Тайны старой аптеки (СИ) - Торин Владимир Страница 21

— Лемюэль! — воскликнул он, взгромоздив куклу на стойку перед аптекарем. — Поглядите, кого я нашел! Он пытался украсть лекарства!

Лемюэль нахмурился.

— Мистер Бек! Этого стоило ожидать… Я уже порядком устал вас прогонять.

— Вот и не прогоняйте, раз устали, — дерзко ответила кукла.

— Мистер Бек, я не раз говорил вам, что вы не получите лекарств без денег.

— Но мне они нужны!

— Всем нужны лекарства, но никто не забирается в аптеку и не позволяет себе их красть.

— Говард Бек ничего не украл!

Лемюэль сурово приподнял бровь.

— Это потому, что Говард Бек просто не успел ничего украсть. Что же мне с вами делать?

— Можно сдать его мистеру Тромперу, — вставил Джеймс. — У констебля найдется управа на коротышку.

Говард Бек повернул к нему голову.

— Никакой я не коротышка! Это все кругом долговязые! И вообще, у тебя уши странные! У мистера Бонти с нашей улицы такие же! Он пил настойку, чтобы подслушивать, и у него они от этой настойки скрючились!

Джеймс непроизвольно поднес к правому уху руку. Оскорбления от нелепой куклы он терпеть не собирался.

— Ах ты…

Лемюэль его прервал.

— Мистер Бек, — сказал он, — вы — очень дурно воспитанная кукла. Вы ведете себя неподобающе, и вашей маме, почтенной мадам Дуддо, должно быть невероятно стыдно за вас. Мне придется написать ей письмо и сообщить о ваших проделках.

Говард Бек в ужасе схватился руками за свой крошечный котелок на голове.

— Нет! — завопил он. — Только не это! Не пишите мамаше!

— Я вынужден. Она должна знать.

— Но тогда она огорчится! А она и так очень грустная… я же просто хотел добыть для нее лекарство! Чтобы она не грустила… Бедная мамаша! Бедный несчастный Говард Бек!

Кукла понуро опустил плечи. Казалось, она вот-вот разрыдается от отчаяния. Джеймсу стало ее жалко. И, видимо, не ему одному.

— Что с вашей мамой, мистер Бек? — спросил Лемюэль. — Чем она болеет?

— Я же сказал: она грустит!

— Грусть — это не болезнь. Расскажите подробнее…

Говард Бек принялся ковырять длинным деревянным пальцем стойку.

— Она ничего не ест, никуда не выходит. Почти не говорит. И совсем не делает кукол. Она сказала, что больше не видит смысла их делать. И вообще, ни в чем больше не видит смысла. Она была очень веселой, она читала мне книжки и часто смеялась. А сейчас только сидит в своем кресле и ничего не делает.

Лемюэль вздохнул.

— Судя по всему, мадам Дуддо страдает от тяжелой меланхолии.

Он развернулся и снял с полки какую-то баночку.

— Уговорите мадам Дуддо принять хотя бы одну пилюлю, мистер Бек, а потом давайте их ей по одной в день.

Говард Бек, не веря своему счастью, поднял голову.

— По одной пилюле в день, — повторил Лемюэль. — Это важно. Не больше. Вы поняли меня?

Говард Бек схватил баночку.

— А если я дам ей все сразу, она станет счастливой?

Лемюэль гневно сдвинул брови.

— Очевидно, вы меня не поняли, мистер Бек. — Он забрал у куклы баночку с пилюлями и, вытащив пробку, достал один крохотный кругляш. — Лечение так не работает. Ни в коем случае нельзя принимать больше одной пилюли в день, если вы не хотите, чтобы ваша мама умерла. Я не могу доверить вам всю склянку: боюсь, из благих побуждений вы сделаете нечто непоправимое. Начнем с одной пилюли. Вы дадите ее вашей маме, а на следующий день придете сюда, сообщите мне об изменениях в состоянии мадам Дуддо и получите еще одну. А вообще, я бы советовал вам обратиться к доктору.

— До-о-октору?! — Говард Бек испуганно задрожал. — Не люблю докторов! Они очень страшные!

После посещения аптеки доктором Доу накануне Джеймс был с ним согласен.

— Не потеряйте пилюлю, — только и сказал Лемюэль, после чего сам засунул ее Говарду Беку в карман пиджачка. — Я надеюсь, вашей маме станет легче.

Кукла вскочила на ноги и неожиданно обняла Лемюэля. Тот выглядел невероятно смущенным.

— Ну-ну…

Говард Бек отпустил аптекаря, показал Джеймсу на прощание очень неприличный жест-«чайку» рукой и, спрыгнув со стойки, опрометью бросился к выходу. Миг — и он скрылся за дверью.

— Почему вы его пожалели? — спросил Джеймс.

Лемюэль задумчиво глядел на дверь, за которой исчез маленький прохвост.

— Говард Бек — совсем как ребенок, Джеймс. Он наивен и простодушен. Живых кукол в Габене почти не осталось, этот малыш — нечто, вроде ходячей достопримечательности Тремпл-Толл, отголосок времен, когда игрушки были чем-то… большим… Когда я был ребенком, я мечтал о таком друге, как Говард Бек, но отец и слышать ничего не желал. «У тебя нет времени на игры, Лемюэль, — говорил он. — Ты должен учиться. Игрушки не помогут тебе стать достойным продолжателем семейного дела Лемони». Сейчас кукольники испытывают непростые времена, они разорились, обнищали, больше никому не нужны живые куклы. Я понимаю, почему кукольница с улицы Мятых Роз страдает меланхолией. Ее яркая и шумная жизнь осталась в прошлом. После той трагедии все изменилось…

— Трагедии?

— Я не знаю, что именно произошло. Никто не знает всех подробностей. Известно лишь, что однажды спектакль на сцене кабаре-театра «Тутти-Бланш» пошел не плану. Куклы-актеры сошли с ума и напали на зрителей. Было много жертв. После этого главный судья Сомм официальным указом запретил городским кукольникам создавать новых живых кукол, а едва ли не всех, что уже были созданы, схватили и…

— Что с ними сделали?

— Я не знаю. Одни говорят, что их сожгли, другие — что заперли в тюрьму для кукол.

— Что? Кукольная тюрьма?

— Это всего лишь сплетни, Джеймс. Всего лишь сплетни…

Дверь открылась, и звон колокольчика оборвал разговор.

В аптеку вошли двое. Джентльмены являлись обладателями шляп-котелков и скрывали лица под темно-синими платками. Джеймс узнал этих господ — видимо, именно о них говорил человек мадам Си.

Затащив в помещение большой аквариум со злобного вида зубастой рыбой, они поставили его на стойку.

— Добрейшей ночки, милый мистер Лемони, — сказал один из них настолько лживо-приторным голосом, что у Джеймса от него даже разболелся зуб.

— Здравствуйте, мистер Пенс.

Пенс стукнул костяшками пальцев по аквариуму, на что рыба клацнула зубами и ткнулась головой в стенку.

— Принимайте этого красавчика. Самая улыбающаяся рыбёха на Подметке.

Джеймс приблизил лицо к аквариуму: от плотоядной «улыбки» рыбы ему стало не по себе.

Лемюэль кивнул и сделал запись в книге учета.

— Это ведь еще не все, — сказал он.

Мистер Пенс достал из-под пальто коричневый бумажный пакет.

— Вы знаете, доставать то, что вам нужно, становится все сложнее, мистер Лемони.

Аптекарь промолчал, ожидая продолжения. Судя по тому, как вытянулось его лицо, он догадывался, к чему этот тип клонит. Джеймс, хоть пока мало что понимал в «ведении дел», также догадался: набивание цены ни с чем не спутаешь.

— Флики накрыли наш склад два дня назад, — сказал Пенс. — Знаете, что привело их туда?

— Не имею ни малейшего…

— Нас сдал некий добрый мистер клерк из Паровозного ведомства, с которым мы время от времени, так сказать, пили чай. Ненадежный оказался пройдоха.

— Я сочувствую… ему.

— Да уж, — хохотнул Пенс. — Бедолага стал ужином для канальных сомов, но речь не о нем. Мистер Меррик понес некоторые издержки из-за вашего заказа, мистер Лемони, — наш человечек в Ведомстве сдал нас, когда узнал, что именно прибыло в Габен в двойном дне ящика с чаем из Хартума. Он испугался, что его свяжут с Серебряным Воском, и пошел на… хм… чаепитие к фликам.

— Мистер Пенс…

— Серебряный Воск входит в «Список Запрещенных Товаров Сомма». Мы знали об этом, но… издержки, сами понимаете… Мистер Меррик произвел новые расчеты и решил повысить стоимость своих услуг.

— Сколько?

— Две склянки дополнительно…

— Это грабеж!

— …за каждую унцию Воска.

— Возмутительно!

Мистер Пенс демонстративно зашуршал пакетом.