Сергей Трищенко - Секретная информация (сборник) Страница 8

Карт-Фрай присел на корточки возле Бик-Шмака.

– Я уже старший дворник, – тихо сказал он. – Избрали на общем собрании. А ты всё копишь на свою мечту? Не думаешь заняться чем-нибудь другим?

– Нет, – покачал головой Бик-Шмак. – Я не меняю своих решений!

– Вот поэтому я и решил тебя поддержать, – Карт-Фрай кивнул на купюру в миске.

– Спасибо! – Бик-Шмак погладил купюру двумя пальцами, как котёнка.

– А чем ты ещё занимаешься? – спросил Карт-Фрай.

– А чем ещё можно заниматься? – удивился Бик-Шмак. – Сижу с утра до вечера, ни выходных, ни отпуска… Ты же знаешь, нам не положено.

– А я картины начал писать, – неожиданно признался Карт-Фрай. – Скоро выставка будет. В Национальной Галерее.

– Это – оттуда? – Бик-Шмак указал пальцем на купюру.

– Нет, – покачал головой Карт-Фрай. – Выставка бесплатная.

– А я думал, ты начал подрабатывать…

– Чисто случайно начал рисовать, – признался Карт-Фрай. – Кто-то выбросил мольберт и краски. Я нашёл и взял себе. Попробовал – получилось.

– Молодец…

Они помолчали.

– Ну, я пойду, – словно извиняясь, произнёс Карт-Фрай.

– Иди… Удачи тебе… на выставке.

– И тебе – в осуществлении мечты.

– Спасибо.

Бик-Шмак провожал взглядом Карт-Фрайя, пока тот не скрылся из виду.

А когда вновь посмотрел на мисочку, в неё планировала вторая купюра, крупнее первой.

Бик-Шмак поднял глаза и обнаружил источник купюры: Барг-Чизгена. Тот широко улыбался.

– Да вы сговорились, что ли! – вырвалось у Бик-Шмака.

– Ты разве не рад? – спросил Барг-Чизген, продолжая улыбаться.

– Рад, конечно, рад! Только что поговорили с Карт-Фрайем. У него всё хорошо, он старший дворник. А у тебя как дела? Всё точишь?

– Точу. Но не только. Я… песни начал писать.

– Песни?

– Да. Шум станка однообразен, хочется чего-то нового. И, когда иду с работы, прислушиваюсь к шуму ветра, шелесту деревьев, пению птиц, стуку шагов, шуршанию шин… И песни слагаются сами собой. Их уже многие поют. Ты разве не слышал?

И он насвистел простенький мотивчик, который, случалось, доносился из окон проезжающих автомобилей или который намычивали прохожие, опускающие монеты в миску Бик-Шмака.

– Это – оттуда? – Бик-Шмак указал на купюру. Две смотрелись в миске намного солиднее одной.

– Нет. За песни пока ничего не платят. Может быть, потом…

– Понятно…

– А ты всё копишь?

– Как видишь. Спасибо тебе. Теперь накоплю быстрее. А потом как-нибудь встретимся, посидим…

– Ну да! Потом у тебя будет другая компания…

– Что ты! Разве я забуду старых друзей!

– Ну, смотри! Ты пообещал!

Барг-Чизген ушёл.

А в миску Бик-Шмака опускалась третья купюра.

– Ба! Да это ты! – чуть не заорал он. Не на купюру, конечно, на Чик-Спрайя.

Чик-Спрай задержался в нищих, наверное, дольше всех из четвёрки. Он хотел стать шофёром-дальнобойщиком, а приличный тягач и хорошая фура стоят довольно дорого. Конечно, меньше, чем пост генерального директора крупнейшей корпорации, но всё-таки… К тому же Чик-Спрай хотел возить мороженое и охлаждённые напитки в южные районы, чтобы повидать море, а рефрижератор стоил ещё дороже, чем обычная фура.

– Как дела? – с подозрением спросил Бик-Шмак. – Ты, случайно, романы писать не начал?

– С чего ты взял? – удивился Чик-Спрай. – Шоферю, как прежде.

– Да тут сегодня ко мне подходили Карт-Фрай и Барг-Чизген, – важно протянул Бик-Шмак, – так один картины рисует, а другой песни сочиняет. Вот я и подумал: может, ты детективы писать начал?

– Нет, некогда, – отмахнулся Чик-Спрай. – Целыми днями за баранкой, до писанины ли тут? Песни Барг-Чизгена по радио слышал, знаю. А что Карт-Фрай художником заделался, впервые слышу.

– Сказал, выставка будет в Национальной Галерее.

– Молодец! Надо будет сходить, посмотреть.

– А ты точно ничем не занимаешься? – подозрительно спросил Бик-Шмак.

– Точно, – улыбнулся Чик-Спрай. – Я… города собираю.

– Го-ро-да? – протянул Бик-Шмак.

– Ну да. Я же дальнобойщик. Езжу, смотрю, запоминаю, фотографирую. Города, пейзажи, растения. Увижу что-нибудь интересное – остановлюсь, сфотографирую. А потом размещаю в Интернете.

– А в море искупаться удалось? – вспомнил Бик-Шмак.

– Всего один раз, – с сожалением вздохнул Чик-Спрай. – Пока разгружали рефрижератор. Но ничего, скоро опять на юг поеду, может, ещё разок окунусь.

– Удачи!

– И тебе тоже

Когда Чик-Спрай ушёл, Бик-Шмак задумался: всем удалось осуществить свою мечту. Да ещё и попутные занятия появляются. А чем бы ему заняться, когда осуществится мечта? Бабочек коллекционировать? Или старинные картины? А может, к тому времени и Карт-Фрай в моду войдёт…

Додумать Бик-Шмак не успел: возле него остановился роскошный автомобиль.

Бик-Шмак улыбнулся: сегодня удачный день. Если владелец автомобиля даст хотя бы одну сотую от его стоимости, а такие случаи бывали, мечта Бик-Шмака приблизится ещё на пару дней.

Человек вышел из автомобиля и приблизился. Бик-Шмак, улыбаясь, поднял мисочку и протянул навстречу. Пусть посмотрит, что перед ним не простой нищий, а успешный!

Вон сколько ему сегодня подали! Такой человек, несомненно, достоин того, что написано на тарелочке!

Человек наклонился и посмотрел Бик-Шмаку в лицо. Губы его искривились в странной улыбке.

– Так это ты намереваешься занять моё место? – спросил он. – Ну, ты и наглец! Не бывать этому!

И, не успел Бик-Шмак опомниться, как нынешний генеральный директор крупнейшей корпорации схватил тарелочку с сегодняшним подаянием и высыпал себе в карман.

Теперь ты знаешь всё

– Я ухожу, – сказал он. Я не понял:

– Куда?

Но, взглянув на него, замер. Его лицо выражало полную сосредоточенность и отрешённость. Такие лица уже не принадлежат нашему миру.

– Когда? – прошептал я.

Мы были с ним неразлучны не то, что с детского сада – с рождения: мы появились на свет в одном и том же роддоме. Только я на два дня раньше. И поэтому он иногда в шутку называл меня «стариком». А потом – один детский сад, одна школа, один университет. Вот только факультеты разные: он поступил на мехмат, я на психологический. Именно из-за того, что хотел изучить данную проблему. А оказалось, он прикоснулся к ней первым. Теперь он опередил меня. На два дня?

– Когда? – переспросил он. Немного помолчал и ответил: – Послезавтра.

– Так скоро! – вырвалось у меня.

Он пожал плечами:

– Ты же знаешь, от меня это не зависит.

Я знал. Теперь это знают все. Но понимают ли? Хотя бы в меру своего разумения. И принимают ли?

Нет, примириться с этим невозможно. А противиться нельзя. Да, собственно, и раньше никто не мог этому противиться. Просто раньше не знали. А теперь знают.

Жёсткий детерминизм развития привёл человечество к тому, что ему пришлось контролировать всё: течение рек и силу ветра, рост растений и таяние ледников, движение астероидов и вспышки Сверхновых, рождение и смерть…

Впрочем, насчёт последнего можно поспорить. Была ли альтернатива, или не было никогда? «Многие знания – многие печали». Пока человек не знал о жёстких рамках собственной жизни, ему казалось, что он обладает свободой воли. И, может быть, поначалу так и было. Но полная свобода ведёт к хаосу. А хаоса люди допустить не могут, раз уж взяли на себя большинство функций природы. Теперь приходилось брать последние…

Собственно, раньше было почти то же самое. Казалось, никто не мешал человеку сделать выбор: иди на перекрестке направо или налево, делать покупки или копить деньги, иди работать или жить на пособие. Но по мере того, как разрасталась сфера накопленных людьми знаний, выходило, что каждый шаг человека строго предопределён и логически обоснован. Вот только логика оказалась не вполне человеческой.

Ну что же, и это было в истории: так велят боги – самая краткая и ёмкая, всё оправдывающая формула. Вот они, наконец, и появились…

Не боги, конечно – существа иных измерений. И, что самое обидное, хотя слово «обидное» здесь не вполне уместно, но пусть остаётся. Так вот, самое обидное то, что они – это мы. Вернее, мы станем ими. После физической смерти на Земле.

– Тебе ведь всего девятнадцать! – снова не выдержал я.

Он улыбнулся:

– Да, как и тебе.

– Мы столько намеревались сделать! – не унимался я. – Строили такие планы!

– Они будут осуществлены, – кивнул он. – Но не здесь, не на Земле. Открытие, которое я сделаю, слишком опережает своё время.

– Это они сказали тебе? – я мог бы и не спрашивать. А кто же ещё?

Кто ещё? Больше некому… Обычно так и происходит: к человеку, которому настало время уйти, являются… Ангелы Смерти – как называют одни. Или Вестники Богов – по мнению других. Всё зависит от точки зрения. Они-то и рассказывают человеку, когда и как ему предстоит умереть. А также и то, что его ждёт в последующей жизни. Обычно там намного лучше, чем здесь, поэтому мало кто огорчается.