Андрей Кокоулин - Реальность Капитонова Страница 8

Вот если бы он или ещё кто-то был уверен, что все в этой аварии выжили, то эта девочка, наверное, лет через десять-пятнадцать, переместившись в его реальность, могла бы вновь обрести семью. Только как бы семья восприняла её возвращение? Возможно, в свою очередь они бы считали её мёртвой.

Или нет, ведь все выжили, и эта девочка просто вернулась бы домой, как будто выходила за хлебом и молоком. А как же её память? Как же моя память, если я встречу Инну? Память поправится? Что я буду помнить, а что забуду?

Димка подумал, что, возможно, одну ночь ему не придётся спать рядом со спящей Инной. Чтобы она переместилась в его реальность навсегда.

Если, конечно, всё с реальностями правда.

Он смотрел, как из серой предутренней мглы вылупляется, прорастая вверх, дом напротив, как едва колышется фасад, создавая впечатление зыбкости всей улицы, как по тротуару, сутулясь, направляется в сторону перекрёстка ранний прохожий, и в голове его, странно отяжелевшей без сна, лениво ворочались мысли о школе, о Шалыкине и Юрке Каневе, о давних смешных детских надеждах и светлых, солнечных днях. Странно, но в детстве все дни почему-то помнились солнечными.

В этом созерцательном забытьи Димка на какое-то время выпал из действительности и очнулся, когда Шалыкин пришлёпал босыми ногами в кухню.

— Спишь?

— Н-нет, — ответил Димка, подобравшись.

— И правильно.

Одноклассник был в одних клетчатых трусах. На плече у него темнела татуировка оскаленного человеческого черепа, часть черепной коробки у которого заменяли сцепившиеся шестерёнки.

— Горячая вода есть?

— Есть, — ответил Димка.

Шалыкин потянулся.

— Хорошо у тебя, — сказал он, заглядывая в окно. — А что с домом?

— Сетка натянута. А так — вроде как разбирают.

— А-а.

Развернувшись, Шалыкин скрылся в ванной.

— Слушай, — раздался оттуда его голос, — не в службу, а в дружбу, Капитонов, сделай что-нибудь перекусить.

По зашумевшей воде, звонко разбивающейся о стенки ванны, Димка понял, что ответ не обязателен.

Он расколотил о край сковороды последние два яйца и нарезал остатки варёной колбасы, которые хотел съесть вечером. В сущности, тоже небольшая плата за возможность увидеть Инну. Шалыкин появился к моменту, когда Димка выставил накрытую крышкой сковороду на стол. С сине-зелёных волос одноклассника капало.

— Ух! — сказал Шалыкин, присаживаясь на стул напротив. — Как заново родился. Это мне?

Он показал на сковороду.

— Просил же, — недовольно сказал Димка.

— Спасибо.

Одноклассник снял крышку, подвинул поближе блюдце с хлебом и вооружился вилкой. Ел он торопливо, плотно набивая рот. Колбаса улетела в одно мгновение. С присвистом. Вилка яростно колола железное сковородочное дно.

Димка подставил к чашке горячий чайник.

— А про реальности ты серьёзно? — спросил он.

Шалыкин прекратил жевать.

— Нет, шутил.

Он резко встал и ушёл в комнату. Появился уже в футболке и с двумя фотографиями.

— Вот, смотри, — он сунул Димке снимки, — сличай. Я ничего с ними не делал.

Расхождений в составе выпускного класса больше не существовало. Идентичные рамки. Одинаковые учителя и ученики. Вот Юрка Канев. Вот Витька Войцеховский. Вот Светка Желдобина. Никаких тебе…

С колотящимся сердцем Димка рванул к холодильнику, дёрнул дверцу морозильного отделения.

— Во-во, — сказал Шалыкин, — когда осознаешь, это самое первое — голову в холоде подержать.

Резова улыбалась.

— До месяца? — спросил Димка.

— Не больше.

Шалыкин дожевал и отряхнул руки, занялся приготовлением чая.

— Я её верну, — сказал Димка.

— Бог в помощь, — шевельнул плечами одноклассник.

— Мы же в твоей реальности были вместе!

Шалыкин хлебнул из чашки.

— Каюсь, завидовал. Вы были два сапога пара. Только Инна была красивее, без обид. Оба такие… не от мира сего.

— Но сейчас ты в это не веришь.

— Во что?

— В то, что мы были вместе.

Шалыкин вздохнул.

— Знаешь, мне всё равно, — посмотрел он на Димку. — Это ваша реальность, вы с ней и разбирайтесь. Мне — по барабану.

— Зачем же ты дал фото?

— Ну, так, чтобы ты немного пострадал.

— Значит, ты ищешь того, кто бы думал, что Резова — твоя девчонка? — с напряжением в голосе произнёс Димка. — Того, кто бы жил в такой реальности?

— Зачем? — Шалыкин усмехнулся. — Будто девчонок мало! Или ты ревнуешь?

Димка издал горловой звук.

— Тогда зачем тебе моя реальность? — спросил он, сжимая под столом кулаки.

Шалыкин отставил чашку.

— Честно?

Димка кивнул.

— Понимаешь, — сказал одноклассник, — реальности людей в подавляющем большинстве похожи. Не однояйцевые близнецы, конечно, где-то краски поярче, где-то мелочей побольше, но, в основном, это копии. Как из ксерокса. И вообще — очень узкий диапазон. Мало пространства и края засвечены.

— И что?

— Ничего. Ни роботов, ни инопланетян, ни зомби.

— Ты думаешь, было бы лучше… — начал Димка.

Шалыкин скривился.

— Да нет, я утрирую, конечно. Просто я хочу найти реальность, отличную от нашей. Чтобы был какой-то… не знаю, сдвиг.

— А я здесь причём? — спросил Димка.

— Капитонов, ты себя в школе видел? Тебя ж чудиком называли. Я, честно, был уверен, что твоя реальность представляет из себя… ну, не знаю, нечто оригинальное.

— А на самом деле?

— Мрачно, депрессивно, уныние в воздухе. Это чувствуется. Наверное, есть ещё какие-то особенности, но они, прости, декоративны.

— А Инна — это не расхождение?

— Инна — это артефакт. Нет, я ищу совсем другое. Реальность, где мы победили в сорок третьем. Или где Наполеон стал российским императором. Или где Антарктида освободилась ото льда. Нечто выпадающее из известной мне системы координат.

— Тогда это к шизикам.

— Скорее, к параноикам, — сказал Шалыкин. — Только оказалось, что их реальность существует как бы для одного. То есть, это не настоящая, иллюзорная реальность, надстройка.

— И что теперь? — спросил Димка.

— Поживу здесь.

— У меня?

Одноклассник рассмеялся.

— Не бледней раньше времени, Капитонов. Найду, где. Я про то, что пока поживу в твоей реальности. У тебя здесь почти нуар. Всё, — Шалыкин отодвинулся вместе со стулом, — наелся. Пожалуй, пора и честь знать.

— Погоди, — сказал Димка, — а как все реальности могут сочетаться? Ведь нельзя быть одновременно в нескольких местах. И невозможно, чтобы два разных человека или события происходили одномоментно в одной точке пространства.

— Возможно, — сказал Шалыкин.

— Но как?

— Это разные реальности, Капитонов!

Одноклассник поднялся.

Димка как привязанный побрёл за ним в комнату. Собрался Шалыкин минуты за три, пригладил лохмы, поправил ворот свитера. Потом включил телевизор и выбрал новостной канал.

— Можно? — чисто из вежливости спросил он.

— Пожалуйста, — сказал Димка.

На экране мелькнула заставка. Появился диктор. Пиджак. Галстук.

— В нашей студии в Москве семь часов. Начинаем утренний выпуск…

Шалыкин весь превратился в слух, правда, через несколько минут лицо его приняло разочарованное выражение.

— Нет, Капитонов, — сказал он, — у тебя здесь как у всех. Президент только помрачнее.

— Я всё равно не понимаю, — упрямо сказал Димка, — если я с Резовой, то почему я не с Резовой?

Одноклассник выключил телевизор.

— Я сам не до конца понимаю. Путешественники, как я, есть, а теоретической базы — нету. Смирись.

— Всё равно…

Шалыкин подавил вздох.

— Знаешь про кота Шрёдингера? — спросил он, беря свой альбом под мышку. — Кот Шрёдингера находится в постоянной неопределённости: он то ли жив, то ли мёртв по условиям задачи. Как бы одновременно находится в двух состояниях. Это вообще сакраментальный и пошлый пример. Так вот, теперь берём девушку Капитонова, и она, получается, тоже имеет два состояния. Она то ли есть, то ли нет. Всё зависит от того, кто и с какого угла смотрит.

— Так она есть?

— Найдёшь — будет.

— То есть, мне надо будет переместиться в реальность с фотографии?

Шалыкин улыбнулся.

— Зачем?

Он вышел из комнаты, а Димка остался стоять.

— Но как же… Если я хочу найти Инну…

— Так и ищи здесь, — Шалыкин завозился у вешалки, одевая пальто. — Вся твоя реальность в твоём распоряжении.

— Но ты же сам сказал, что это невозможно!

— Я сказал, что это трудно. И хорошо ещё, что прошло всего четыре года, а не пятнадцать там или тридцать.

— Понятно.

Димка шагнул в прихожую и прислонился к стене, наблюдая, как Шалыкин обувается.

— Вообще, — сказал одноклассник, — это не такое уж приятное времяпровождение — скакать по чужим реальностям. Ощущаешь себя потерянным.