Сергей Шведов - Пять доказательств небытия Руси Московской Страница 8

В предбаннике была тихая и умиротворённая обстановка. Монотонная болтовня профессиональных провокаторов, потерявших молодую прыть, никого не зажигала, а только раздражала. Они крыли чуть ли не матом власть, правительство, министров–коррупционеров и даже президента. Как будто два громкоговорителя стояли друг против друга и болтали без умолку по разным программам. Обе старушки скромно помалкивали, обмахиваясь своими прошениями, как веером. Душно было без вентиляции. Старушки не обращали внимания на профессиональных провокаторов. Такое у нас уже было перед референдумом о вступлении в Евросоюз. Тогда весь транспорт заполнили платные пропагандоны. Помнится, одна дородная бабёнка орала на весь троллейбус: «Хватит нам кормить этих голодомировых! Дружить надо с арийцами, а не с ледащими полукровками, на которых наши гастарбайтеры спины гнут!» А пассажиры молчат как в рот воды набрали. Может, в России её бы обматерили. Но польские паны за сотни лет вышколили посполитых молчать, когда говорят о власти. Охрипла, бедолага, а отклика не дождалась.

Иным приходилось трудней — у провокатора работа непростая. Две молодые разряженные бабёнки изображали в трмвае спор ковёрных клоунесс: «Если вступим не в Европейский, а в Евразийский союз, все будем в ватниках ходить!» — «Не все» — «Как это не все?» — «Только те, кому повезёт». Не помню за что, но обеих размалёванных фиф простые бабы молча выпихнули из трамвая почти на ходу. Весьма даже травмоопасно, я бы сказал, вытолкнули. И всего–навсего бабёнки прокололись, что мелодика их фраз и акцент были чисто американско–дияспоральные. Третий случай вообще похож на анекдот. Высокий, поджарый пенсионер в заношенной одежде (а у нас в простонародье просто какой–то культ дорогих шмоток, в старье никто не ходит) агитировал в электричке умаявшихся на своих сотках дачников отказаться от грядок, кур, кроликов и коз, а превратить дачные участки в игровые площадки для бадминтона, столь популярного в Америке. Мало того, что говорил он занудно, так ещё с каким–то жестким мазурским или кашубским выговором, который действовал на нервы. У нас ведь любой горожанин из крестьян пытается говорить чисто литературным русским языком в его телеверсии, а не гэргэркать по–селянски. Прошиб, бедолага. А когда он заявил, что выращивать картошку на приусадебном участке — отсталая совковая дикость, то просто получил по морде от толстого дачника, у которого и без того ломило спину от этой картошки на грядках. Побитый лектор перешёл в проклятиях на польский язык и с воплем «Недопердолёни людзе!» поскочил в другой вагон. Не всем провокаторам удавалось отрабатывать свои грОши перед референдумом и зажигать пламень в сердцах. Несколько сотен лет имперской промывки мозгов уничтожили трепет перед европейцами и американцами.

— Президент, пидарас, о народе не думает! — крякала одна прдсадная утка в предбаннике.

— Это всё жиды его с толку сбивают! — подквакивал другой, словно офицер гестапо из отдела IV-B-4, которым командовал оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман, непосредственно ответственный за уничтожение евреев.

Пожилой прапор сидел рядом с ними и только ехидно улыбался.

— Прикажите им заткнуться, товарищ прапорщик! Трещат, как две сороки. Голова от них болит.

— Не имею права. У нас полная демократия и свобода слова.

И тут меня как чёрт за язык дёрнул. Не штатные говоруны, а прапор меня завёл.

— Да кто так топорно работает? Вон молоденький прапорщик у тумбочки с телефоном сидит в одной рубашечке с голубыми погонами, а ты в бушлате паришься, чтоб скрыть под ним короткоствольный АК. КГБ жидится раскошелиться на дорогой, современный, но очень компактный автомат с магазином на тридцать пять патронов? Его легко под кителем спрячешь, а ты в бушлате сидишь, дурень.

Пожилой прапор в бушлате заметил что–то интересное в дальнем уголке предбанника и уставился туда.

— Ты морду от правды на отворачивай, без пяти минут отставной козы барабанщик! Такую шваль отстойную посадил подначивать людей на подлянку против власти, какую давно пора гнать сраной метлой в отставку. Молодых сажать для провокации надо, профессионалы долбанные.

9

Старый прапор вскочил и юркнул в боковую узкую дверцу. Признаться, я сдуру уже ожидал появления вооружённого наряда, но прапор как ни в чём не бывало вернулся в предбанник и ласково улыбнулся мне:

— Вы с чем пришли, уважаемый?

Я протянул ему большой незапечатанный конверт с двумя листками. Он взял его с вежливым полупоклоном и снова исчез в боковушке. Минут через пять отворилась заветная дверь с табличкой «Помощник Президента», и длинноногая красуня строго вопросила:

— Ковалевский, кто?

Я поднялся.

— Проходите!

Тихонькие старушки–жалобщицы закудахтали, мол, они прежде меня пришли, но старый прапорщик вежливо принялся их успокаивать, а меня красуня провела не к помощнику президента, а в кабинет какого–то гэбэшного майора.

— Садись, старик… Кто тебе напечатал эти листки?

— Я сам.

— А в электронной форме они у тебя сохранились?

Я вытащил из кармана съёмный носитель информации и положил перед ним. Он проверил файлы на вирусы и торопливо кому–то переслал по интернету.

— Ты владеешь компьютером?

— Я вышел на пенсию учителем математики и информатики в средней школе.

— Перед тобой стоит компьютер. Напечатай своё имя–отчество.

Я напечатал.

— Откуда такая скоропись?

— Я начинал срочную службы с учебки КГБ на делопроизводителя.

— Ага, тут у нас записано, — прочитал майор со своего монитора. — Всё верно. Был в запасе у нас на учёте в военкомате… Откуда стопроцентная грамотность в русском языке?

— Неграмотных учителей в школе не бывает.

— Минуточку, — он нажал какую–то кнопку. Вошла докторша или медстра в белом халате. — Маша, проверь его пальцы на работоспособность.

Девчонка минуты две мяла мои руки.

— Всё в порядке, Иван Петрович. Ни артрита, ни отложения солей, но окончательное заключение даст только специалист.

— Вот этим ты сейчас и займёшься. Я выпишу направление на обследование деда на предмет профпригодности в области спецпропаганды и идеологического противостояния.

— В нашей поликлинике?

— С ума сошла! Только в лечкомиссии при администрации президента.

Раздался телефонный звонок.

— Я занят! — рявкнул майор. Потом вскочил, вытянулся в струнку. — Так точно, тащ генерал! Сидит у меня в кабинете…. Да, из наших, сержантом бы на срочной службе. Есть — передать это дело полковнику Терещенко!.. Я уже выписал направление и даже приказал главврачу лечкомиссии собрать консилиум, — соврал и не покраснел майор. — Через полчаса результаты обследования организма отставного сержанта Ковалевского будут у вас на компьютере. Прошу отметить, это я раскопал такого самородка… Служу вольности Отчизны!

Майор на минутку застыл в раздумье. Потом вытащил бутылку коньяка. Сначала выпил сам, потом налил мне:

— Помни, Ковалевский, это тебя я призвал на службу из отставки! Считай, ты решмл все свои финансовые проблемы.

— Служу вольности Отчизны! — гаркнул я ему тогда от радости. — Ну, больше вроде бы как и рассказывать мне нечего. Вопросы и споры об оплате моей службы, продажи моего бизнеса и дома вас разве интересуют?

10

— А выведи–ка на экран свои измышления, старик, которые майор тогда мне прислал, — сказал полковник Терещенко. — Только не математическую модель. Моя борьба с математикой закончились ещё в средней школе. Зато второй файл — весьма увлекательное чтиво.

— Пожалуйста!

(опыт социопсихологического исследования)

I. Определимся с терминами. Предки русских обитали только в Речи Посполитой в границах 1772. На остальном пространстве северной Евразии бродили дикие москали. Русские и москали не только разные нации, на даже разные расы. Юрий Долгорукий, отказавшись от борьбы за Киев, стал строить на севере Владимиро — Суздальское княжество из совершенно иного народа. Москали не европеоиды, а метисы неандертальцев, синантропов ипрочих палеоантропов, включая Денисовского человека. Генетики с одного популярного московского телеканала убеждали зрителей, что русские — родные братья вымерших чернокожих туземцев Новой Зеландии и Тасмании. Их кожу осветлил прилив еропейской крови, а также жидкое северное солнышко, но кудри, широкие носы и толстые губы выдают в них скрытых негроидов. Но по одним только светлым кожным и волосяным покровам еще нельзя судить о принадлежности того или иного человека к прогрессивному европейскому типу. Палеоантропские атавизмы прежде всего это уродливые черты лица москалей, массивный костяк, густые волосяные покровы на теле, толстые негроидные губы и широкие носы, огромные челюсти, широкий таз, развитые надбровные дуги, низкий лоб, карие глаза, сутулость, неприятный запах от тела и изо рта, толстая грубая кожа, развитая от природы мускулатура, неправильное строение гортани (утробно–гортанный или бычий голос, звериный рычание), плоскостопие. Особо нужно отметить психические аномалии палеоантропов, такие как, например, сексуальная агрессия, дикая пассионарность в пьяной драке, паразитирующе–присваивающий образ хозяйствования (воровство и грабёж как наследие примитивной цивилизации охотников–собирателей), обезьянья тяга работать в коллективе, равно как и драться стенка на стенку. Умственной отсталости москаля (идиотизм, дебилизм, кретинизм) часто сопутствуют животная сметка, хитрость, изворотливость, природная склонность к предательству. Такие люди не становятся интеллектуалами, а бандитами или в лучшем случае весьма опасными воинами. Мы описали мужчин, среди женщин наблюдаются схожие отличия. Грубая, а не грациозная походка. Тумбообразность. Бросается в глаза маскулизм — мужепожоность. Слишком массивные женские формы ягодиц и плеч, мощная шея, недюжинная сила («коня на скаку остановит»), грубый голос и уродливые черты лица — толстый нос, выступающий подбородок, круглые щёки, звероватый взгляд заплывших жиром глаз. Мускулистые руки, а, огромные кисти рук, как у боксёра («бой–баба»), толстые свисающие груди, широкие стопы, мускулистые икры. Каждая вторая самка кидается на мужиков — страдает нимфомания вплоть до убийства полового партнёра во время оргазма. Совокупление с ротой солдат она не воспринимает за изнасилование, потому что ненасытна в сексе. У них часто встречалось бешенство матки, или, как сейчас принято говорить, «pussy riot». Судя по строению их примитивного мозга, москали не могут контролировать своё поведение, в частности сдерживать порывы ярости. Похоже, это и обеспечило им победу над фашисткой Германией. Этот атавизм представляет большую опасность для мягкой и цивилизованной Европы. В случае четвёртого (считая от Аттилы) прорыва москальских орд европейцы не смогут противостоять дикарям, и новые палеоантропы вновь выйдут к Гибралтару и Ла — Маншу. Закат Европы, о котором предупреждал герр Шпенглер, будет ужасным.