В чужом небе (СИ) - Сапожников Борис Владимирович Страница 18

- Спасибо, что приехали так быстро, товарищ Духовлад, - обратился к нему доктор Бодень. Двое инспецов за его спиной стояли молча, делали вид, что происходящее их никоим образом не касается. - У нас очень мало времени. Деженя с его людьми надо остановить во что бы то ни стало. И как можно скорее.

- Мои люди должны отдохнуть после скачки сюда, - заявил в ответ Духовлад. - Иначе ничего они не догонят. Кони все в мыле. - Для наглядной демонстрации он провёл рукой по шее своей кобылы. На перчатке остался блестящий след лошадиного пота. - Через полчаса скачки они начнут спотыкаться. Ещё через четверть часа - падать.

- Да-да-да, - скороговоркой выпалил профессор Бодень. - Я всё понимаю. И людям, и лошадям нужен отдых. Скажите только, сколько времени они должны отдыхать?

- Вам его как раз хватит, - усмехнулся Духовлад, - чтобы объяснить мне, что тут у вас на комплексе творится.

От глаза опытного чоновца не ускользнул быстрый взгляд, который профессор бросил на стоящего слева от него Боргеульфа. И ответный кивок - тоже. Духовладу очень захотелось проверить, легко ли выходит из ножен шашка. Но вместо этого он обернулся к своим людям.

- Слезайте с сёдел, - приказал он им. - Располагайтесь на отдых. Только ненадолго. Скоро нам снова в дорогу. Верно, профессор? - Он намерено обращался именно к Боденю. Но инспецов это, похоже, полностью устраивало.

- Да-да, - прежней скороговоркой ответил тот. - Идёмте в мой кабинет. Там я всё вам расскажу.

Духовлад кивнул и сделал профессору приглашающий жест левой рукой. Мол, ведите. Правая же, будто сама собой перекочевала на кобуру револьвера. А пальцы уже,  снова как бы без его непосредственного участия, расстегнули на ней пуговку. Теперь, чтобы выхватить оружие, у Духовлада уйдёт меньше секунды.

Решив, что со всеми приготовлениями покончено, и он готов едва ли не ко всему, командир отряда ЧОН направился вслед за профессором Боденем и инспецами внутрь главного здания комплекса.

Глава 6.

Меня качает словно на волнах. Всего раз такое было в моей жизни. Когда мой аэроплан упал в студёные воды Йольдиева моря, и меня почти трое суток болтало по его просторам. Тогда-то я и узнал, что такое морская болезнь. Говорят, есть ещё и воздушная, от качки в небе, но я ей подвержен не был. А вот морская пробрала-таки.

Но в этот раз мерное покачивание просто убаюкивало. Никаких признаков тошноты я не чувствовал. Я, собственно говоря, ничего не чувствовал. Кроме того самого покачивания.

Несколько раз я засыпал под него, чтобы проснуться в ледяном поту. Снились мне какие-то жуткие кошмары. Женщина с кнутом. Пули, впивающиеся мне в грудь. Высокие чёрные сапоги, переступающие через меня. Потом были и другие. Куда более расплывчатые образы. Но они оказались даже страшнее пуль, пробивающих моё тело. Каждый раз увидев их, я просыпался мгновенно.

Я не знал, сколько времени прошло после нашего неудачного нападения на дом инспецов. Не знал даже - день сейчас или ночь. Я открывал глаза, когда просыпался, но не видел ничего. В какой-то момент мне показалось, что я ослеп. Но, к счастью, это оказалось не так. Как-то раз через плотную ткань, в которую меня запеленали как младенца, пробился луч света. Ничему я не радовался так сильно, как этому лучику.

Мне не давали ни еды, ни воды, но мой организм не требовал их. Мне не приходилось и справлять нужду. Хотя я был уверен, что в пути мерно покачивающейся повозке провёл уже несколько суток.

Лишь иногда голова и грудь взрывались кошмарной болью. Я чувствовал в эти минуты все раны, что нанесли мне. Словно пули раз за разом пробивали моё тело. Но крови не было. Только боль. В голове она пульсировала, то ослабевая, то снова вонзая в мой мозг свои когти. Потом боль отступала, уходя куда-то вглубь. А после и вовсе пропадала. Чтобы вернуться через какое-то время. Наверное, приступы были регулярными. Я мог бы сказать это более точно, если бы хоть немного ориентировался во времени.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды меня не разбудили выстрелы.

Покачивание прекратилось. Выстрелы звучали всё громче. Палили часто и густо, расстреливая патроны пачками. Раздалось конское ржание. Я различил хлёсткие удары винтовок и рявканье больших пистолетов имперского образца. Им подгавкивали револьверы. Кто одерживает верх в этой схватке, я, конечно же, не мог понять. Но, думаю, очень скоро узнаю это. А может быть, и нет.

Мне, если честно, было на это наплевать. Вряд ли, победа одной из сторон в бою скажется положительно на моём положении. В лучшем случае, путь продолжится снова, вернётся прежнее мерное покачивание. В худшем же, меня вытряхнут из повозки. А что будет дальше, я предпочитал не загадывать.

Но вот стрельба, наконец, стихла. Прошло ещё совсем немного времени, и кто-то принялся рыться в повозке, где лежал я. Не прошло и пяти минут, как толстое покрывало отбросили в сторону. В глаза мне тут же ударил яркий солнечный свет. Первым моим порывом было вскинуть руку, чтобы защитить от него глаза. Однако я подавил его. Мне совсем не нравилось лицо того, кто склонился надо мной.

Лицом, собственно, это называть можно было с большой натяжкой. Чем-то оно напоминало физиономию Озо, но было куда уродливей. Часть его скрывали несколько небольших металлических пластин, полностью закрывающих нос, рот и крепящихся к скулам. Чем-то эта конструкция напоминала газовую маску имперских штурмовиков, которых я видел в комплексе на Катанге, только каким-то образом вросшую прямо в голову. Сама голова была совершенно лысой и бугрилась какими-то мерзкими шишковатыми наростами.

Он прохрипел нечто неразборчивое, а после схватил меня обеими руками и рывком вытащил из повозки. Меня легко поставили на ноги. Однако те отказывались держать меня. Я хотел было схватиться за борт телеги. Однако снова подавил это желание. Пока мне выгодно было прикидываться трупом. И, похоже, мне это неплохо удавалось.

Я повалился спиной в ледяную грязь, головой стукнувшись о тележное колесо. Самое удивительное, что мне вовсе не было холодно. Я ощущал грязь вокруг себя. Понимал, что она жутко холодная. Однако никакого дискомфорта не испытывал. Это удивило меня, но не более того. В тот момент мне не стоило отвлекаться на подобные вещи.

Лысый снова подхватил меня обеими руками. Поставил на ноги. Теперь он придерживал меня, не давая упасть, что стоило ему известных усилий. По крайней мере, руки у него были заняты. Я успел как следует разглядеть их обе. И если в правой ничего примечательного не было, разве что ногти великоваты, то левая - совсем другое дело. Кисть её выглядела просто ужасно, будто лысый только что покопался ею в чьих-то внутренностях. Ногти ещё длиннее, чем на правой, и больше напоминали когти какого-то хищного животного. Сейчас они больно впивались мне в плечо. По коже моей стекали струйки крови.

Лысый обернулся за спину и хриплым карканьем, которое и отдалённо не напоминало человеческую речь, подозвал кого-то. Сейчас лысый загораживал мне весь обзор, я видел только его голову в шишковатых наростах.

- Думаешь, это он? - раздался голос из-за спины лысого.

Лысый прокаркал нечто условно утвердительное.

- Покажи.

Лысый сдвинулся в сторону. Теперь я увидел лицо нестарого ещё человека, отмеченное длинным шрамом, уродующим лоб и правую щёку. Из-под кожаной фуражки командира отряда ЧОН выбивался длинный чуб светлых, но уже украшенных сединой волос.

- По запаху ты его нашёл, что ли, - буркнул себе под нос чоновец. Он понимал, что добиться ответа от лысого он всё равно не сможет. - Раскопал среди всего барахла, которое на него накидали?

Лысый медленно кивнул и каркнул ещё что-то.

- Да брось ты его, - махнул на меня рукой чоновец. - Не видишь что ли, мёртвый он. Пускай валяется, пока мы костёр разжигаем.

Почему-то именно фраза про костёр мне не понравилась сильнее всего. Именно она подтолкнула меня к действию. Каким-то образом я понял - жечь на этом костре будут меня. Ведь не зря же зачем-то охотились за телегой, в которой я провёл столько времени.