Teronet - Боги и Боты Страница 8

— А во что я должен верить, извините?

— Да хоть во что-то. Каждый человек верит в какую-то религию, эзотерику, не знаю… просто в духов…

— … в ариев, атлантов, в джедаев, инопланетян… — мне было скучно слушать это всё в которой раз, и я играл с неизвестно как попавшей мне в руки скрепкой.

— Всё ясно с тобой… ты думаешь, что всё это изобилие версий лишает ценности каждую из них, но ты — ошибаешься. Всё это лишь испытание для истинной веры… — она подняла вверх два пальца, с зажатой между ними сигаретой. — Когда ты обретёшь её, ты это поймёшь — тебя уже ничто не сможет сбить с пути.

— Так, по-твоему, я приду к какой-то конкретной религии? Уж, не к твоей ли? — намёк на семитские корни главреда.

— Да нет, — она выдохнула дым, пожав плечами. — Думаю, ты обретёшь что-то своё… а что именно — не знаю, но я просто уверена, что обретёшь, — главред убеждённо ткнула в моё лицо всё теми же «говорящими» пальцами с сигаретой.

— Так в чём же смысл? Если у каждого есть какая-то своя истинная религия, то к чему они вообще нужны — ведь это означает, что ни в одной из них нет истины.

— Часть истины есть в каждой. Кто знает… быть может, за всеми религиями стоит какая-то одна невероятно сложная идея, которую без метафор не объяснить. И каждая из них — лишь способ передать это истинное знание каждому конкретному человеку. Это как ключ, который подходит лишь к определённому замку.

— То есть я — замок без ключа, но к которому просто надо подобрать отмычку?

— Что-то вроде того.

— Весьма поэтично! — люди редко замечают, когда я откровенно издеваюсь над ними, не меняя своей интонации и сохраняя серьёзное выражение лица.

Удивительно теперь после всей той полной цинизма и разочарования жизни осознавать то, что именно я, а не кто-то другой, буквально имел опыт общения с самыми настоящими Богами. И ещё то, что этот опыт был настолько реальным, что мои реакции на этих Богов и их слова были изначально полны почтения. Я как будто всегда знал, что они есть, какие никакие, но они есть — наши Боги. И моментально узнав их, я стал вести себя как любой порядочный мистик, любой, готовый поклоняться и внимать гласу высших существ. В мгновение ока атеист, преисполненный безверия, поверил… поверил, даже не требуя доказательств. Странно всё это… и удивительно.

…

Из-за бархана появились стройные, слегка вытянутые фигуры. Я встал и увидел целое море таких фигур, бредущих по пустыне. По мере их приближения я разглядел, что часть из них выглядели как ангелы, а часть — как египетские боги. Они были высотою метра три, а вместо человеческих голов у них были головы животных — птиц, собак и прочих. Метров за десять все встали, и только пятеро продолжали приближаться, что заставило моих ангелов преклонить колени и нагнуть головы.

Говорил, а точнее открывал и закрывал свой клюв самый главный Бог египтян — Гор.

— А вот и снова мы. Прошу прощения за этот сбой.

— Да ничего страшного…

Они присели на песок, а за ними также присела и вся их многотысячная армия. У всех богов была смуглая кожа. Они носили расшитые золотом кожаные юбки-передники, часть из них треугольной формы. Торсы были обнажены, и по этому я определил среди них одну женщину с головой гепарда.

Гор долго отвечал на мои вопросы. Мало-помалу я освоился, и даже солнце не так слепило глаза, хоть и не думало клониться к закату. В один момент мне показалось, что они уж слишком сильно давят на меня. А это мне всегда не нравилось. Я был уже практически их сторонником, но они всё продолжали нудеть, изображать наставников, правителей и т. п.

— Так, может, это только для вас проблема? Может, всё дело в том, что мы вышли из-под вашего контроля благодаря своей технике и культуре, и вас это пугает?

— Это смешно, — Гор не смеялся, учитывая наличие клюва, скорее, он просто копировал привычный для меня речевой оборот.

— Пойми, чем сильнее и успешнее вы, тем лучше нам. Но вы слишком увлеклись, устраняя сами условия отбора, который благоприятствовал всему самому лучшему. Ваша культура в настоящий момент готова принизить любое природное превосходство и возвысить что угодно, даже самое хилое, беспомощное и извращённое. В конечном итоге это может привести к вырождению вида.

— С этим я бы согласился… Но, согласитесь и вы, смешно на самом деле другое — то, что некие древние Властители Земли не могут взять и внести заранее САМЫЕ НУЖНЫЕ изменения в гены всех рождающихся на Земле младенцев!

— Не можем. Мы НЕ ЗНАЕМ, какие изменения нужны. Самые древние из нас выжили не потому что предвидели, а потому что просто ОКАЗАЛИСЬ самыми успешными мутациями. Пойми — вирусы тоже мутируют. По нашим сведениям, Прокариоты готовят сильный удар по вам. У них уже всё готово, а у нас… Всё слишком быстро стало меняться… а мы не успеваем… просто не успеваем…

Гор печально покачал головой, оглянулся на своих друзей, чьи лица были не менее печальны, и встал в полный рост.

— Довольно разговоров на первый раз! Тебе сложно понять нас, пока ты рассуждаешь как человек. Придётся тебе увидеть всё своими глазами и прочувствовать на своём опыте.

— Эй… я, если честно, не могу тут надолго задерживаться… дела, знаете ли. Скоро меня разбудят…

Вслед за Гором поднялся и Анубис — у мужика была пёсья голова. Он произнёс утробным голосом:

— Ты УЖЕ опоздал, ты безнадёжно опоздал, куда бы ни торопился, лишь услышав первые звуки нашего голоса. Время в том месте, где мы находимся, течёт крайне медленно. Твои предшественники многое рассказали нам о вас, людях, но возродиться не смогли. Если тебе это удастся, то ты передашь человечеству наше послание.

Все остальные боги тоже повставали со своих мест.

— Возродиться… Значит, я всё же… умер… — я снова начал осознавать весь ужас своего положения — моё тело возможно уже захоронено, а я тут веду беседы со всеми богами человеческой истории в каком-то замедленном пространственно-временном континууме.

— Нам очень жаль. Но к концу нашего разговора — вполне возможно, что люди, с которыми у тебя когда-то были дела, уже и не вспомнят о твоём существовании. Теперь у тебя нет никаких дел, никаких друзей и врагов.

— Но… может ещё не поздно? Монахи обещали разбудить меня через неделю…

— Поздно… монахи не собирались тебя будить. Прошли годы, а не недели… А чтобы понять нас тебе придётся потратить ещё немного времени…

— Годы..! А немного — это сколько? Пару-тройку сотен лет?

— Возможно.

— А что потом? Кто меня оживит?

Мне ответил Гор:

— О твоём теле сейчас заботятся. Люди будут передавать его друг другу, от поколения к поколению. Возможно, у них получится сохранить тебя, кто знает. Но этот риск стоит того. Твоя жизнь не значит ничего по сравнению с ценностью жизни вообще…

— Но это не вам решать!!!

— Нам. С этого момента, ты — один из нас. И ты сможешь почувствовать, что значит быть властелином жизни, слепым и бессильным! — все боги, кроме Гора с его клювом горько усмехнулись.

— Я не просил вас о такой сомнительной чести! Верните меня!

— Добро пожаловать! — казалось, он меня уже не слушал. — Надеюсь, скоро ты поймёшь и примешь все наши ценности и мотивы. А потом сможешь передать это людям… если выживешь.

Фигуры Богов повернулись ко мне спинами, и пошли к остальным, которые в этом время тоже поднялись. Их порядки расступились, пропустив пятёрку лидеров. А когда те прошли, вся толпа Эукариотов развернулась и тоже направилась прочь. Я вбежал на дюну и смотрел, как эта армия удалялась, не зная, как мне их остановить и упросить отпустить меня. Мои ангелы пронеслись у меня над головой, догоняя своих собратьев. Прошло какое-то время, и вскоре я остался совсем один. И это было только начало.

…

Противостояние

Вспомнив свой разговор с Эукариотами и всю свою последующую жизнь среди них, мне хотелось как можно быстрее поделиться этими воспоминаниями и предупредить человечество о том, куда оно движется. Хотелось всё выплеснуть из себя, закричать на весь мир… но вся эта реальность с какими-то конкурирующими медийщиками, захватившими власть, женоподобными продюсерами, контрактами, шпионами, разговаривающими языком Достоевского, но скорее в каком-то кафкианском романе…

…Вполне реально замаячила впереди перспектива стать этаким экспонатом, которого будут показывать публике для её увеселения. Кому я буду это всё говорить!? И даже если мне дадут слово, кто его услышит и как воспримет?!

Постепенно в комнате становилось всё светлее и светлее, создавалось ощущение восхода солнца, приятного летнего утра — даже птицы защебетали где-то приглушённо. Ещё через некоторое время в палату зашла Сирена, с другим цветом волос — в этот раз пепельным, но в той же одежде и с тем же запахом — она, конечно, очень сексуальна. Жаль, что лесбиянка.