Железное сердце (ЛП) - Макмастер Бек Страница 25

В его взгляде блеснул жар. Уилл шагнул к Лене.

– Эт репутация нас всех и спасает. К тому ж я вервульфен. Они меня другим и не видят.

– И ты себя тоже!

Этот возглас застал врасплох их обоих. Лена выдохнула и дерзко уставилась на Уилла.

– Ты называешь себя зверем, потому что в это веришь. Считаешь, что ты такой и есть. – Судорожно вздохнув, она продолжила: – Ты сопротивляешься мне на каждом шагу, потому что ненавидишь Эшелон, но я не только пытаюсь помочь тебе влиться в него. Я стараюсь показать тебе другую жизнь.

Между ними повисло молчание. Уилл потрясенно уставился на Лену. Но не злился. Воодушевившись, она шагнула к нему.

– Используй мои уроки для того, чтобы стать тем, кем хочешь. Заставь Эшелон посмотреть тебе в глаза. Брось им вызов, чтобы с тобой обращались, как с человеком. С опасным человеком, если так надо, но не… как с животным.

Уилл отвернулся, будто Лена его ударила. Затем прищурился:

– А ты?

– А что я?

– Как ты поступашь со мной?

Она покачала головой:

– Не знаю, я…

Уилл помрачнел.

– Ты знаешь, че скажут. Че подумают, када увидят тя со мной. Притворишься? Будешь смеяться с ними украдкой, чтоб сохранить место в их мире? Или рискнешь попасть под их осуждение? Рискнешь всем, чтоб доказать свою правоту? Так как, попомни мои слова, тебе это обойдется недешево.

Лена посмотрела на него, чувствуя волнение от близости его тела. Ни разу она не подумала, чем ей грозят их уроки. Водить знакомство с вервульфеном – совершить самоубийство в глазах света.

– Ага, – прошептал он, – я так и думал. – Уилл прикоснулся к ее щеке, поворачивая к себе. – Ты играшь со мной, Лена, потому что здесь энтого нихто не видит. Ну а я устал быть твоей игрушкой. Ты права. Мож, я и позволяю другим влиять на мое мнение о себе. Но, несмотря на все дерзкие речи, ты ведешь ся точно так же.

Слова ранили. Несмотря на ненависть к Эшелону, Лена следовала их правилам так же, как и он. Позволила им определять свою сущность, свои мысли и поступки.

Уилл отпустил ее.

– Ты об энтом не подумала? – Его губы сложились в грустную усмешку, он схватил пальто со стола и закинул на плечо. – Увидимся на официальном представлении. – С коротким кивком, Уилл отправился к двери. – Посмотрим, че стоят твои слова.

***

Два дня спустя Уилл стоял, прислонившись к кирпичной стене, и разглядывал огромную белую башню, которая тянулась к небесам. Алебастровый мрамор блестел даже в унылом вечернем дожде, постоянно напоминая о власти Эшелона. Завтра ночью в честь прибытия скандинавской делегации здесь пройдет официальный бал-представление. Уиллу придется вооружиться лучшими манерами и очарованием, чтобы попытаться уговорить их подписать мирный договор. От этого титанического задания у него потели ладони.

Что если он не справится?

Уилл прежде не сознавал, насколько в глубине души мечтал о респектабельности свободного человека. Чтобы сняли цену за его голову, дали возможность приходить и уходить, когда вздумается, не оглядываясь через плечо. Делать то, что хочется… что угодно… не ограничиваясь лишь ролью наемного охранника.

Уилл об этом почти не задумывался, но слова Лены с последней их встречи все крутились у него в голове. Он должен Блейду целый мир, но в глубине души злился, что его жизнь так ограничена. Что-то голодное и полное желания скрывалось в сердце вервульфена, и он не знал, что это такое и как его успокоить.

Уилл, прищурившись, наблюдал, как к парадным воротам подъезжает позолоченный экипаж. Вырвался густой угольный дым выхлопа. Уилл проследил за коляской от Мейфэра, где все утро охранял особняк Бэрронса. Дождь помог ему скрыться, а лакеи потеряли бдительность. Какие дураки. Это лишь доказывало, как просто Колчестеру, при желании, добраться до Лены.

Слуга открыл дверцу, и на его руку легла изящная ладонь. Вышла Лена в платье цвета смятых розовых лепестков и нервно оглядела башню.

При виде нее Уилл всегда переставал дышать. Внезапно неизвестная потребность, внутренний голод обрели имя и лицо.

И это волновало его сильнее, чем весь Эшелон вместе взятый.

«Она не для тебя».

Она человек, а он – вервульфен. Он никогда не сможет разделить с ней постель, не рискуя жизнью Лены и случайным заражением волчьим вирусом. Ему вообще не стоило об этом забывать.

С хмурой гримасой Уилл скрестил руки на груди и стал ждать. Он не мог охранять Лену в Башне из слоновой кости, отчего волосы на затылке вставали дыбом. Ему придется надеяться, что там Лена будет в безопасности.

Иное совершенно исключено.

***

Лена оглянулась через плечо, поглаживая блестящие перышки ворона. Гнездовье на верхушке Вороньей башни кишело клетками с кричащими птицами, которых Эшелон когда-то использовал для отправки сообщений. Теперь, с изобретением пневматических трубок и радио-частот, нужда в пернатых отпала, но вороны оставались традицией. Не видеть их, кружащих у самого шпиля башни, было бы в самом деле странно.

И люди по-прежнему иногда пользовались птицами. Среди голубокровных и юных дебютанток стало очень модно посылать друг другу тайные сообщения. В теперешнее время ворон значил намного больше, чем букет цветов.

Лена отыскала знакомую уродливую старую птицу, открыла клетку и подманила посыльного себе на запястье. Не обладающий такой же точностью, как почтовый голубь, хорошо обученный ворон все равно мог найти дом, в котором вырос. Затем слуга возвратит птицу обратно в башню для следующего сообщения.

На клетке не было герба; Лена не знала, кому она принадлежит.

Стальной браслет обвивал левую лапку ворона. Лена вытащила небольшую кожаную трубочку из корсажа и надежно закрепила. До этого отправить сообщение мистера Мандевилля у нее не было возможности. Слишком частые визиты в трущобы вызвали бы подозрения, и после нескольких дней в раздумьях, она решилась отправить записку.

Это последнее послание до встречи с Меркурием.

Оглянувшись через плечо, она поднесла птицу к открытым часам, которые занимали большую часть помещения. Тяжелый бронзовый циферблат на верху башни привлекал взгляды, а через грани проникал холодный ветер. Размеренно тикающая секундная стрелка проплыла мимо, и Лена подняла ворона и выпустила.

Перед ней высилась Башня из слоновой кости. Воронья была одной из четырех башенок поменьше, которые окружали крупную цитадель. Птица взмыла вверх, облетела блестящую белую махину и исчезла над соседним заброшенным собором.

Выполнив задание, Лена пошла по лестнице мимо деревянных клеток. Она как-то пыталась проследить за вороном через подзорную трубу, но узнала лишь, что он направился на запад, а через некоторое время спикировал вниз.

Судя по всему, либо в Мейфэр, либо в Кенсингтон.

Значит, ее связной внедрился в высшие круги Эшелона. Может, слуга? Или трэль у влиятельного покровителя? Тот, у кого есть доступ к тайнам Эшелона. Судя по переданным сведениям, источник близок к самому Совету герцогов.

Завтра или через день ответный ворон поскребется в ее окно с запиской для Мандевиля. Лео считал, что у Лены завелся поклонник.

Закрыв тяжелую деревянную дверь в гнездовье, она задвинула щеколду и повернулась. Мелькнула молния из черного шелка, и кто-то прижал Лену спиной к себе, легонько приставив нож к сонной артерии.

– Не шевелись, – раздался хриплый шепот.

Лена застыла, сердце подскочило к горлу. Неужели кто-то за ней проследил? Они знали, что она только что отослала?

– Какое у смерти лицо? – произнес то ли мужской, то ли женский голос, но слова были знакомы. Значит, тоже гуманист.

– Бледное, – прошептала Лена.

Нажим клинка чуть ослаб, но не пропал.

– Завтра прибывает скандинавская делегация. Я хочу, чтобы ты сорвала подписание мирного договора.

– Вы ошиблись, я уже этим не занимаюсь. Я же сказала Мандевилю.