Виктор Елманов - Женщина XP Страница 8

Ей было 35 лет. Медицинская экспертиза, проведенная и в Греции, и в Москве, причину внезапной смерти не выявила.

Она писала стихи. В них, как в музыке Моцарта, радость соседствовала с грустью, мажор с минором.

Она была легким человеком. Летящим. Не могу представить ее лежащей в гробу.

Натали иногда ведет себя так, будто между нами нет близости. Что это, особенности деловых женщин? Близость как необходимый физиологический ритуал. Или как говорят в Америке: «Просто секс». Единственное, что смущает меня в этом прагматизме, Натали моментально откликается на мои желания, и в постели я не заметил ни одного мгновения, что она делает что-то формально. И еще одна ее странность – она никогда не остается ночевать. Но эта странность мне приятна. Проснувшись утром, я трогаю рукой подушку, на которой лежала ее голова, глажу простынь, на которой лежало ее роскошное тело.

Один из моих давних приятелей всегда говорил, что никогда не сможет жить с женщиной, которую полюбит, как муж с женой. То есть не будет находиться с ней постоянно в одном месте. «Жена должна оставаться всегда в положении любовницы, – говорил он. – Восточный принцип: женщины живут на своей половине дома, мужчины – на своей».

Ближе к вечеру Джон пригласил меня в гости, чтобы познакомить с женщиной, которая поселилась в его доме. Внутреннее убранство гостиной, где мы ужинали, было чрезвычайно аскетичным. Нина, худенькая черноглазая женщина невысокого роста, говорила со мной по-русски. Джон, что меня очень удивило, тоже хорошо говорил по-русски, хотя мы общались с ним всегда только на английском.

Стол был накрыт с тем изобилием разных блюд, которое свойственно только нам, русским, когда мы принимаем у себя гостей. Здесь был и столичный салат, и селедка под «шубой», и соленые огурчики, и черная икра, и мясная нарезка, и сыр, и домашние пирожки, и тушеное мясо с картошкой. Естественно – русская водка и клюквенный морс.

Водку пили только мы с Ниной, Джон отказался, сославшись на то, что вообще не употребляет спиртного ни в каком виде.

Через два часа мы уже пели с Ниной русские народные песни и Джон, чем еще больше удивил меня, пел эти песни с нами, с потрясающей точностью выстраивая партию, где второго, а где третьего голоса. Когда он ушел кормить собак, я стал расспрашивать Нину о ее жизни.

– Вы давно в Америке?

– Двадцать лет.

– А откуда приехали?

– С Урала, город Екатеринбург.

– Я там был несколько раз.

– Да?! Он, наверное, очень изменился.

– Не знаю. Я не могу сравнивать. Но город мне понравился. А почему вы уехали оттуда?

– Погиб мой муж, дети… Здесь, в Америке, жила моя сестра. Она забрала меня. У меня была депрессия после смерти мужа и детей. Я стала пить. Продала почти все, что было в квартире. Сестра, когда увидела меня… С ней чуть было не случился сердечный приступ… Я ей очень за все благодарна… Она умерла год назад… И у меня не осталось никого из родственников. На мне наш род закончится.

Нина прислушалась, как во дворе повизгивали собаки.

– Джон очень похож на моего отца. Мой отец был страстным охотником. У нас было три собаки: лайка, овчарка и беспородная дворняжка. Дворняжку звали Каська… Мы их с сестрой кормили, лечили. Каська всегда спала с нами. Но если в нашу комнату заходил отец, она тут же улепетывала. Отец, хоть и любил собак, но был с ними строг!

– А у меня в детстве, когда мы жили в деревне, была овчарка. Мы ее звали Волга.

– Я до восьми лет тоже жила в деревне, а потом мы переехали в город. Собак забрали с собой. Отец построил для них рядом с трехэтажкой, в которой мы поселились, сарай. Когда отец уходил на работу, мы собак из сарая выпускали. Все дети, которые жили в нашем доме, играли с ними, приносили им еду. Но кому-то это не нравилось. Однажды ночью сарай подожгли. Бедные животные, они сгорели в этом сарае заживо. Я до сих пор не могу понять: за что, за что их так жестоко убили?!

Нина рассказала и о том, как сложилась ее жизнь в Америке, о втором муже, с которым прожила здесь десять лет. О том, как после смерти второго мужа, чуть было не покончила жизнь самоубийством.

Я слушал ее рассказ и думал: за что, за что этой худенькой женщине выдалась такая жизнь? Она, как ивовый прутик. Ветер гнет его, того и гляди сломает, но прутик сопротивляется, и продолжает расти.

Сегодня была экскурсия на предприятие (завод?), где делают андроидов. Я так понимаю, что меня готовят к тому, что скоро эксперимент вступит в самую, что ни на есть, основную фазу.

Больше всего меня впечатлили силиконовые заготовки туловищ, которые висели, как висят на мясокомбинате разделанные туши коров. Но там туши постепенно разрезают на части, а здесь эти силиконовые заготовки начиняют сложнейшей электроникой и – о, чудо! – происходит рождение искусственного человека. Я пообщался с одним только что собранным и был несколько разочарован.

– У них еще мало практики общения с человеком, поэтому они такие «электронные», – уловив мое разочарование, пояснил мне руководитель проекта.

– У вас, я смотрю, все поставлено на промышленную основу.

– Да, мы много выполняем заказов, Некоторые просят сделать анроида в облике умершего мужа или жены, или какой-то знаменитости.

– Но ведь это, вероятно, очень дорого!

– Это для очень богатых людей. Пока. Повторюсь: через пять-десять лет андроиды будут такой же реальностью, как компьютеры.

Я хотел спросить об андроиде, с которым мне предстоит эксперимент, но решил не забегать впереди паровоза.

Страшная новость: Натали погибла в автомобильной катастрофе. Мне об этом сообщили только по прошествии трех дней. Я бросился к руководителю проекта, чтобы узнать подробности. Ни слова не говоря, он жестом пригласил следовать за ним. Мы вышли из офиса, сели в машину и поехали.

Кладбище. Столбик из серого мрамора с именем и фамилией Натали, датами ее рождения и смерти. Ей было 20 лет!

– Как это случилось?

– Она утром ехала на работу, при выезде на мост лобовое столкновение с машиной, которой управлял психически больной человек. Они погибли оба.

– Почему вы не сообщили мне раньше, я приехал бы на похороны.

– Без комментариев, – ответил руководитель проекта и уехал на другой машине, которая сопровождала нас.

Я сидел на заднем сиденье и почему-то вспоминал со всеми мельчайшими подробностями иллюстрации к рассказу Льва Толстого «Лев и собачка» в детской книжке, которая неизвестно как попала в наш дом. Этот рассказ о льве, в клетку к которому на растерзание, как живой корм, бросили маленькую собачку. Но лев, к удивлению всех, принял ее, как свое дитя. Через какое-то время собачка умерла, и лев никого не подпускал к этому маленькому бездыханному тельцу…

Утром каждого дня я езжу на кладбище и сижу рядом с могилой Натали, вспоминая чудесные мгновения истории нашей любви. Параллельно с этими воспоминаниями меня не отпускает история загадочной смерти моей однокурсницы. Сегодня, буквально за два часа, набросал скелет рассказа с еще не определившимся названием.

«Она сказала мужу, что хочет поехать за границу. Но куда именно – еще не решила. Очень долго выбирала и выбрала Грецию, там в это время года было не очень жарко. Ей представилось синее небо, спокойная гладь моря, золотистый песок на берегу и желтые скалы, источенные ветрами и покрытые кое-где, словно заплатами, густым зеленым кустарником.

Удивительно легко перенесла она перелет. В отель они с мужем прибыли поздно вечером. Небо было черно-синим, ярко светили звезды, с моря дул ветерок и слышался легкий плеск волн.

Номер, однако, ей не очень понравился. И вид из окна тоже. Она решила, что на следующий день попросит мужа, чтобы он договорился переселиться в другие апартаменты. Но утром то, что ей вчера не понравилось, сегодня было по душе: и номер, и вид из окна.

Когда она открывала чемодан, неожиданно почувствовала такую слабость в руках, что даже не могла поднять их. Сердце забилось с невероятной скоростью, пот выступил на лбу.

– Господи… – прошептала она. – Что со мной?..

Она медленно сжала пальцы в кулаки, и получилось с такой силой, что, когда их разжала, на ладонях еще долго не проходили следы от ногтей. Слабость прошла, сердце забилось ровно.

До завтрака оставалось около часа. Она решила искупаться, разбудила мужа. Они взяли с собой пляжные полотенца и отправились к морю.

Берег был полупустынный. Они бросили на лежанки полотенца, верхнюю одежду и пошли купаться. Муж с разбегу нырнул в воду, с шумом вынырнул и медленно поплыл от берега. Но ей вода показалась холодной. Она вернулась к своей лежанке, расстелила на ней пляжное полотенце и легла.

Конец ознакомительного фрагмента.