Айлсфордский череп - Блэйлок Джеймс Страница 11

— Его отпечатки тебе случайно не показались похожими на те, что оставлял Нарбондо?

— Вероятность есть. Хотя определенно можно сказать лишь то, что мерзавец примерно такого же сложения.

Сент-Ив какое-то время молча стоял, рассеянно слушая жужжание кружащей рядом мухи. Со стороны дома донесся смех Эдди.

— Я так понимаю, этот второй с самого начала шпионил за отравителем?

— Скорее всего, они столкнулись случайно, — возразил Хасбро. — Как мне представляется, если бы второй следил за первым с намерением учинить тому насилие, он не стал бы тянуть до запруды. Ведь злодей мог отправиться куда угодно! Скажем, просто пойти по берегу реки. И не получить никаких повреждений.

— И никаких свидетельств, что они были сообщниками?

— Маловероятно, сэр, скорее наоборот. Их следы ведут по раздельности в деревню, и там я определил, что пути их начинались тоже по-разному: первый вышел из корчмы «Шашки», а второй свернул с тропинки, которая ведет на ферму, известную под названием «Грядущее». Во всяком случае, так это поселение мне описал трактирщик из «Шашек».

— Это, часом, не община медиумов?

— Именно так, сэр. Принадлежит женщине по имени Матушка Ласвелл, в округе ее почитают хранительницей страшных тайн. В Айлсфорде она живет вот уже лет сорок, ее там все знают. В первую очередь из-за ее репутации духовидца, хотя она привлекает к себе внимание еще и тем, что активно выступает против отходов производства бумажной фабрики. За ней даже закрепилась репутация «чумы промышленности», как поведал все тот же трактирщик.

— Значит, некий тип с фермы «Грядущее» преследовал нашего отравителя?

— В некотором смысле, — кивнул Хасбро. — Хотя не исключено, он случайно заметил, как тот возится со щукой, и решил принять меры.

— Ну да: огрел злодея по голове, но так и оставил отравленную рыбу в корзине? — хмыкнул Лэнгдон. — Довольно странный ангел-хранитель.

— Пожалуй. Тем не менее мы ничуть не приблизились к разгадке. У нас нет очевидных мотивов: ни отравления, ни избиения самого отравителя.

— И потому я сразу вспоминаю про Нарбондо! — отозвался Сент-Ив. — Но причины обязательно имеются. В должное время мы их узнаем, хотя меня вполне устроило бы, если бы этот прискорбный случай просто истаял в памяти с течением времени. Я устал от суеты, Хасбро. Мне довелось немало побегать и поволноваться. Сейчас я вполне доволен жизнью фермера-джентльмена, и пусть все идет как идет. Именно это я и обещал Элис. Но, естественно, мы будем держать ухо востро.

На этом они и разошлись: Хасбро направился к дому, а Сент-Ив к амбару. Здесь он заметил свежезасыпанную яму, в которой мистер Бингер, смотритель усадьбы, закопал щуку. В земле различались белые вкрапления извести. Мысли Лэнгдона вновь вернулись к отравленной рыбе, и внезапно, вопреки собственным недавним разглагольствованиям о фермере-джентльмене, он ощутил гнев. Лэнгдон подавлял свои истинные чувства при Элис, равно как и пару минут назад беседуя с Хасбро, однако изгнанная злость явилась снова, да еще и с удвоенной силой. Гнев, подумалось Сент-Иву, по природе своей почти всегда тоже ядовит — и его тоже следует закапывать под известью. И все-таки он узнает имя отравителя, прежде чем совсем отойдет от дел. А значит, ему предстоит нанести визит на ферму «Грядущее» и переговорить с Матушкой Ласвелл.

Весьма часто суть вещей открывалась Лэнгдону более ясно, если ум его отвлекался на что-то другое, и потому сейчас он принялся мысленно сооружать затвор на крыше амбара — конструкцию из блоков и троса, предназначенную для сдвигания по намасленным направляющим нескольких секций крыши; если получится, дирижабль сможет подниматься в небо прямо из импровизированного ангара. Для воплощения замысла предстояло потрудиться, хотя Сент-Ив убеждал жену в обратном. Хасбро, впрочем, в молодости служил на флоте и по части такелажа был сущим волшебником. А когда Кибл завершит работу над воздушным судном, можно будет позвать еще и его. Уж втроем-то они точно справятся. Теперь Сент-Ив осознал, что для смещения секций крыши, с учетом предполагаемого размера проема, потребуется весьма значительное усилие. Удачным решением стал бы паровой двигатель, вот только шум и пар ему самому претили, к тому же чадящий агрегат будет отравлять скот в закрытом амбаре. А загадочная Матушка Ласвелл как пить дать вынесет ему публичное порицание.

Может, шпилевая лебедка? Наверняка ведь для смещения секций крыши усилий потребуется не больше, чем для подъема огромного якоря на корабль. Лэнгдону тут же припомнилось осадное орудие Клео, и воображение его нарисовало слона, тянущего рычаги лебедки, в результате чего крыша легко смещается в сторону. Какое-то время он всесторонне обдумывал идею и в итоге, вопреки ее внешней вычурности, нашел весьма привлекательной. Киблу, несомненно, не составит труда создать автомат наподобие гигантской копии слона Клео, вот только его постройка обойдется в стоимость всей фермы. Затем Сент-Ив вспомнил, что Финн Конрад вырос в цирке и как-то раз заявил, будто ему доводилось дрессировать толстокожего гиганта. По правде говоря, паренек много чего утверждал, и иногда верилось в его россказни с трудом. Но с другой стороны, за все время знакомства с Финном Сент-Ив не замечал за мальчишкой какой бы то ни было склонности к преувеличению. Несомненно, ученик садовника будет вне себя от счастья, если ему поручат дрессировать слона. Места в амбаре даже для крупного экземпляра хватит, к тому же многообразные выделения слоновьева тела совершенно безвредны. Навоз, кстати, еще и послужит отличным удобрением. Эдди и Клео будут ездить на слоне в Айлсфорд, как на пони.

Но тут Сент-Ив представил себе вероятную реакцию Элис, и улыбка его угасла. Убедить жену согласиться завести громадное животное, скорее всего, окажется гораздо труднее создания механизма открывания крыши. А что, если помалкивать о слоне до самого окончания работ? Но это будет все равно что соврать. Элис немедленно это поймет, а у нее весьма стойкие принципы относительно честного поведения. И если Лэнгдон не станет с ними считаться, не видать ему слона как собственных ушей, а сам он будет выглядеть полнейшим ничтожеством.

Возможно, проблема существенно упростится, размышлял далее Сент-Ив, если он доверится Финну. Паренька убедить в чем-либо вообще несложно, хотя порой это Лэнгдона настораживало. Однако, в отличие от Элис, уговаривать парнишку не придется — он сам поймет всю пользу от слона. И если затем повернуть дело так, будто идея изначально принадлежала мальчишке…

Перед Сент-Ивом высилась громада амбара. Близился вечер, солнце висело над самым горизонтом, и лучи его падали прямо в проем открытых ворот. Перво-наперво придется его расшить, поскольку дирижабль доставят задолго до того, как он переделает крышу и раздобудет подходящего слона. Завтра, если у Элис не возникнет возражений, он наймет рабочих. Внутри, за исключением освещенного солнцем участка возле самих ворот, было довольно темно. Справа маячил стог сена, а слева стояли повозка и двуконный экипаж. Жить на широкую ногу они начали недавно, исключительно благодаря тетушке Агате — вот уж действительно щедрая душа, коли в своем весьма объемистом завещании озаботилась благосостоянием нескольких племянников и племянниц. Кстати, своей страстью к рыбалке Элис обязана как раз старой леди, претендовавшей на родство с Исааком Уолтоном[11] и исколесившей всю Шотландию и Ирландию, зачастую в одиночку, с целью значительно уменьшить в тамошних речках поголовье лосося и форели.

Вдруг Лэнгдон замер и сощурился на густые тени подле самой стены, напряженно вслушиваясь в вечернюю тишину. Мгновение назад там явственно что-то шевельнулось. Быть может, овца-отступница самовольно вернулась домой? Какое-то время в темноте совсем ничего не различалось, но затем замерцал слабый свет, словно в амбаре появился заблудший светлячок или ведьмин огонек. В следующий миг он, угасая, образовал что-то вроде гало, формой смахивавшее на силуэт человека, которое быстро растворилось во мраке. Потом все повторилось, но свет стал гораздо ярче, а несомненно антропоморфный образ — резче, глубже и явственнее. Его окружало тусклое, но устойчивое сияние. Вытянув шею, Сент-Ив осторожно шагнул вперед. Волосы у него на затылке встали дыбом. В гости к Сент-Ивам пожаловал очень странный неизвестный мальчик — в этом теперь не возникало никаких сомнений. Он сидел на бочонке с уксусом, подавшись вперед, был отчетливо различим и казался вполне вещественным.