Я умру завтра (СИ) - allig_eri Страница 22

Стоило лишь выйти и взглянуть на неё, как женщина едва ли не обмякла, моментально понимая всё без лишних слов.

— Миледи! — поддержал её Эсмонд, а потом прикрикнул на слуг, чтобы помогли ему.

Я не стал задерживаться, сразу направившись в собственную комнату. Мне… надо побыть одному и обдумать всё случившееся. Просто обдумать…

Внутренний голос, который был во мне всегда и всюду, как, наверное, во всех остальных людях, шептал на самое ухо: «Всё это сон. Тебе следует лечь в кровать, и тогда всё исчезнет».

Ведь исчезнет, верно?

Меня никто не трогал и не будил, однако проснулся я уже ночью. Полностью выспавшимся, но с больной головой.

— Проверка… это был кошмар? — едва слышно прошептал я, а потом коснулся груди, не находя на ней привычной Слезы. — Значит, всё правда.

Быть может, люди, которые утверждали, что, столкнувшись с проблемой, надо подождать и лечь спать, не столь уж неправы. Смирение — вот что чувствовал я, глядя на собранную слугами сумку, сиротливо стоявшую на пороге комнаты.

— Версам не нужны лишние вещи, — хмыкнул я, а потом открыл её, осматривая содержимое: три комплекта белья, запасная пара обуви, зубная щётка, коробок зубного порошка, кусок мыла, небольшая пачка бумаги, набор перьев, тщательно упакованная чернильница, карманное зеркальце, завёрнутый кусок вяленого мяса, два яблока, немного денег, причём даже не золота, а серебра и меди.

«Это забота — ведь золото могут отобрать — или на мне уже решили начать экономить?» — обожгла полная неприятия мысль.

Странно, до этого момента я не ощущал столь же явного презрения ко всем окружающим, включая собственную семью. С другой стороны… человек вечно стремится скрыть подлое и низкое в своей натуре. Вот почему, уподобляя себя животным, он отождествляет себя с волками, львами или даже драконами. Вот только больше всего человек напоминает презренного жука. Брюхо прижато к земле. Сгорбленная спина отгораживает от мира. Глаза слепы ко всему, за исключением того немногого, что могут увидеть.

Сейчас они просто перестали скрывать своё истинное отношение. В этом пропал смысл, только и всего. И мне пора ответить им той же монетой.

Посмотрев на свою руку, прикрыл глаза и… не знаю, постарался вызвать чувство магии? Всё-таки тот ренегат утверждал, что хотя бы канал к собственному измерению способен создать каждый, даже необученный колдун.

— Давай, — злобно скривился я, изо всей силы желая ощутить то, что было от меня скрыто. Магию.

Гнев на всё вокруг полностью затопил меня, и в какой-то момент, видимо интуитивно, мне удалось добиться желаемого. Приоткрыть канал, откуда каждый волшебник черпает силы, и освободить малую её часть. Едва заметные огоньки разлетелись по комнате, грозя поджечь интерьер, отчего я резко подскочил и стремительно затушил каждый из них.

— Может, и не стоило, — тихо пробормотал самому себе, комментируя собственный поступок. Какая уже разница? Даже если здесь разгорится пожар?

Подавив поднявшееся чувство раздражения, покинул комнату, выйдя в коридор. Отринул прочь мимолётную мысль о том, что надо бы навестить мать. С ней я уже, хе-хе, виделся! И вообще, ни к чему знатным леди находиться в одной комнате с версом.

— Скорее всего, они уже вычеркнули меня, — едва слышно произнёс я. — Хорес, как же хорошо, что императрица запретила празднования.

Мне физически сложно было бы наблюдать за всем происходящим. И хоть я уже понимал, что более ничем не связан со своей семьёй, но и лишний раз наблюдать за позором Моргримов не желал.

— Как говорил император, «Маги вне политики», — подавил я смешок.

Я всё ещё стоял в тёмном и величественном коридоре родового имения. Взгляд бродил по стенам, будто бы прощался.

— А ведь и в самом деле, — провёл рукой по лицу, — более их я уже не увижу. Всё. Конец.

Жизнь мага скоротечна. Двухмесячное обучение, а потом распределение — в зависимости от показанных талантов. Наиболее выдающиеся имеют шанс оказаться в семьях аристократов, проживая в тепле и уюте остаток своих дней. Менее способные идут туда, куда скажут. Например, до изнеможения создавать волны и ветер, ускоряя корабли. Или в грязные, пыльные мануфактуры — помогать создавать инсуриев, пушки и ружья.

Куда направят меня? Аристократов почти никогда не отправляют в чьи-то поместья, это негласное «правило вежливости», ведь тогда чужой дом может узнать самые разные тайны, известные магу.

— Кажется, я придумал, куда можно сходить. — Слабо улыбнувшись, я направился вниз. Это было единственное место, которое мне по-настоящему хотелось посетить.

Осматриваясь вокруг, словно в первый раз, медленно, никуда не спеша, шёл по дому. Привычная стража возле дверей молчала, ничего не говоря. Точно так же отреагировал слуга, пробежавший мимо. Ранее я бы непременно поинтересовался, куда он держит путь, в такое-то время. Но не сейчас. Ныне я будто стал призраком, до которого никому нет дела. Презренный, непонятно зачем существующий верс.

Раздражение снова накатило, едва ли не выплёскиваясь через край. Как все они бегали, когда Кастис лишился руки! И как реагируют, узнав о моей — фактически — смерти.

Не надо было тушить те огоньки. Пламя — вот что очистит это место.

Невольно вспомнил, как в детстве мне подарили деревянный макет Таскола. Очень точный, красивый и большой. Как красиво он горел!

Эдис плакал, — припомнил я. — Смотрел и ревел. Впрочем, он постоянно плакал и хныкал, словно был не потомком императора, пусть и дальним, а распоследним землепашцем.

— Нет, даже они себя так не вели, — остановился я возле выхода на улицу. — Эдис являлся уникумом. Изнеженным до невозможности.

Подавив несвоевременные воспоминания, вышел во двор. Вдалеке была заметна стража и инсурии, патрулирующие территорию поместья. Где-то здесь бродит и безглазый некромант. Ха-ха, а ведь вскоре я вполне могу составить ему компанию! Будет весело…

— Кто же теперь станет кидать в тебя огрызки, безглазый ты урод? — тихо прошептал я, замечая, как изо рта вырывается пар. На улице оказалось достаточно прохладно.

Поддавшись наитию, выдохнул ещё пару раз, просто чтобы полюбоваться на своё дыхание — доказательство собственной материальной жизни. Достаточно скоро я лишусь её, поэтому нужно быть в два раза внимательнее.

Мрачно ухмыльнувшись, знакомой дорогой направился к храму Хореса. Вот кого я хотел видеть. Вот с кем желал поговорить.

Воздух внутри пах жиром свечей, пыльным камнем и чем-то металлическим. Молельный зал был тёмен и пуст. Середина ночи не способствует большому количеству прихожан. Впрочем, их и днём не сильно много. Всё-таки это домашний храм, а не общий, так что посещают его лишь мои, — едва уловимо улыбнулся, — бывшие родичи, слуги и стража. Даже жрец здесь всего один.

— Оно и к лучшему. Никто не помешает нам говорить. Только ты и я, верно, Хорес? — подошёл я ближе, рассматривая вырезанную из камня величественную статую, изображающую мужчину, чем-то отдалённо похожего на Дэсарандеса. Думаю, давно покойный мастер хотел польстить этим императору. Получилось ли?..

Обнаружив лампу, специально оставленную здесь, осознал, что мне нечем её зажечь. Разве что…

Хмыкнув, посчитал это знаком. Ожидал, что повторно вызвать огоньки окажется проще, но нет. Лишь когда вконец разозлился, удалось получить россыпь так называемых «искр». Аккуратно поймать лампой одну из них тоже оказалось непросто, но это не стало тем вызовом, с которым бы я не справился.

Осветив пространство храма, снова посмотрел на статую. В неровном свете лампы казалось, что бог ухмылялся.

— Вот, значит, как, — наклонил я голову. — Мы все лишь букашки под твоими ногами, не так ли?

Заметив мимолётное движение, наклонился и увидел жука, который полз по каменным плитам.

— Символично, — усмехнулся я, вспоминая, как сравнивал их с людьми. Мгновение подумав, присел, обхватив руками колени. Насекомое суетливо направлялось куда-то по своим делам, ни на что не обращая внимания. Казалось, даже внезапное появление света осталось им незамеченным.