Антон Орлов - Сказки Долгой Земли Страница 8

Вид у заляпанного грязью вездехода был вполне неказистый: сойдет за отслужившую свой срок рухлядь.

Опять зарядил дождь, и береговая стена Манары выплыла навстречу, словно обнажившееся при отливе основание бетонного мола. Твердыня из мокрых серых плит, покрытая пятнами фиолетово-черного «волчьего бархата» и нежной прозелени; циклопическая арка с бронированными двустворчатыми воротами.

Из забранного решеткой оконца спросили, кто такие. Ола ответила, как научила Эва: фермерша с Хибины и с ней двое попутчиков.

Помнится, мелькнула недоуменная мысль: почему Эва сама не захотела разговаривать с береговой охраной? Смущается? Но тут ей нечего комплексовать – такой чарующий музыкальный голос мог бы принадлежать разве что ангелу или сирене!

Дождик жемчужный, моросящий, ни намека на ветер. На улицах людно: провинциальный час пик. Бензоколонка располагалась по соседству с автомастерской – приземистым зданием из темного кирпича, местами крошащегося, как надкушенная вафля. Несмотря на ветхий экстерьер, внутри кипела работа, из-за ржавых решеток, перекрывающих громадные арочные проемы, доносились голоса и лязг инструментов.

А на другой стороне улицы – трактир с открытой верандой под блестящим навесом, все столики заняты, пахнет жареным мясом, луком, тушеной капустой. Хорошо бы там пообедать или купить еды в дорогу. Сейчас, когда вернется Марат… У него еще в пути схватило живот, и он мужественно терпел, время от времени страдальчески гримасничая, а как только доехали до места, замогильным голосом сообщил, что больше не может, и сбежал в туалет при трактире. Олу это порядком насторожило: если у него кишечная инфекция – никакой гарантии, что она не подцепила то же самое. Пока никаких симптомов не наблюдается… Вроде бы не наблюдается…

Они с Эвой стояли около вездехода и ждали своей очереди на заправку. Эва была дико напряжена, даже воздух вокруг нее казался наэлектризованным. Ола взяла ее за руку, та ответила легким благодарным пожатием. Боится, что вот-вот нагрянет полиция?

Судя по всему, известие о нападении на патруль и угоне военной машины еще не дошло до Манары. А если и дошло, с теми злоумышленниками их не отождествляют. Заправиться, запастись какой угодно едой – и рвать отсюда.

Спустившийся с веранды нетрезвый парень пересек улицу, остановился в двух-трех шагах от девушек. Несколько секунд глядел, засунув руки в карманы когда-то хорошего пиджака, потом поинтересовался:

– Красавица, чего это вы прячетесь? Болеете, что ли?

– Это не заразное! – с вызовом ответила Ола. – Не твое дело, вали отсюда!

Парень бессмысленно ухмыльнулся, поморгал красными веками, пожал плечами и потащился прочь.

Подошла их очередь. Эва опять язык проглотила, так что общаться с чумазым техником пришлось Олимпии. Про себя чертыхнулась: у одного диарея, у другой ступор – хороша банда угонщиков!

– Марата не ждем, – чуть слышно прошелестела Эва, когда баки были заполнены. – Едем обе… да, едем двое, без мужчины.

– Все-таки не бросать же его здесь… Он же тогда не доберется до портала… Да вот он идет!

Марат появился на пороге трактира. Бледный, но, похоже, его отпустило.

– Тогда сейчас я тоже туда сбегаю, – решила Ола. – Уложусь в пятнадцать минут, только, чур, без меня не уезжать! Тебе купить вкусненького?

– Шоколад. Другого не надо.

Марат подошел, вымученно улыбаясь. Губы у него слегка дрожали, и в придачу щека подергивалась – тик, раньше такого не наблюдалось.

– Я почти в порядке. Ты куда?

– Туда же – и за провиантом. Тебе чего-нибудь взять?

– Шутишь?

– Ага, желудочной минералки, если она там есть. Не бойся, я в темпе.

Ну и туалет у них, надо сказать… В целом ничего, чистенький, но до того густонаселенный, что оторопь берет. Хорошо близоруким – они перед тем, как сюда завернуть, могут снять очки и всех этих экспонатов не увидят.

На потолке шуршат перекидники, фактурой и расцветкой повторяющие потрескавшуюся шероховатую поверхность штукатурки. Один из них не удержался, свалился в открытый бачок, и теперь то отчаянно барахтается, то расправляется на воде, словно намокший лист бумаги. По кафельной плитке ползают серые призраки мокриц и плоские кляксы в черно-красную крапинку, величиной с ноготь. И еще что-то осторожное, деликатное, не желающее выставлять себя напоказ, притаилось за тронутыми ржавчиной водопроводными трубами. Впору сюда туристов на экскурсию водить, за отдельную плату!

А когда Ола посмотрелась в зеркало – хм, не так уж плохо она выглядит, несмотря на вчерашний кошмар, губы яркие, хотя и не накрашены, и в глазах прибавилось авантюрного блеска – из-за рассохшейся деревянной рамы высунулся и тут же спрятался живой мохнатый шнурок пронзительно-оранжевого цвета.

Да уж, в таком туалете не расслабишься… И никто до сих пор не настучал в местную Санитарную Службу! Привыкли.

Бегом купить еды в дорогу. Деревянные столы, суровые стулья с высокими спинками, люстра в виде железного колеса, утыканного по ободу тусклыми электрическими лампочками. Посетители одеты неброско, никакой индивидуальности… В мегаполисах Восточноевропейской Конфедерации так одеваются самые опустившиеся из бомжей, которые уже на все забили, а здесь – вполне благополучные граждане. Лозунги типа «Выделяйся!» или «Не дай смешать себя с толпой!» у них не в ходу, и наряжаются они только по праздникам. В больших городах вроде Дубавы, Танхалы, Ривероны с модой обстоит еще куда ни шло, хотя меняется она не так быстро, как на Земле, а те, кто живет в глуши, да к тому же по соседству с Лесом, о ней вообще не вспоминают: для них главное, чтобы одежда была удобной и добротно сшитой. Ола на эту тему читала перед вояжем, для общего ознакомления.

Если она тут застрянет, она тоже лишится индивидуальности… Подумав об этом, протестующе поежилась, упрямо вздернула подбородок и направилась к двери, таща увесистый полиэтиленовый пакет с еще тепленькими пирогами, шоколадными конфетами, яблочным соком и минералкой. На розовой этикетке значилось, что минералка заговоренная и расстройство пищеварительной системы снимает в два счета.

За полосой кустарника с мелкой листвой, сверху зеленой, с изнанки темно-красной, виднелся забрызганный грязью бок вездехода, наполовину заслоненного еще более грязным грузовиком. Дождь закончился, зато скандал был в разгаре. Кто-то в кого-то въехал или клиента обсчитали? Взбудораженная толпа, все галдят, кое-кто повытаскивал оружие – здесь, на Долгой, на него никаких запретов, ходи хоть с ножом любой длины, хоть с пистолетом, хоть даже с мечом, как сбрендивший ролевик.

– Что за разборки? – поинтересовалась Ола у невысокого парня в пятнистой от грязи штормовке, зато вооруженного револьвером с золотой насечкой.

Ответить тот не успел.

– Тихо! – перекрыл общий гомон густой мужской голос, такой властный, что все разом смолкли. – Назови свое имя!

В толпе Ола чувствовала себя как рыба в воде: в конце концов, она специализировалась именно на работе с толпой, на митингах, уличных заварушках и живой агитации. Пока обладатель министерского баритона излагал свое требование, она успела пробраться вперед, бесцеремонно протискиваясь между тесно стоявшими людьми, дружески улыбаясь и кивая, если на нее оглядывались. Это столпотворение перекрыло всю дорогу, не лезть же напролом через кустарник! Она не собиралась задерживаться – ее с нетерпением ждут, и пакет тяжеленный – но, увидев, что происходит, так и приросла к месту.

На пятачке, со всех сторон окруженном публикой, друг напротив друга стояли двое: Эва и мужичок средних лет, одетый так же неважнецки, как все остальные, лысоватый, бледновато-смуглый, с претенциозной бородкой.

– Скажи, как тебя зовут! Кто ты такая?

– Я с Хибины, Эва Бариче, – голос звучал глухо, как будто за то время, пока Ола ходила в трактир, девчонка успела подхватить простуду. – У меня на Хибине есть ферма. Что вам нужно?

– Ты врешь. Я знал Эву Бариче, ее год назад съели кесу. Открой лицо!

Ола заметила Марата, стоявшего за спинами у парней из мастерской, вооруженных ломиками и гаечными ключами. Наверное, он в курсе, что случилось и почему этот потрепанный хмырь с бородкой испанского гранда привязался к их союзнице.

Хмырь театрально сверкнул глазами и выбросил вперед руку. Всего-навсего жест, как в пантомиме. К Эве он не прикоснулся, даже дотянуться до нее не смог бы – их разделяло расстояние в несколько шагов – но она упала на колени, словно получила подсечку.

– Скажи свое настоящее имя! – На этот раз от его выкрика у Олы слегка заныло в ушах. – Твое имя!!!

– Эвендри-кьян-Ракевшеди, – с рычанием, как будто борясь с собой и выталкивая слова через силу, выдавила девушка.

По толпе пронесся изумленный вздох. Ола тоже удивилась: какое, оказывается, странное у нее имечко…