Провидец - Динар Шагалиев Страница 17

- Хотя для обвинения имеются уже веские улики, - сказал он в заключение, - но было бы весьма желательно, чтобы преступники сами рассказали подробности совершенного ими убийства, чтобы австрийский посол убедился, что арестованные действительно настоящие преступники, о чем посол торопится дать знать в Вену.

Учитывая все эти обстоятельства, Фёдор Михайлович решил применить недозволенный прием - так напугать преступника, чтобы он вынужден был сознаться. С этим намерением он и приступил к допросу, взяв меня ассистентом.

По характеру эти два преступника совершенно не походили друг на друга.

Гурий Шишков, крестьянин по происхождению, ничем не отличался от преступников такого типа из простолюдинов. Мужик по виду и по манерам, он был чрезвычайно угрюм и молчалив. Таких крайне тяжело спрашивать.

Товарищ его, Петр Жданов, напротив, шальной и словоохотчивый. Не единожды привлекался, стало быть, как никак положение свое знает. Он показался нам более развитым и более способным к решительному порыву, чем Шишков, если задеть его самолюбие, эту слабую струнку всех, даже самых закоренелых преступников. Однако, быть с ним надобно крайне осторожным в выражениях.

- Пётр, вы вот не сознаетесь в преступлении, хотя против вас налицо много веских улик, - так начал свой допрос Купцов, - Теперь скажите мне: неужели Вы, человек бывалый, до сих пор не отдали себе отчета и не уяснили себе, по какому случаю возле вас крутится столько высокопоставленных лиц?

- Мне почем знать, - отвечал тот, – Красив я может.

- Всё шутковать изволите, а между тем, собрались они тут, чтобы Вас, за убийство судить военным судом, с применением полевых военных законов. Знаете, чем это пахнет? - не спуская глаз со Жданова, с ударением сказал Купцов.

- Таких законов нет, чтобы за простое убийство судить военным судом, да я и не убивал, значит, меня не за что ни вешать, ни расстреливать! Так что не гони, господин начальник, - ответил Пётр.

- То есть как не за что? – картинно удивился Фёдор Михайлович, - Там сейчас Шишков соловьем распевается, мол Вы в дом заходили. Стало быть, и руки у Вас по локоть в крови.

- Пускай бы даже и заходил. Это совершенно не значит, что убивал.

- Кому до этого есть дело, когда бумага на руках? К тому же, это не простое убийство. Вы забываете, что князь Аренсберг состоял в России австрийским политическим послом, поэтому Австрия требует, подозревая политическую цель убийства, военного полевого суда для главного виновника преступления. А это, как вы сами знаете, равносильно смертной казни. У судей интерес скорее дело закрыть да отчитаться. Смотрите сами. Лично я не верю, что вы душегуб. Вор – несомненно. Убийца? Нет. Оттого, я вас хотел предупредить, чтобы вы спасали свою голову, покуда еще есть время. Справедливости жажду.

- Брешете вы все. Я ничего не могу сказать, отпустите меня спать, – потребовал Жданов.

- Как знаете, - сказал Купцов, поднимаясь со стула, - Шишков ваш, дуб дубом, однако, сразу смекнул во что вляпался. Теперича спасается всеми средствами. Прощайте.

На этом допрос закончился. Ощутимого результата он не дал, но я видел, что страх запал в его душу.

На следующий день, в шестом часу утра, я был разбужен дежурным чиновником, который сообщил что Жданов желает видеть Купцова, и мы вместе отправились в допросную комнату.

- Скажите, когда будет этот суд, чтобы успеть кое - что порешать, - проговорил Жданов, и по голосу его я сразу понял, что не для распоряжений ему это надо знать, а для того, чтобы выведать у Купцова подробности.

- Суд назначен на завтра, а сегодня идут приготовления на Императорской площади для исполнения казни. Вы знаете какие. На это уйдет целый день.

- Ну, так, значит, тут уж ничем не поможешь. Проклятье. Что же так быстро то? - с нескрываемым волнением проговорил Петруша.

Фёдор Михайлович поспешил успокоить его, сказав, дескать отдалить день суда и даже, может быть, изменить его на гражданский зависит от него самого.

- Как так? - с дрожью в голосе спросил тот.

- Всё просто. Сознайтесь, расскажите все подробно, и я немедленно дам знать, кому следует, о приостановке суда. А там, если откроется, что убийство князя произошло не с политической целью, а лишь ради ограбления, то дело пойдет в гражданский суд, и за ваше искреннее признание присяжные смягчат наказание, - закончил Купцов равнодушным тоном.

Эффект от такого заявления превзошел все ожидания: Жданов покраснел, потом побледнел.

- Надо обмозговать, - вдруг сказал он, - Нельзя ли водки или коньяку?

- Отчего же, выпейте, коли хотите подкрепиться, однако не теряйте времени, мне некогда, – ответил Купцов.

Я же велел подать коньяку.

- А вы остановите распоряжение о суде? - переспросил Жданов.

- Даю слово, - ответил Фёдор Михайлович.

Выпив, Жданов, как бы собравшись с духом, произнес:

- Всё расскажу. Виноваты мы действительно. Только не в убийстве.

Вот как обстояло дело.

Накануне преступления Шишков, служивший ранее у князя Аренсберга, зашел в дом, где жил князь, в дворницкую.

- Здравствуй, Гурьян, как можешь? - проговорил дворник, здороваясь с вошедшим.

- Князя бы увидать, - как-то неопределенно произнес Гурий, глядя в сторону.

- В это время он не бывает дома, заходи утром.