. У остальных жизнь своя. Трагично, но справятся. В конце концов, что я могу сделать?

– Не совсем. Либо ты летишь со мной, и мы делаем твою пресную жизнь лучше, увлекательней! Яркой, полной приключений и опасности! Либо ты остаешься, дожидаешься встречи с моей шибанутой сестрой, и вот она уже тебя убьет. Да вот прямо тут. И бармена еще. Слишком лицо смазливое, – Саманта разошлась. Ее инопланетный акцент сейчас даже смешил. – Но ты полетишь со мной.

– Откуда такая уверенность?

– А со мной классно! – весело подмигнула она.

Глава VIII

Остаток дня. Вечер. На раздумья. Вбила в навигатор автомобиля место, куда надо приехать. Спросил, брать ли гитару. Шутку не поняла. Обещала постараться вернуться через год, если полечу. Дешевая уловка. Билет в один конец. Когда разговаривал с ней, в голове все было ясно.

Пришел домой, взял на руки кошку. Затряслись колени. Причин поверить во весь этот бред и лететь было предостаточно. Стать лучше, крепче, интереснее, приблизиться к мечте, доказать что-то себе, доказать, что я могу, что я вот такой, а все остальные нет. И это не просто путешествие, а путешествие к звездам, путешествие к своему собственному благополучию. Вот где жизнь, вот где азарт, смысл, реализация детских фантазий, истоки, истина! Но… чертовы «но»! Не слишком ли поздно? К тридцати годам «но» становится слишком много! Сбросить бы все, освободиться, улететь! Общество осудит. Родители умрут с горя. Друзья не поймут. Да и самое главное. Как бы ни выпендривалось сознание: «От Нее подальше! Куда глаза глядят», «Не поймет, не оценит, Ей плевать и мне плевать», все это чистой воды детский лепет. Лучше быть хотелось в Ее глазах, интереснее для Нее, и доказывать хотелось не себе, а Ей, и путешествие рядом с Ней, да и не Она ли была мечтой? И что будут значить все мои поползновения, если я буду суперменом где-то там, а не здесь? Если вырастившие меня родители не смогут гордиться, друзья не поднимут стаканчик за успех. И кошка. Кошка будет тосковать. В носу засвербело. Стало страшно. И горько. Сознание одинокой песчинкой перекатывало из верхней чаши песочных часов в нижнюю, и сейчас застряло посередине, в самом узком месте. Тут было все известно, запланировано, даже риски можно было предугадать. Тут были родные люди, определенные успехи, вполне решаемые проблемы. По сути, глядя на весь расклад жизни в таком свете, можно было сказать, что я счастливчик. Но обстоятельство оставалось. А там? Что там? Совсем скоро придется решить свою судьбу.

Поставил разгораться уголь. Табак – красный виноград. Красивый дым разошелся приятным ароматом по кухне. Плюхнулся на диван, укутался в плед, как ребенок обнял подушку, сшитую и оставленную бывшей девушкой. Покоритель галактик, твою ж ты за ногу. Все у тебя, придурок, было отлично! Куда ты все гонишься за идиотической мечтой?

Ну, у всех есть, все гонятся, но не такими же аппетитами! Очнись!

И черта-с два я поверил про угрозу смерти от какой-то там Мелиссы. Не это меня гонит туда, с этой полоумной. Азарт, авантюра, желание проверить себя на прочность, вдруг все не так плохо? Но ведь все совсем не, как в кино, где главный герой юный мальчик-сирота, стеснительный одиночка, не успевший вкусить любви, а там, в заоблачных далях, его ждут победы над вселенским злом, признание жителей королевства и сердце принцессы. В моих заоблачных далях меня никто не ждал, ничье признание мне не грозило. Никаких смягчающих обстоятельств. Я терял все и сразу, всю свою жизнь, близких людей, какие-то, пусть нелепые, но надежды. За спиной оставались только горе, обиды, разгневанные бессилием крики: «Удачи!», сжатые до посинения кулаки и слезы. Море слез. Взгляд помутнел. Голова распухла от притока крови. В висках стучало. Хлюпнул носом. Двадцать девять лет. Жалок.

На часах полночь. В руке письмо маме и отцу. Уверяю, что все хорошо, что так для меня лучше, что люблю, что прошу прощения, что обязательно вернусь, если смогу, еще раз, что люблю, еще раз, что молю прощения и понимания. Зачем-то пароль к кредитке. Соленые щеки, влажные глаза. Стиснул зубы. Последний раз ткнул носом в живот спящей кошке.

Ключ в зажигание. Пустое шоссе глубже в Подмосковье. Словно под гипнозом. Тот новый мир начинает перетягивать на свою сторону, повышая адреналин, анестезируя страх, жалость, здравый смысл.

Конец ознакомительного фрагмента.