Кукла дядюшки Тулли - Кэмерон Шэрон Страница 19

— Ага. Вчера после прогулки с мистером Элдриджем я сходила к нему в часовую комнату. Оказалось, что главное — внимательно считать количество оборотов ключа и поворачивать его только по часовой стрелке до щелчка, так что все довольно просто. Мы немного повозились с часами, и дядя, кажется, остался доволен.

Кисть в руке Лэйна совершала длинные, уверенные мазки вверх-вниз по деревянной детали.

— Ну что, может, объясните мне, как это делается, или я так и буду столбом стоять?

Сжав челюсти, Лэйн отложил кисть и подал мне такую же деталь, какую раскрашивал сам. Она оказалась очень легкой.

— Что это? — спросила я.

— Кусок драконьей чешуи. Некоторые отвалились в тот вечер, когда его вам показывали, и теперь их надо заменить.

Он дал мне кисть, и я окунула ее в банку с зеленой краской.

— Как вы говорите, главное — не оставлять видимых штрихов на поверхности. Если они появятся, мистер Тулли начнет их считать.

Я кивнула. Такая причуда была знакома мне не понаслышке. Я неторопливо принялась за работу, слушая болтовню дяди и пытаясь не заляпать платье, хотя на самом деле мне было все равно, останется на нем краска или нет. Вот было бы здорово, если бы меня перестало заботить, сердится ли из-за вчерашнего Лэйн или нет.

— Мистер Моро, вы сможете отвести меня в Верхнюю Деревню в понедельник днем? Я там еще не была.

Лэйн продолжал красить.

— Я надеюсь, что вы не передумали насчет нашего соглашения?

— Если тут кто-то и способен передумать, так это вы, — ответил он ровным тоном. — Вы затеваете разговор, а потом вдруг неожиданно убегаете.

Я пропустила его замечание мимо ушей.

— Думаю, что понедельник подойдет лучше всего, особенно если удастся провести утро у реки. Вчера мне удалось убедить дядю в том, что будет гораздо интереснее, если его рыбина поплавает в канале. Насколько я поняла, понедельник — день, отведенный под новые идеи. Дядя Тулман согласился, что подобный опыт поспособствует развитию новых идей, а об этом мечтает и мистер Элдридж. Они оба были… очень заинтересованы этой идеей.

Голос Лэйна моментально лишился остатков выразительности и стал сухим.

— Ну, в таком случае, пусть мистер Элдридж и устроит вам эту прогулку. Это гораздо удобнее, ведь вы, конечно, понимаете, что у меня есть собственные обязанности.

Это была довольно острая шпилька.

— Большое спасибо, мистер Моро, — ответила я, уткнувшись в свою деталь. — Действительно, так будет гораздо удобнее.

— Время! — как всегда, внезапно завопил дядя, и я подскочила. Вздохнув, я положила кисть на место. На моей чешуйке получилось шестнадцать штрихов.

…Воскресной ночью я оказалась босиком на речном берегу. Звезды усыпали темное небо. Передо мной стоял массивный гардероб из спальни Марианны. От света звезд вода казалась ярко-голубой, почти тропической, и хотя ступнями я ощущала холодную землю, можно было разобрать легкое поскрипывание дощатого пола от моих шагов, когда я направилась к гардеробу. Личики, вырезанные на его дверях и кромках, перешептывались друг с другом, и они обсуждали меня. Затем левая дверца сама собой распахнулась настежь, и за ней я увидела что-то наподобие черного чулана. Головка одной из нимф на двери гардероба повернулась ко мне, распахнув деревянные глаза, и медленно зашипела:

— Миссссс?

И тут я поняла, что личико из красного дерева принадлежит Мэри Браун.

— Боже мой, мисс, да проснитесь же!

Я рывком села в постели Марианны, пышная ночнушка смешно обмоталась вокруг ног. За окнами царила непроглядная темень, дверь гардероба действительно оказалась слегка приоткрытой, а на меня смотрели глаза Мэри Браун, казавшиеся в неверном огоньке свечи бездонными омутами.

— Мисс, к вам гость! И миссис Джеффрис сказала… Вы ни за что не догадаетесь, кто это!

Мэри запрыгала так, что ее чепчик чуть не слетел.

— Это мистер Бэбкок!

За пятнадцать минут я оделась, привела себя в порядок и поспешила в гостиную, уже в надлежащем состоянии боевой готовности после короткой перепалки с Мэри, спрятавшей куда-то мои туфли. Они нашлись в ванной, все заляпанные комьями грязи. Мэри настаивала, что я, видимо, сошла с тропинки у реки, хотя я совершенно точно знала, что не делала этого и оставила их абсолютно чистыми у кровати этим вечером. Мне было абсолютно непонятно, почему Мэри просто не может признаться, что брала их. Ведь, в конце концов, я недавно стащила ее платье. Босая Мэри угрюмо плелась за мной по коридору, возмущенно брюзжа что-то, а я с трудом ковыляла в ее туфельках, словно в испанских сапогах, — они оказались мне слишком малы.

— А куда мы вообще идем? — не выдержала я. Из-за жутковатой темноты вокруг невольно хотелось говорить шепотом.

— В гостиную! — объявила она, уверенно повернув налево к какой-то лестнице, которую я еще ни разу не видела. Интересно, чем Мэри занимается в этом огромном доме в свободное от уборки время, когда меня нет.

Мы прошли в гостиную, и это оказалась та самая комната, которую я в первый день сочла просто огромной прихожей. Но я с трудом узнала ее. Пыли и грязи как не бывало, все чехлы с мебели были сняты. Цвет стен оказался намного приятнее и нежнее, чем показался на первый взгляд, мебель была уютно и со вкусом расставлена, и все поверхности сияли отполированным лаком при свете потрескивающего камина. Но свет очага попадал еще и на самого страшненького человечка, которого мне когда-либо приходилось видеть в своей жизни.

— Мисс Кэтрин Тулман? — уточнил он, протягивая руку. Невысокий, пухлый, с кривым носом, массивной нижней челюстью, упрямо торчащей вперед на непропорционально маленькой голове, он напомнил мне злого волшебника из детской сказки. — Долгие годы я хотел увидеться с вами, и вот наконец мое желание сбылось. Теперь я просто счастливец, — кивнув, пошутил он, галантно поцеловал мне руку и пригласил сесть. Изо всех сил пытаясь скрыть изумление, я осторожно примостилась на край дивана, подолом платья прикрывая заношенные ботинки Мэри.

— Я тоже очень рада встрече, мистер Бэбкок, — наконец выдавила я. — Хотя не могу сказать, что ждала ее долгие годы — я впервые услышала о вас всего неделю назад.

— Ага, — отозвался он и осторожно погрузил пухлое тело в бездну диванных подушек. — У всех мужчин в роду Тулман слабое сердце, и недуг уносил их раньше, чем они физически могли посвятить вас в тайну моего существования. А я знал ваше имя с того самого дня, как вы появились на свет, мисс. На самом деле, я фактически присутствовал здесь тогда, когда вы шагнули в этот мир, а ваша матушка его покинула. — И он скорбно пожевал губами. — Да уж, мисс Тулман, счастье неотделимо от печали, и наоборот.

Я призадумалась.

— Получается, что вы семейный адвокат Тулманов?

— Совершенно верно.

— И при этом вы не являетесь адвокатом миссис Джордж Тулман?

— Нет. — Он дружелюбно улыбнулся.

— И вы защищаете интересы Стрэнвайна уже много-много лет.

— Точно.

— Тогда, мистер Бэбкок, может, вы сможете объяснить мне, почему здесь живет и работает не меньше девятисот человек, перевезенных из Лондона? Я уверена, что дядя сам бы до такого не додумался.

Огонь в камине взорвался снопом искр, и мистер Бэбкок громко расхохотался, да так сильно, что его пухлые щеки заходили ходуном.

— Прямо в лоб! Приступаем к делу без лишних экивоков, да? А мне это нравится, в самом деле! — Он снова прыснул. — Ну да, мисс Тулман, а ведь у нас проблема, да? Небольшая проблемка, не то чтобы совсем непредвиденная, но достаточно заковыристая. Элис Тулман, кажется, почуяла, что наследство ее сынка уже не такое, каким было раньше, и отрядила вас сюда, чтобы положить этому конец. Но форма наследства уже полностью изменилась, мисс Тулман!

— Я бы хотела получше в этом разобраться, мистер Бэбкок.

Он откинулся на спинку дивана, сцепив пальцы на животе, и с забавным выражением лица полуприкрыл глаза, которые поблескивали из-за складок щек неожиданно жестко и уверенно. Я невольно обрадовалась, что мне не приходится выступать против него в суде.