Андрей Дашков - Маска Сета Страница 7

Спальни супругов находились рядом; их разделяла узкая, низкая и не слишком приметная дверь, которую можно было принять за резную деревянную панель. Дверь оказалась не заперта. Отворив ее, Тайла попала в свои владения.

Здесь было еще холоднее и совершенно темно. Слабый свет из соседней спальни проникал не дальше порога. Очевидно, никто не предполагал, что этой ночью королева вернется к себе. Она и сама не предполагала ничего подобного, но после любовной пытки что-то сломалось у нее внутри.

Она закрыла дверь и сделала несколько шагов в кромешной тьме. Положила на пол одежду и кинжал, приготовилась зажечь свечу. В этот момент свет вспыхнул сзади – не теплый и подрагивающий свет горящего фитиля, а ровное бело-голубое сияние, превращающее кожу в гладкий мертвый мрамор. Кроме того, источник света находился выше ее головы.

Тайла медленно обернулась. Вряд ли ей следовало опасаться здесь кого-либо. Но одного человека она боялась по-настоящему, ощущая его присутствие каждой клеткой тела, которое сделалось подобным паутине, улавливающей легчайшие дуновения воздуха.

И она не ошиблась. Очертания низкой темной фигуры угадывались под режущим глаза пятном Луны. Эта фигура принадлежала Грегору. Светящийся шар поплыл к Тайле, и она смотрела на него равнодушно, потому что у нее было весьма ограниченное представление о том, что такое небесные светила и что такое волшебство.

Повязка на лице Грегора была поднята и облегала голову черным обручем. Пустая левая глазница была открыта, и в ней шевелилось что-то, похожее на детский пальчик, который ощупывал края незакрывающихся рваных век. Тайла ощутила странное влияние, затруднявшее движения и дыхание, будто воздух в комнате стал жидким. Несмотря на лед, сковавший ее конечности, она понимала, что сектант пока использует свою силу всего лишь для запугивания. Однако и этого было достаточно.

Грегор подошел ближе. Щурясь, она могла разглядеть черты его лица. Он улыбнулся, но эта улыбка не обещала ей ничего хорошего. Тайла попыталась опередить его.

– Как ты смеешь? – прошипела она еле слышно, чтобы не разбудить Гальваруса. – Кто пустил тебя сюда?

Вместо ответа он дал ей пощечину. Когда ее голова вернулась в прежнее положение, Тайла услышала тихий проникновенный голос:

– Это первый урок. Не забывайся. Возвращайся к своему мужу и постарайся быть хорошей женой. Ты меня понимаешь?

Она с трудом кивнула. Поднимать шум было не в ее интересах. Очередное унижение почти уничтожило ее, но именно сейчас она почувствовала, что для нее все только начинается. Ее тройственная природа была не разрушительной болезнью, а спасением на краю пропасти.

– Ступай к королю! И впредь не заставляй меня быть непочтительным…

Грегор был обманут ее покорностью. Она присела, чтобы поднять одежду мужа, и на какое-то мгновение выскользнула из лучей магического света. В следующую секунду кинжал мелькнул в стоячем воздухе и вонзился под правую ключицу мастера.

Бросок получился не очень сильным, а кинжал не был метательным ножом, однако Грегор не потрудился надеть доспех. Клинок пробил одежду и довольно глубоко вошел в тело.

Это заставило сектанта замолчать. Миниатюрная Луна, освещавшая спальню, метнулась вверх, и холодный свет выхватил из тьмы альковные сцены, коими был расписан потолок.

Грегор начал медленно оседать на пол, сопротивляясь охватывавшей его слабости. «Детский пальчик» с кривым жалом вместо ногтя судорожно забился в глазнице. Луна выписывала сложные фигуры под потолком и вдруг упала на пол. В ее гаснущем сиянии клубилась потревоженная пыль…

Что-то метнулось к Тайле – неразличимое и стремительное, но едва ли похожее на птицу, – и оцарапало ее щеку.

После этого членистое тельце оказалось на лбу у Грегора и, содрогаясь, спряталось в своей пещере. Тайла смотрела на лежащего мастера. Рана, нанесенная кинжалом, оказалась не смертельной, но крови пролилось много. Тайла не знала этого и посчитала Грегора мертвым.

Ее растерянность продолжалась всего минуту; голому существу нелегко соображать в холоде и темноте. Она попыталась прибегнуть к превращению впервые с того момента, как ощутила себя женщиной в наполненном землей саркофаге.

Ей предстояло вспомнить нечто забытое. Использовать память тела, которой не могло быть, тем не менее в самом ее отсутствии содержалось некое магическое равновесие. А еще Тайлу подстегивал страх. Теперь, когда отступать было некуда, она заподозрила, на что обрекла себя.

Желание.

Необходимость.

Нестерпимость.

Распад.

Нездешний покой.

Неживые тени, танцующие вне времени.

Наконец, слияние с самой собой внутри яйца, оплодотворенного колдовством. Липкие струи отвердевали и становились плотью; фрагменты ощущений складывались в непрерывно существующее сознание. Радость и кошмар просыпались одновременно. Пробуждение вызвало ужас – новое существо явилось в мир нагим и беззащитным, как младенец. Только ему не было даровано при этом счастливое неведение…

Прежний холод окружал его. Прежняя тьма, пронзенная единственным светящимся столбом. В этих украденных лунных миазмах появился высокий мужчина с черными всклокоченными волосами. Он осмотрел свое тридцативосьмилетнее тело и, по-видимому, остался доволен им. Это было худое, но сильное тело человека, который часто голодал и много сражался. Старые шрамы составили рельефный рисунок на его коже; самый большой и черный рассекал пополам лоб. Странный наклон головы придавал мужчине несколько иронический вид.

Расчленитель Вальц засмеялся. В тусклом свете, падавшем снизу, его лицо исказил жутковатый оскал, но единственный свидетель этого лежал без чувств у его ног. Вальц смеялся вначале тихо, потом громче, пока не вспомнил, что еще не свободен.

Выбор лазаря был не случаен. Инстинктивно он предпочел одряхлевшему Ансельму того, кто был способен лично сражаться и, если потребуется – убивать. Исполнителя, а не организатора. Того, кто не остановился бы ни перед чем.

Так Вальц снова появился на земле спустя пару месяцев после казни.

8

Вальц склонился над телом мастера и протянул руку к его лицу, казавшемуся восковым. Тень этой руки запрыгала на потолке, как огромная летучая мышь. Пальцы у Вальца были длинные, а отросшие ногти загнуты книзу. Он раздвинул ими веки Грегора и попытался извлечь насекомое. Ядовитая тварь была гладкой, скользкой и цеплялась за края своей слизистой норы.

С застывшей улыбкой Вальц вытащил из груди Грегора нож и поддел насекомое лезвием. Вероятно, он повредил панцирь, но извлек тварь из глазницы, слегка испачкав в крови. За нею тянулись белесые нити, которые обрывались с писком тончайших струн.

Насекомое оказалось легким, как бы пористым, но эти поры были неосязаемы. Теперь, вне тела Грегора, оно испускало гнилостный свет, будто было окутано зеленоватой пеленой. Вальц положил его в рот и хладнокровно разжевал.

За его спиной распахнулась маленькая дверь, соединявшая спальни. Лазарь стремительно обернулся. Собственная нагота никак не стесняла его, тем более что вероятный противник тоже был почти голым.

Гальварус, возникший на пороге спальни, обвел его мутным, непонимающим взглядом, который так и не прояснился, когда король взревел:

– Какого дьявола?!.

В тишине его хриплый спросонья голос прозвучал оглушительно. Вальц подумал, что крик должен был разбудить по крайней мере слуг, находившихся поблизости от спальни королевы. Благодаря темноте и некоторой растерянности Гальваруса, застигнутого врасплох, он получил заметное преимущество. Король не успел больше ничего сказать. Разделявшие их несколько шагов Вальц преодолел раньше, чем стихло гулкое эхо.

Его кулак врезался в переносицу Гальваруса и тот зарычал от боли. Вальц продолжал наносить жестокие удары до тех пор, пока король не вывалился в свою спальню и распростерся на полу. К этому моменту его лицо напоминало мокрую подушку из багровой ткани.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Ра-сетау – царство мертвых в египетской мифологии. – Здесь и далее примеч. автора.