Владимир Цветков - Изнанка мира Страница 7

— Тебе никогда не везло. А знаешь почему?

Мецца, почувствовав назревающую ссору, поспешила вмешаться:

— Хватит вам! Разве можно праздно рассуждать о любви?

После этих слов Сезулла почувствовала бесполезность подобного разговора. Ей стало неловко за свою прямолинейную горячность, и еще потому, что она прямо или косвенно, но обсуждала свои отношения с мужем. Зачем? И с кем? С людьми, для которых она стала подругой только в силу общественного положения Око-лонга. С людьми, которые в душе наверняка завидовали ей, иногда позволяя себе не скрывать этого. Их разговоры о любви абсолютно ничего не стоят. Так, все лишь очередная забава. Они считают это игрой, только игрой. Да, этим людям позволено многое. Для Сезуллы такие вечера всегда были трудным испытанием. А тут еще и Око задерживался! Что ни говори, а в его присутствии излишне развязные отношения становились не столь навязчивыми и не выходили за рамки приличий.

Конечно, Сезулла сама виновата в том, что все так получилось. Сказывалось излишнее волнение. Еще до прихода гостей Нэил почему-то очень переживала за сегодняшний вечер. Она предчувствовала, что может произойти непредвиденное. Предчувствовала чисто по-женски. Интуитивно. И вот, пожалуйста! Вечер, в общем-то, только начался, а Сезулла Нэил уже чуть было не поссорилась с Саей. И из-за чего? Не скажи она о любви Око, о его чувствах к ней, — все было бы в порядке. Так что же ее дернуло?.. Скорее бы закончить эти разговоры и войти в зал. Вот чего желала теперь Сезулла больше всего.

Но Сая осталась заинтригованной. Ей не терпелось узнать, что Нэил имела ввиду. Поэтому Сая, чуть-чуть опередив остальных, неожиданно повернулась к ним лицом. Женщины остановились. Сезулла бросила растерянный взгляд на спутниц. Те вопросительно и с интересом смотрели на Саю.

— А что такое «везет» или «не везет»? — не прямо в лоб, а с философским оттенком начала Сая.

Нэил не знала, как ей расценивать такой вопрос. Либо как начало общей беседы, либо как вопрос лично к ней. Сая ждала. Сезулла даже не понимала, что она может на это ответить. Молчание затягивалось.

По-моему, каждому везет по-своему, — вмешалась было Мецца, но Сая по-прежнему смотрела лишь на Сезуллу, лукаво и с превосходством. Слова Меццы остались без внимания.

Сезулла начала понимать, что Сая хочет услышать ответ именно от нее. Но что же ей сказать? Сезулла машинальным движением поправила укрывающую ее плечи радужную шаль.

— Лично я никогда не думала над этим, — постаралась как можно спокойнее ответить Нэил. Она понимала, что на хозяйке дома лежит негласная ответственность за настроение гостей.

— Отчего же тогда ты судишь, везет мне или нет? — несколько мягче, но конкретнее спросила Сая, понимая уже, что истинного ответа ей не получить. Во всяком случае, сейчас. Нэил ей просто уступила. «Разумеется, это очень благородно», — язвительно подумала Сая, но вслух ничего не сказала.

— Есть предложение, дорогие мои гостьи, — не отвечая Сае, Сезулла напомнила всем, что она здесь хозяйка. — Давайте выберем сегодняшний лирический зал в состоянии «везет» или «не везет». Тогда каждый сможет сам себе ответить на такой вопрос.

Трудно было догадаться, приняли подруги это предложение или нет. Однако неприятный разговор был закончен. Женщины проследовали в лирический зал.

— Честно говоря, я бы съел чего-нибудь. У меня появился зверский аппетит, — уже протрезвел Имия Лехх. Он пропустил три стаканчика рэул-тонизона, после чего ему стало гораздо лучше.

— Наш Око явно задерживается, а без него в ступер-баре нам ничего, кроме тонизирующих напитков, наверное, не найти, — по-прежнему сопя, констатировал Чонки-лао.

— Тебе голод не во вред, — с безразличием проговорил Имия Лехх.

Мужчины неторопливо потягивали рэул-тонизон.

— Кстати, — сказал Солли-рок, — мы будем смотреть роккербол или нет?

— А кто сегодня играет? — процедил Чонки-лао, выбирая другую соломинку. Предыдущая, вероятно, оказалась невкусной.

— И дался же вам этот роккербол! Что вы только в нем находите? — Имия Лехх поставил изящный маленький стакан на сверкающий поднос.

_Ты никогда не был настоящим болельщиком. Тебе этого не понять, — Солли-рок даже не взглянул в сторону Имии Лехха. Тот добродушно ухмыльнулся.

— И все-таки, Солли, кто сегодня играет?

_Наши встречаются со слепачами, с их чемпионом.

— Э-э-э, — протянул Имия Лехх, — с ними нелегко справиться… Но вы болейте, болейте!

— С тобой на эту тему разговаривать — только время тратить, — Солли-рок сделал вид, что возмущен.

— Смотреть роккербол — вот где время тратить, — ехидно заулыбался Имия Лехх.

— Каждому свое, — сказал Чонки-лао. — Тебя вот хлебом не корми, только дай поговорить…

— Око-лонг, например, роккербола терпеть не может, — продолжал Имия Лехх.

— Пока его нет, мы и посмотрим…

— Неужели вам не надоели эти передачи? — Имия был настойчив как никогда. — Уж лучше расположиться у бассейна, от всего отвлечься, послушать музыку…

— Наверное, ты все-таки прав, — вдруг согласился Чонки-лао. Ему, в общем-то, было все равно, как проводить время в ожидании Око. Из всех присутствующих он ждал Околонга с наибольшим нетерпением. На это имелись свои причины.

Если б эти слова сказал кто-нибудь другой, Солли-рок наверняка бы обиделся. Но Чонки-лао был его другом детства.

— Может, и прав, — вздохнул Солли-рок, и мужчины направились к бассейну. Туда, где стояли мягкие кресла, где шелестели маленькие серебристые фонтанчики, где притягивал своей свежестью трансформированный уголок дикой природы. Все здесь располагало к спокойствию. Холодные глыбы камней, искусно вписанные в общий интерьер, умеренное дневное освещение подчеркивали естественность обстановки, потолок был достаточно высок, чтобы ощущалось пространство ступер-бара высшей личной категории. И, наконец, музыка, та самая музыка, которая создавалась и звучала тут же, в соответствии с эмоциональным настроением гостей. Она дополняла тонус-эффект каждого, ничуть не мешая беседам и другим занятиям.

— Собственно, отчего задерживается Око? — спросил Солли-рок. Он хотел поговорить о роккерболе, но понял, что для этого разговора здесь не место.

— Кто знает, — изрек Имия Лехх. Теперь ему доставляло удовольствие отвечать Солли.

— Однажды мы вместе с Око ездили на охоту в Заповедник Круга, — вдруг оживился Чонки-лао. — Настреляли, конечно, уйму всего и всякого… Но не об этом я хотел сказать. Око-лонг никогда не опаздывал. Даже на отдыхе. Единственное, из-за чего он может опаздывать, — это самозаводы. Так вот, тогда на охоте он мне кое в чем признался…

— Ив чем же? — не выдержал Солли, чувствуя, что пауза, специально сделанная Красавчиком, затянулась.

Чонки-лао часто подогревал интерес к разговору такими паузами.

— Самозаводы — это блеф, — быстро сказал Чонки-лао почему-то шепотом. При этом он внимательно пробежал глазами по лицам собеседников, оценивая их реакцию.

— Бле-еф? Не может быть! — после минутного оцепенения протянул Солли-рок. Лицо у него вытянулось.

— А я допускаю все, что угодно, но, дорогой мой, ты, вероятно, хотел сказать о другом…

— Разве? — притворно удивился Чонки-лао.

Имия Лехх развалился в кресле, предчувствуя интересную беседу:

— О том, каким же образом «блеф» о самозаводах влияет на опоздание многостороннего?

Он явно рисовался. Чонки-лао получил от этого вполне понятное удовольствие.

— Э-э-э, нет ничего проще, чем ответить на такой вопрос, — произнес Чонки-лао, прищурившись и поощряя Имию в его манере вести разговор. — Однако прежде чем сказать тебе о столь очевидных вещах, хотелось бы сначала узнать: неужели опоздание Око-лонга волнует тебя больше, чем новость, которую я сообщил?

— Конечно, — без заминки ответил Имия Лехх. — Во-первых, наш разговор начался как раз с опоздания Око. Вернее, с того, что он задерживается. Во-вторых, — Имия продолжал «раскручиваться», — твой вопрос, дорогой Чонки, является не совсем понятным. Видимо, ты забыл, что я хочу есть. Вот почему меня больше волнует, где наш Око, чем где его самозаводы.

— Почему только его? — выдохнул Солли-рок.

— Потрясающе! — воскликнул Имия Лехх. — Неужели ты, Сол, считаешь, что они твои? Или, может быть, наши?

Чонки-лао наслаждался. До чего же вертляв был этот Имия Лехх! Во всяком случае, такой принцип в беседах не мог ему не нравиться.

— Имия, подумай, что ты такое говоришь? — захлебываясь от волнения, выдавил Солли-рок, не понимая любителя все переиначивать. — Если ты шутишь, то сейчас это не к месту.

— А что, собственно, произошло? — парировал Имия, улыбнувшись. — Я не вижу ничего такого, из-за чего нам расстраиваться… Кстати, этот зал уже по крайней мере раз пять перестроился, настраиваясь на наши ауры. И все мы знаем, что такие духовные валлы — не плод нашей фантазии, не игра воображения, а исполнительная клеть самозаводов, результат их собственной деятельности, в которой не участвует человек.