Рыцарь в клетке (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович Страница 22

— Так ты ж и так мой поверенный? — офигел я с такой простоты.

— Именно так и есть, — покивал довольный как слон демон, — А здесь работа для… гм… как бы назвать эту должность? Аналитик компромата? Ловкий парень? Нелегальный юрист? О! Последнее — просто прекрасно! У тебя всё равно не будет времени копаться с этими бумагами, Эмберхарт! А я прошу совершенно немногого, даже не работы! Ты слишком любишь нажимать на спусковой крючок! Это будет просто отдых! Ты сделаешь доброе дело человечеству, станешь богаче, наубиваешься людей! Что может быть лучше?

— Мне кажется, что ты меня пытаешься использовать нахаляву… — покачал я головой.

— Тебе только кажется! Ну же, Алистер! Их всего одиннадцать человек, из которых восемь в самом Токио!

Черт. Хитрый, скользкий, ехидный.

— Режим Посланника, Дарион Вайз, — категорично отрубил я, — Гарантируй его — и мы договорились. Я и так рискую без конца, чтобы еще дополнительно дергаться на ваших сафари.

Накаяма Минору улыбнулся куда шире, чем способен был бы человек. Его глаза на секунду стали угольно-черными шариками, а затем вернулись в норму.

— Договор, Эмберхарт. Только это твоё сафари. Я существо миролюбивое.

Я встал из-за стола, прошелся к неприметному вертикальному ящику, закрытому на ключ. Там висела одежда темных тонов, стоял на полке высокий цилиндр, рядом с ним лежала сплошная зеркальная маска. Трость, нож, четыре револьвера и плащ-накидка, скрывающая мою фигуру от посторонних взглядов. Приемлемо. Еще две гранаты на всякий случай. Нет, сегодня… сегодня можно и шесть. Отличная погода для всяких случаев. Отличное настроение.

— Покрась коня, демон.

— Что? — Накаяма комично расширил глаза на 150 процентов от возможностей среднего японца.

— Покрась мне коня. Пожалуйста, — повторил я, — Он очень приметный.

— Ты что, прямо сейчас начнешь?!

— Самое время, Дарион Вайз. Самое время.

Не удержался и заглянул на задний двор. Возле раскрытого «Свашбаклера» стояла мокрая как мышь Омори Чика, держась за стенку и бурно дыша. Ей определенно стоило сначала попросить у меня совета, как им управлять, а уж потом предлагать кувыркаться в постели…

Что же, как говорили великие древние люди, среди которых я когда-то жил — «фарш нельзя провернуть назад».

Пора прогуляться.

Глава 8

— Вот смотри, если мы на обухе сделаем такие вот зазубрины, под вот таким углом, то мечом можно будет пилить! Я рассчитал нагрузку на лезвие, если использовать европейский АЦ-2, ну тот, который с добавками вольфрама, то снижение прочности обуха несущественно отразится на крепости клинка! Зато какой эффект!

— То есть ты прошёл пешком восемь районов, добрался до границы с самой опасной частью города, приволок с собой рюкзак чертежей, и всё это без малейшей уверенности в том, что я тебя пущу…

— Не отвлекайся по пустякам, Эмберхарт-кун! Вот смотри, если низ обуха оставить без двух зазубрин, то сюда можно будет установить пружинный механизм, благодаря чему клинок будет… АЙ!!!

Подзатыльник был хорош. Я сам не ожидал, что способен выдать такой смачный, резкий и звонкий удар по пустой тыкве этого маньяка. Матсухида Хитоши ойкнул и схватился за пострадавшее место, обиженно на меня посмотрев.

— Ты как моя мать, — с обидой протянул он, — И отец… и брат. И сестра. И тетушка Акеми! Когда ты с ними познакомился?!!

— Сдается мне, что родители, дав тебе имя Хитоши, изрядно разочаровались со временем, — вздохнул я, понимая, что второго подзатыльника не отвешу — оппонент продемонстрировал потрясающие навыки уворота, — Ничем «уравновешенным» в тебе не пахнет, Хитоши-кун. В стране катастрофа, если ты не заметил. Мой дом на осадном положении. Видишь, труп уносят от ворот? А ты ведь его переступил, даже не заметив…

— Я с ума сходил дома! — протестующе заорал юный технический гений, чьей главной страстью в жизни было создание какого-либо оружия с абсурдным внешним видом, — Туда не ходи, сюда не ходи, патроны не трать, сиди тихо! Работать нельзя! В мастерскую нельзя! Инари-чан увезли за город, Кеничи вообще забрали в Хиросиму! Вот я и ушел!

На мой взгляд Хитоши остро нуждался в лечении у психиатров с помощью медикаментов, электрошока и ректальных зондов, с помощью которых лекарства и живительное электричество должно было попадать в его нестабильный организм, но деваться было некуда. Не успел я опомниться от такого гостя, как он уже захватил четверть казармы, сдвинул койки, и увешал стены плакатами с схематическими изображениями чего-то, что не должно было существовать в реальности. Никогда.

А теперь этот технофил абстрактной ориентации пытался втянуть меня в обсуждение самораскладывающего меча с зазубринами на обухе. Проделывал он это с такой самоотверженной горячностью, что я вместо того, чтобы послать стоящую рядом с нами круглоглазую Легран за хлороформом, повелся, по уши влипнув в разговор, все дальше отгоняемый от границ здравого смысла криками «не круто!», «не внушительно!», «ну как ты не понимаешь, в чем идея!»

С другой стороны, вид ошарашенной Анжелики питал мою надежду, что если она потеряет сознание, то я с полным правом сдам Матсухиду военным, как обладателя неясной и опасной способности. Нет, ну а что? Он же прямо на моих глазах пытается совместить клинковое оружие с цепной пилой и на полном серьезе размышляет о перспективах разработки ношения ЭДАС-а человеком! Самый малый сборщик весит 60 килограммов, алё!!!

Разумеется, я не просто беззаботно развлекался с безумным конструктором, а осуществлял самую настоящую и планомерную атаку на позиции Рейко. Шел третий день холодной войны, где обе стороны при каждом удобном случае демонстрировали друг другу арктический холод физиономий. Я не понимал, но был железобетонно уверен в том, что творится какая-то ересь — и мне за нее должны объяснения. Коротышка за всем своим легкомысленным поведением скрывала острый и практичный разум взрослого человека. Она не могла не знать, как я отреагирую на попытку подложить мне в постель постороннего. Но — объяснений не было. Вместо них мне всячески давали понять, что в моих с невестой отношениях температура упала едва ли не на абсолютный минимум.

Это… злило. Слишком много версий, слишком много подозрений и предположений забирались в мою голову каждый раз, когда я пытался понять происходящее. Суматошный Матсухида отлично помогал отвлечься, а заодно генерировал столько шума, что вполне складывалось впечатление, что я плюнул на произошедшую размолвку и живу дальше полноценной жизнью счастливого английского аристократа. Кроме этого, паренек замечательно отпугивал всех девушек из гостящего у меня гарема, которые что-то чересчур оживились, начав расползаться из своих гостевых комнат по всему дому.

Однако, хорошего понемножку. Спустя два часа, когда даже Эйлакс внутри меня взмолился заткнуть пышущего нездоровым энтузиазмом Хитоши, мне в голову пришла замечательная мысль.

— Хитоши-кун, помнишь тот меч-револьвер, что ты мне показывал?

— Да! Помню! Ты дал ему название! Я потом долго думал и выбирал между «риборубакен» и «джукен», но твоя идея лучше! Отличное название! Сам меч… скучный, совсем скучный, нет движущихся частей, нужны сплавы, слишком маленький калибр… не круто! Вот смотри сюда, если мы приделаем два круга циркулярных пил к древку этой нагинаты…

— Постой. Мне нужно, чтобы ты сделал мне «джукен». Даже два. Сплавы я дам, у меня даже есть немного гладия.

Паренек завис, бессмысленно хлопая ресницами. Потом немного отвис, явно уверившись, что ему не показалось.

— Ты правда хочешь, чтобы я сделал тебе их? — расцвел он, — Прямо по-настоящему?!

— Я даже буду ими пользоваться, — щедро пообещал я.

— Я очень-очень рад! — суматошно заорал Хитоши, задрав руки кверху и излучая восторг безумной улыбкой. Постояв так секунд пять, он уронил руки и совершенно мертвым тоном добавил, — Но не буду. «Джукен» в прошлом, Эмберхарт-кун. Он не интересный. Он не крутой.