Анатолий Радов - Студия "Боливар" Страница 8

Холмы приближались очень медленно. Порой мне казалось, я шагаю на одном месте, и вряд ли вообще до них доберусь.

— Лишь бы резко не потемнело, как вчера — думал я — В темноте я, блин, буду совсем беззащитен. Нападай кто хочешь. Хотя, одну ночь уже переночевал на лугу как-то. Может эти щупальца не везде живут? Или оно вообще тут одно. Это было бы не плохо. Потому что, бороться с ордами щупалец, дело скорей всего бесперспективное...

Я заметил в траве камень.

— О! — только и смог я сказать.

Я поднял его. Камень был небольшим, и удобно устроился в моей руке.

— Да, это максимум против щупальца — грустно подумал я — Против всяких там тиранозавров не прокатит.

И в самом деле, при встрече с крупными представителями здешнего животного мира, лучшим способом было бы успеть этим камешком влепить себе по черепушке, чтобы отрубиться и не чувствовать, как тебя пережёвывают, и не слышать треск своих костей. И это единственный вариант.

Холмы нехотя приближались. Что откроется за ними моему взору? Мне бы хотелось, чтобы за холмом оказался мой родной городок. Я доберусь до него, напьюсь в каком-нибудь баре водки, расскажу случайному собутыльнику о своих похождениях, мы вместе посмеёмся, а утром я проснусь с больной от похмелья головой на своём диване. Но что-то мне подсказывало, что вряд ли события развернуться именно так. И это меня пугало. А больше всего пугала мысль, что там, за холмами окажется очередной такой же луг, с такими же холмами вдалеке, за которыми будет еще один луг. И так до бесконечности.

Я почувствовал что начинаю идти в подъём. Усталость и без того в прямом смысле слова была сногсшибательной, хотелось просто упасть и уснуть. Ноги болели и подгибались. Но идти вверх оказалось просто мучением. Если бы у меня были длинные волосы, и на спине деревянный крест, я думаю никто не отличил бы меня от Христа. Мне с трудом давался каждый шаг, на лбу выступил холодный пот, начало тошнить. Я пару раз приседал на траву, когда перед глазами появлялись сперва белые и яркие мушки, а вслед за ними мушки чёрные.

Во второй раз я чуть было не потерял сознание. В такие моменты лучше присесть и не шевелиться совсем. Я вспомнил, как однажды с утра, после всенощной пьянки, я отправился на работу. Я сидел на автобусной остановке, когда подъехал автобус. Сидевшие рядом люди встали и направились к открывавшимся дверям автобуса, но мне это простое действие не далось. Как только я вскочил на ноги, перед моими глазами распахнулась чёрная бездна, ноги подогнулись и я бухнулся обратно на лавочку. Со стороны, наверное, выглядело, будто подошедший автобус оказался не нужного мне маршрута, и я разочарованно  присел, чтобы дожидаться дальше. На самом деле, я погрузился на дно океана. Звуки стали приглушёнными. Где-то там, на поверхности, далеко-далеко, продолжалась суета, а я, как йог в нирване, был уже к этой суете непричастен. Я был спокоен. Ни страха, ни боли, только бесконечные покой и отчуждение. Так я просидел какое-то время, наверное бледный, как мертвец. И никому до меня не было дела. Наконец, я начал медленно всплывать, всё ближе и ближе к поверхности суетного мира. Черная бездна отпускала меня. Звуки вновь обрели четкость. Я открыл глаза. Ко мне вернулась возможность нормально мыслить. Чёрт с ней, с работой, подумал я, опоздаю, так опоздаю, но раньше чем через полчаса я с этой чёртовой  лавочки не сдвинусь.

Вот и теперь, лучше было подольше посидеть на земле, чтобы восстановить силы. То, что за холмами, никуда не убежит. Если оно там есть, значит есть. А если нету, то и спешить не имеет смысла.

Я просидел минут двадцать. Почувствовав себя немного восстановившимся, я аккуратно, без резких движений поднялся на ноги. Оставалось сделать пару-тройку десятков шагов и я окажусь наверху. И я, стиснув всё, что можно было стиснуть, продолжил мучительный подъем.

Через две минуты я был наверху.

Всё то же! Луг, холмы вдалеке. За исключением двух вещей.

Первая. Внизу холма от горизонта слева, до горизонта справа протянулось странное ограждение из поваленных деревьев. Стволы были накиданы друг на друга. Корни, ветки — всё на месте. Этакая Великая Китайская стена из бурелома.

Вторая. Метрах в ста пятидесяти за этой стеной находился человек! Маленькая девочка, лет шести-семи. И насколько я смог разглядеть, она что-то собирала на лугу.

8

Я стоял на вершине холма, не веря тому, что вижу. Мне думалось, стоит только закрыть глаза, а потом вновь их открыть, и всё, что я вижу, исчезнет, как видение. За почти двое суток я не встретил ни одного человека, и теперь боялся, не разыгралось ли моё воображение от  жажды и усталости? Однообразные ландшафты, отсутствие воды и людей. А не сошёл ли я уже давно с ума?

Девочка что-то собирала. Она была слишком маленькой для того, чтобы вот так, в одиночку, находиться слишком далеко от взрослых. Значит, кто-то из взрослых должен быть поблизости, или где-то недалеко находится деревня. Это радовало. Появлялась возможность разузнать где я нахожусь, и, наверное, утолить голод и жажду. Деревенские жители — народ добродушный. Пройдя столько километров, я почти полностью растратил свои силы, и восстановить их мне совсем не помешало бы.

Я хотел было крикнуть, но передумал, решив, что девочка может испугаться. Я начал медленно спускаться по склону холма, размышляя о том, что сказать в первую очередь, чтобы не напугать ребёнка. Может всё это время, я  блуждал в самом обычном, нашем мире, поэтому вопрос о том, где я, может показаться ей странным, если не страшным. Плюс мой измождённый вид. Лучше всего прикинуться грибником. Жаль у меня нет корзинки, или на худой конец, пакета для достоверности. Ладно, скажу, что только начал собирать, а пакет с парой грибов лежит у меня в кармане. А если попросит показать, вроде того, а что у вас там за грибы?

Чем ниже я спускался, тем выше становилась стена из стволов деревьев. Сверху казалось, что её высота не превышает и метра, но теперь я понимал, что она окажется даже выше моего роста.

— Еще одна проблема — устало подумал я — Придётся перелезать через эту преграду. А она, не дай бог, может и завалиться.

Я вплотную подошёл к стене. Она оказалась метров трёх в высоту. Причём торчащие во все стороны ветки обещали серьёзно затруднить мою попытку преодолеть её. Из-за стены, я не видел девочку, и боялся, что она могла давно заметить меня, но не подать вида, и теперь, когда я её не вижу, улепётывает, что есть силы.

— Если я потеряю её из поля зрения — подумал я — То сам хрен найду деревню. А это значит снова неопределённое время мыкаться по этим сраным лугам без воды и пищи. А насколько меня еще хватит, я не знаю. Но думаю, вряд ли, больше чем на сутки.

Я стал аккуратно, чтобы не создавать шума, и не ломать ветки, карабкаться на стену. Брёвна были уложены прочно.

— По крайней мере, не завалится — успокоился я.

Наконец, хорошенько поцарапавшись, я взобрался наверх стены. Девочка всё так же увлечённо занималась своим делом. Я разглядел, что она выдёргивает траву, корни у которой - плоды жёлтого цвета размером с обычный редис.

— Ну слава Богу, не убежала — с радостью констатировал я факт.

В это время меня привлекло движение на склоне холма, того, что за лугом. Маленькая чёрная точка приближалась с поразительной скоростью. Я решил, что кто-то из местных скачет на лошади, и вероятно по направлению к девочке.

Точка приближалась. Вот она спустилась с холма и продолжила движение по лугу. Приближаясь, она неестественно быстро росла в размерах. Вскоре уже можно было разглядеть очертания несущегося с большой скоростью объекта. Я всматривался, пытаясь увидеть всадника на лошади. Вначале мне даже удалось его увидеть. Моё сознание нарисовало мне то, чего я желал.

И я, решив, что все мои злоключения уже закончились, достал из кармана куртки сигарету и закурил. Все последние сутки я терпел, чтобы не увеличивать чувство жажды. Всё-таки я не знал, когда ещё смогу вдоволь поесть и попить, поэтому приходилось отказывать себе в удовольствии затянуться дымком. Но теперь можно.

Я успел сделать всего пару затяжек. И тут глаза мои стали медленно расширяться от того, что начало представать им. Дыхание приостановилось, рот непроизвольно открылся, и сигарета выпала.

— Твою сука мать — протянул я на выдохе.

Всем известно ощущение страха, когда, проснувшись от кошмара, еще продолжаешь видеть очертания страшных созданий из сна вокруг себя во мраке комнаты. Говорят, что какие-то остатки образов из сновидений еще несколько секунд сохраняются на сетчатках глаз после пробуждения. И в эти моменты, кошмар видится и ощущается, как самая настоящая реальность. И это страшнее всего — считать, что сущности из сна находятся здесь, наяву, в твоей комнате. И если из ужаса сна можно убежать в явь, то от кошмара в реальности убежать некуда. Разве что в смерть? Поэтому секунды, проведённые человеком на грани сна и яви, наверное, одни из самых страшных секунд в его жизни.