Джин Вулф - Зиккурат Страница 8

– Только поликлиника, сейчас она наверняка закрыта. Я получал и худшие ранения, но обходился без швов.

Брук налил воды в кастрюлю.

– Почему они стреляли в тебя, папа?

Эмери собрался ответить, но потом передумал и только покачал головой.

– Если ты в состоянии довезти нас до города на джипе, то с тем же успехом сможешь доставить и до дому, – сказала Джен.

Поставив воду греться на плиту, Брук издал воинственный клич.

– У тебя есть деньги, вы с Бруком можете переночевать в отеле, а утром вернетесь сюда.

– В наши планы это не входит, – возразил Эмери.

– А почему?

– Я не должен объяснять и не буду. Джен сверкнула глазами.

– Нет, должен.

– Из этого ничего хорошего не получится, – ответил он, а сам подумал: «Интересно, что хуже – женщина, которая так и не научилась получать то, что хочет, или та, которая знает, как это делается?»

– Ты ведь сам предложил, чтобы мы попробовали все исправить. А после этого так себя ведешь.

– Я пытаюсь смягчить ситуацию.

– Тогда и действуй в соответствии со своими словами!

– Ты хочешь, чтобы я за тобой ухаживал, в то время как ты разводишься со мной. Видимо, «дружеский» развод предполагает такое поведение. – Джен промолчала, и Эмери добавил: – Тебе не кажется, что вода уже достаточно нагрелась, Брук?

– Нет, еще совсем холодная.

– Я не должен ничего объяснять, – продолжал Эмери, – но я это сделаю. Во-первых, Брук и близняшки будут друг другу мешать на заднем сиденье джипа – там слишком мало места для троих. Даже короткая дорога до ближайшего городка будет тяжелой. Если же мы поедем до вашего дома, они разорвут друг друга на маленькие кусочки.

– Я могу остаться здесь, папа, – вмешался Брук, – со мной все будет в порядке.

Эмери покачал головой.

– Да и мы с тобой, Джен, друг друга не пощадим. Во-вторых, я думаю, что женщины, которые стреляли в меня, вернутся, как только закончится пурга. Если здесь никого не будет, они взломают замок и сожгут хижину. У меня нет другого дома, и я намерен его защищать.

– Конечно, – сказал Брук. – Разреши мне остаться. Я присмотрю за домом, пока тебя не будет.

– Нет, – возразил Эмери, – это слишком опасно. Потом он снова повернулся к Джен.

– В третьих, я этого не сделаю потому, что у меня нет ни малейшего желания. Если...

– Но ведь ты отдал этим людям мою машину.

– Да. Чтобы вернуть Эйлин. И поступлю точно так же еще раз, если потребуется.

Эйлин через плечо посмотрела на Эмери.

– Я хочу есть. Могу я взять твое мясо?

– У нас есть еще, Лин, – предложил Брук. – Ты сказала, что не будешь, но я тебе оставил...

– Я ничего не ела со вчерашнего дня, если не считать маленького кусочка хлеба.

– Эйлин, – начала Джен, – ты прекрасно знаешь. Эмери перебил ее.

– С того момента, как они поймали тебя, милая, прошло всего два часа. Помнишь? Мы говорили об этом на обратном пути.

– Я была там и спала в той штуке...

– Эйлин, помолчи! – резко оборвала ее Джен. – Я же велела тебе сюда не смотреть.

– Это же всего лишь папа в трусах Я его много раз таким видела.

– Отвернись!

Стараясь взвешивать каждое слово, Эмери проговорил:

– Твоя мама хочет, чтобы ты успокоилась. Это не приказ, она дала тебе хороший совет.

Брук принес тарелку с солониной и вилку

– А хлеб будешь?

– Конечно. И молока или чего-нибудь еще.

– Молока нет.

– Тогда воды, – слегка повысив голос, Эйлин добавила: – Я бы встала и взяла сама, но мама мне не разрешает.

– Видишь, Эмери, на что ты их настраиваешь? – спросила Джен. Он серьезно кивнул.

Брук промыл рану и перевязал ее, использовав столько хирургического пластыря, что Эмери стало страшно при мысли о том, что повязку когда-нибудь придется снимать.

– Может, я стану врачом, – задумчиво проговорил Брук. – Хорошие деньги, и мне нравится.

– Ты и так уже многое умеешь, – с благодарностью сказал Эмери. Он сбросил ботинки, высыпал содержимое карманов на стол и засунул штаны в мешок с грязным бельем, за ними последовала и рубашка. – Хочешь оказать мне услугу, Брук? Выложи из моей тарелки мясо в жестяную миску и поставь ее на заднем крыльце.

– Ты в состоянии вести машину, Эмери? Забудем о наших ссорах. Ты ведь не хочешь, чтобы кого-нибудь из нас убили. Я знаю, что не хочешь.

Он кивнул, застегивая свежую рубашку.

– Я сяду за руль и доеду до города, а ты поведешь джип обратно, если сможешь, – настаивала Джен.

– Ты обязательно угодишь в канаву, – ответил Эмери. – Если я почувствую себя плохо, то...

Брук захлопнул за собой дверь, в руках у него была белка.

– Смотрите! Она лежала на крыльце. – Маленькое тельце замерзло, серый мех припорошило снегом.

– Бедняжка! – Джен подошла к белке, чтобы осмотреть ее. – Она,

наверное, искала что-нибудь поесть и замерзла. Ты их прикармливал, Эмери?

– Это подарок одного моего приятеля, – ответил он. У него перехватило горло, и он едва мог говорить. – Ты не поймешь.

Джип завелся сразу. Выруливая на дорогу, Эмери размышлял о том, почему смуглолицые налетчицы, завладевшие линкольном Джен, не смогли разобраться в простой защелке, фиксирующей крышку капота джипа, когда ограбили его хижину. Теперь он пожалел, что, когда они возвращались по заснеженной дороге в хижину, не спросил у Эйлин, сколько женщин она видела.

– Здесь дует, – заметила Джен. – Тебе следует купить настоящую машину, Эмери.

Дорога была видна лишь как просвет между деревьями. Он выбрался на нее, и все четыре колеса погрузились в девственно чистый снег. Эмери ехал на второй передаче, лишь слегка нажимая на газ. Множество снежинок плясало в свете фар.

– Милая, – сказал он, обращаясь к Эйлин, – твои сапожки, да и штаны тоже, были покрыты льдом. Ты забрела в озеро?

– Они меня заставили, папа, – ответила девочка.

Только темные стволы деревьев определяли край дороги. Люди в... Эмери поискал подходящее слово и остановился на летательном аппарате.

Для летательного аппарата замерзшее озеро могло выглядеть, как посадочная площадка для вертолета, или что-то в этом роде. А черную воду посредине они могли принять за очищенный участок асфальта.

В особенности, если пилот не знаком с лесами и озерами.

– Эмери, ты не обращаешь внимания на мои прямые вопросы. Именно эта твоя черта меня особенно раздражает.

– Не понимаю почему – обычно так мужчины говорят о женщинах, – кротко возразил он.

– Просто женщины тактичны, а мужчины грубы.

– Наверное, ты права. Так о чем ты меня спрашивала?

– Дело не в этом. Проблема заключается в том, что ты игнорируешь меня до тех пор, пока я не повышаю голос.

Похоже, заявление носило риторический характер, и Эмери промолчал. На какой высоте надо находиться и с какой скоростью перемещаться, чтобы замерзшее озеро показалось посадочной площадкой?

– И с девочками то же самое, – с горечью добавила Джен, – они ведут себя точно так же. И Брук.

– Это должно было навести тебя на размышления.

– А вот грубить совсем не обязательно! Одна из близняшек заявила:

– Она хочет узнать, сколько еще ехать до города, папа. Эмери решил, что это Элайна.

– А ты как хочешь, милая?

– Побыстрее!

Это сказала другая – вероятно, Эйлин.

– Ну, – ответил он, пожав плечами, – мы и приедем побыстрее.

– Только не пытайся шутить, – предупредила Джен.

– Я стараюсь быть тактичным. Если бы не это, мне бы пришлось сказать, что до города двадцать две мили, а мы тащимся со скоростью пятнадцать миль в час. Если и дальше ничего не изменится, дорога займет у нас полтора часа.

Джен повернулась лицом к близняшкам.

– Никогда не выходите замуж за инженера, девочки. Меня об этом никто не предупреждал, но вам я говорю! Так что потом не жалуйтесь, что вы ничего не знали.

– Ты уже про... – начала одна из близняшек.

– Только тогда это был не инженер, – перебила другая, – а теннисист. Ты посчитал в уме, папа? Я тоже, только у меня больше ушло времени. Один и четыре десятых и еще две трети – то есть ноль целых, шесть, шесть, семь. Правильно?

– Понятия не имею. Пятнадцать меньше, чем двадцать два, значит, час уже есть. Осталось еще семь, а семь практически половина от пятнадцати. Почти все настоящие вычисления вне школы похожи на это, милая.

– Потому что точность не имеет значения? Эмери покачал головой.

– Потому что исходные данные сами по себе не слишком точны До города около двадцати двух миль – по спидометру джипа. А на самом деле... – Тут что-то бросилось в глаза Эмери, и он замолчал.

– В чем дело, папа? – донесся голос Брука с заднего сиденья. Казалось, его совсем зажали.

Эмери посмотрел в зеркало заднего вида, но ничего не мог разобрать, все тонуло в размытой белизне снега.

– Там был знак, что на нем написано?

– Только не говори мне, что ты заблудился, Эмери.