Ольга Голосова - Преобразователь Страница 63

— Сам боюсь.

Стараясь не дрожать, я влил воду жабе в пасть. В животе у твари что-то булькнуло, и пасть снова оказалась пустой.

— Во жаба какая, — в сердцах прошептала Аида, — я же говорила, не хватит.

— Посмотрим. Даосы тоже еще те приколисты, как я понял.

И мы замерли, глядя на Лю Хая.

Юродствующий старичок сквозь лукавые щелки глаз глядел на нас, приплясывая на жабе.

И когда надежда на спасение рухнула, статуя медленно повернулась, отползая к стене. Под ней зиял провал.

Как это там у даосов? — «Вот что такое путь»…

Глава 26

И снова вместе

Когда я с неимоверным трудом, обливаясь потом сдвинул чугунную крышку люка и высунул голову наружу, то первое, что я увидел, было дуло нацеленного мне в лицо пистолета. Я зажмурился.

— Вылезай, Чернов, — услышал я и осторожно открыл глаза. Надо мной стояла Анна и держала в руке пистолет.

— Ты будешь стрелять? — мне очень нужно было знать правду.

— Хватит паясничать, дитя подземелья, — Анна щелкнула предохранителем и сунула оружие под ремень.

— Здесь свои, — сообщил я Аиде на ее вопросительный взгляд снизу, и мы полезли наружу.

Нет, все-таки Верховный Магистр был человек издевательский. В том смысле, что любил поиздеваться. Устроить тайный выход из лаборатории в дом своей бывшей прислуги — ну не идиотизм? Впрочем, зато прислуга верно сторожила дом даже после смерти хозяина.

— Как вы здесь оказались? — хором спросили мы друг друга, когда люк был закрыт.

Аида стояла позади меня, держа руки за спиной, как арестант. Ноздри ее раздувались, мышцы напряглись, но она молчала. Я хотел заслонить ее от Анны, защитить, но Аида сделала шаг вперед, и они ненавидяще уставились друг на друга. Я физически ощутил, как между ними проскакивают заряды ненависти и подозрения.

— Моя сестра, Анна.

Та тряхнула головой и прислонилась к стене.

— Аида… мой друг.

Аида еще раз метнула в Анну угрожающий взгляд и, по-прежнему держа руки за спиной, шагнула к дверям.

Я не хотел ее терять, но не знал, как остановить.

— Она так и уйдет? — Анна повела подбородком в ее сторону.

— Ты уходишь? — это все, что я смог «родить».

— Да. — Аида повернулась к Анне спиной, и только я знал, чего ей это стоило.

— Постой…

Но Аида сделала шаг в сторону двери.

«Нет!» — хотел крикнуть я ей.

Но Аида уже шагнула в темноту.

— Мы встретимся?

Ниточка из моего сердца потянулась за ней.

— Как договорились, — ответила она, не оборачиваясь, и закрыла за собой дверь.

Ниточка натянулась до предела, и в том месте, откуда она начиналась, я ощутил боль. Наверное, так чувствуют себя грудные младенцы, когда мать покидает их, оставляя наедине с миром. Она ушла, и я не знал, увижу ли я ее еще.

— Ты и с ней спал? — Анна, не меняя позы, с интересом следила за выражением моего лица.

— Нет. С ней спал мой отец.

— О, Господи, — Анна обхватила голову руками, да так и застыла.

— Да-да, и с ней тоже.

Я прошел в комнату, едва не задев Анну плечом. На низком диванчике, задрав коленки, сидел Петя и смотрел на меня широко распахнутыми глазами.

— Добро пожаловать! — сказала мне Анна в спину, и я застонал.

— Сергей, Слава Богу, ты жив, — заголосил Петя, барахтаясь на диване в попытке встать.

— Сиди уж.

Но Петя уже вскочил, и, зардевшись как маков цвет, бросился мне на шею.

Я похлопал его по пухлой спине, пожал его мягкую руку, выслушал подобающие случаю слова и плюхнулся на диван.

Петя, опасаясь новых плюшевых объятий, присел на подлокотник.

Анна успела закурить и устроилась на стульчике возле стола, покрытого расшитым узбекским покрывалом.

— Ну что, господа хорошие, как дела?

Я действительно был рад им, но оборванная Аидой ниточка тихо сочилась кровью моего сердца.

— Мы ждали тебя, — немедленно доложил Петя, и в его безмятежных глазах я обнаружил чистую радость.

— Мы ждали тебя, — повторила Анна, и в ее голосе радость от встречи со мной смешалась с горечью осознания того, что лучше бы нам никогда не встречаться.

— Я пришел, — ответил я и широко улыбнулся, отбросив со лба грязные крашеные волосы. — Что будем делать дальше?

— Надо выбираться в Москву. Я получила сообщение: там большие проблемы. Нам лучше вернуться.

— Но я еще не нашел препарат! Разве мы не за этим приехали?

— Что с завещанием, Сережа? Ты же ушел за ним?

— Меня похитили. Завещание отобрали. Я сбежал.

— А подробнее?

— Налей чайку, я расскажу.

И когда Анна разлила зеленый чай и мы взяли в руки по пиале, я приступил к рассказу. К одной из версий рассказа, чтобы быть точным. Ведь я не настолько наивен, чтобы рассказывать о Владимире Николаевиче, об убитых стариках, о рисунках на тетрадном листке и о крысиных детях. И о медальоне, который предательски колол мне бедро под прикрытием выпущенной из штанов рубашки и который мне надо было немедленно спрятать.

Когда я замолчал, Петя с Анной, покачав головами, поохав и поахав, рассказали мне о том, что случилось с ними. Об уходе из гостиницы, о ночевке у цыган, о бегстве оттуда. Конечно, Анна не преминула сообщить о Пете в женском платье, и о его страданиях по этому поводу.

— А почему вы оказались здесь?

— Это дом одного человека. Сторожа на заброшенном кладбище. Он был для отца как… денщик, что ли. Или как прислуга.

— Как келейник, — подсказал Петя.

— Он служил отцу до самой смерти, служил тайно, так чтобы никто не знал. Когда-то отец спас ему то ли честь, то ли жизнь — я не знаю, — и тот был готов ради отца на все.

«Слишком многие, как я посмотрю, были готовы ради отца на все», — подумал я, но вслух ничего не сказал.

— Он иногда выполнял разные деликатные поручения, а жил здесь. Я думала, что он еще жив, пришла сюда. Ключ лежал в щели забора, как всегда, а вот домик был пуст. Но домишко явно обитаем: нет пыли, есть вода. Теперь, когда ты вылез отсюда, я понимаю почему. Кстати, ты точно ничего не нашел? — взгляд Анны буквально впился в меня, и я разозлился. Потому что она все время ловит меня. Потому что она — человек, а я — крыса. Потому что она выгнала Аиду.

Мы еще потрепались немного, а потом я протрубил отбой. Все вопросы отложили до утра и разошлись по комнатам. То есть Петя остался в кухне с диваном, а мы уединились за перегородкой в так называемой спальне.

Петя все понял, но во взгляде, которым он провожал Анну, я увидел… Не только у меня сегодня кровоточило сердце.

* * *

До самого рассвета я кувыркался с Анной с таким упорством, как будто от этого зависела моя жизнь. Вначале она сопротивлялась, потому что не могла спать с братом. Но я-то знал правду! И мне доставляло жгучее наслаждение то, что она по-прежнему считает себя дочерью моего отца, и то, что это причиняет ей муку, и то, что она не может победить свою животную страсть ко мне и к моему телу.

Когда мы легли и я обнял ее, она попыталась отстраниться. Но я схватил ее за волосы и с силой притянул к себе. Она стеснялась Пети в соседней комнатушке, стыдилась скрипа и стонов. Она ударила меня под дых, но я, держа ее шею, притянул к себе и ударил в ответ. Она зашлась в кашле, я зажал ей рот рукой и держал до тех пор, пока она не затихла. Она пыталась кусаться, но я ломал ей свободной рукой пальцы, слезы кипели на ее глазах, но мы оба знали, что она хочет меня. И я делал все, что хотел.

Когда я откинулся на подушки, она отползла от меня и, нащупав сигареты, закурила.

— Зачем ты сделал это, Чернов? Потому что я выгнала эту кры… девку?

Наверное, она угадала. О, Аида, кровь моего сердца.

— Потому что Магистр тебе не отец.

И тогда она вскочила на кровать и ударила меня ногой в пах.

Я заорал и упал на пол.

На пороге возник Петя.

Я сообразил, что он слышал все от первого вздоха до последнего крика.

Анна набросила на плечи рубашку и, едва не уронив Петю, ринулась вон из комнаты.

Петя ойкнул и, потирая ушибленный бок, с укором посмотрел на меня.

— Зачем ты так, Сергей?

— И ты пошел вон! — заорал я, все еще держась за отбитое причинное место.

Петя вздохнул и побрел в сторону рыдающей Анны.

Я поудобнее устроился на кровати и закурил.

Мне было насрать на них обоих. После того, что я пережил, мне было насрать на всех.

Я хотел разделить эту темноту с Аидой. Быть с ней во мраке. Дышать одной ночью на двоих. Но она ушла, и никто не мог заполнить завладевшую мной пустоту.

* * *

— Сережа, они взяли Машу. Они узнали, что она беременна.