Город (СИ) - Белянин Глеб Страница 4

– Дал личный концерт Капитану, – двое стражников рванулись взглядами к их столу, стали наблюдать. Девочка поёжилась. Скрипач продолжил. – Он наградил меня гроздью талонов на усиленные пайки. Я решил сберечь, вдруг пригодятся. Пригодились.

– Не пригодились, – ответила она.

Помолчали.

– Что значит «дал личный концерт»?

– Сыграл лично для нашего многоуважаемого Капитана, – он полуобернулся и подмигнул парням в чёрном. Обернулся обратно. – Хотя, знаешь, сыграть две-три стандартные мелодии – это и рядом не стоит в сравнении с тем, какие концерты я давал в Москве.

– Ты жил в Москве?

– Не-а. Ездил туда с бабушкой. Жил чуть подальше.

– А что с ней стало?

– Не знаю.

– А что стало с твоими родителями?

– А что стало с твоими? – Он попытался вернуть инициативу беседы.

– Сначала ты.

– Ладно, – Павел принял правила игры. – Вся моя семья вместе со мной эвакуировалась на одном из кораблей. На вот этих новых на пару, ты поняла. Это были одни из последних кораблей и мы тогда еле-еле успели в Архангельск на его отбытие. Но… так уж получилось, что мы разъединились. Не знаю где они сейчас и… живы ли вообще, больше я их не видел, – он глянул куда-то в сторону, не показывал лица пару секунд и вновь обернулся к девочке. – Твоя очередь.

– Мама умерла от пневмонии. Недавно. А папа… он выходит за стену. В разведгруппе номер два; Алексеевская.

– Ага. Поэтому ты сняла с себя пару свитеров и поэтому же ходишь где попало? Потому что твой отец сейчас за стеной?

– Не поэтому.

Половицы жалостно поскрипывали под ногами тех, кто уже отобедал и отправлялся по своим делам. Дверь открывалась и закрывалась всё реже. Температура в столовой почти устаканилась.

– Не поэтому, – она повторила. – Я больная. Я всё равно скоро умру. Так врачиха другой врачихе сказала, а я слышала.

Павел не в первый раз сталкивался с подобной ситуацией. Когда человек опускает руки, тем более человек маленький, ему как можно скорее их нужно поднять. Люди недооценивают силу духа, а зря. Вера в себя и в людей вокруг творит чудеса. Она может проделать невообразимые вещи. Будто собака, никогда до этого не тренировавшаяся, с первой же попытки крутанёт сальто. Чудо, сравнимое с дождём, последний из которых шёл, наверное, лет так пять назад.

Паша хотел было приободрить девочку, уже открыл рот и набрал полные лёгкие воздуха, но вдруг она спросила:

– Куда попадают люди когда умирают? Нет, я говорю не про тела, которые сваливают за одной из стен в большую яму или отвозят на чернуху. Я спрашиваю куда уходит его… душа.

Музыкант решил, что ещё успеет приободрить девчонку, а пока не будет столь навязчивым и ответит на её вопросы. Он переплел пальцы рук, подпер ими грудь, выдохнул и сказал:

– Ну как же куда? В рай.

– А там тепло?

– Там очень тепло. Так тепло, что можно даже без одежды ходить. Голым.

– Врёшь.

– Не вру. Это правда.

– А сколько там дают талонов?

– Сколько захочешь, столько и дадут.

– Неправда. Не может быть, – вспылила девочка, завидуя всем тем, кто живёт в раю.

– Ещё как может. Там всегда светит солнце, очень тепло, еды полно, – он вздохнул. – Там все счастливы, – выдохнул.

Она отвела взгляд куда-то влево, даже не в сторону Максима, но на этот раз не из-за стеснения, а поддавшись размышлению и собственным раздумьям.

– А почему тогда нам всем не умереть и не отправиться в рай? Если там так хорошо… – Наконец спросила она.

– Ну, это неправильно. Так нельзя. Сначала нужно прожить свою жизнь полностью и умереть уготованной тебе участью. А потом рай. Вот так вот.

– А зачем это?

– Так надо. Я сам точно в этом не разбираюсь, так что лучше спроси у отца. Он старше меня и, скорее всего, больше знает об этом.

– Он может не вернуться. Я не знаю увижу ли я его ещё… – её глаза пересохли, как пересыхает скалистый берег перед тем, как об его рифы разобьётся волна.

– Встретишься, встретишься. Ещё как встретишься. Он обязательно вернётся. Не может же он оставить свою дочку на произвол судьбы? Я бы такую дочурку ни за что не оставил! Вернётся!

Павел старался приободрить её. Проникал лучом надежды в маленькое сердечко и жёг чужую тоску.

Дверь неожиданно и широко распахнулась. Скрипач обернулся, чтобы разглядеть гостя, но с первого раза не получилось. Человек был одет в белое. Силуэт был смазан задним фоном в виде заснеженной улицы. Ветер остро подул внутрь, напёр на дверь, не давая закрыть её. Павел нырнул взглядом в дверной проём, различил в белом силуэте женские черты.

Двое мужиков в чёрном подоспели на помощь даме, напёрли на дверь, побадались с ветром чуток и захлопнули её. Отряхнулись, вернулись в свой уголок. Женщина принялась бегло рыскать глазами меж рядов столов и стульев.

Паша краем глаза заметил какое-то движение сбоку от себя. Это девочка пряталась под стол.

Парень нырнул вслед за ней, схватил её за локоть.

– Ты что, негодница, сбежала из лазарета? Так и знал! Сама ведь сказала, что болеешь.

– Не сбегала я! – Зашикала она на него в ответ, прикладывая указательный пальчик к своим маленьким губам.

– А кого тогда ищет медсестра?

– Не знаю. Не меня!

– А что ж ты тогда под стол лезешь?

– Хочу и лезу. Твоё какое дело?

Павел схватился за неё покрепче, выдернул силой из под стола и закричал уже было собиравшейся уходить девушке:

– Она здесь! Вот она!

Девчонка завертелась ужом в его руках, закрутилась волчком, норовила вот-вот выскочить.

Врачиха вовремя подоспела и схватила больную пациентку стальной хваткой. Держала за рукав и отчитывала.

– Что ж ты делаешь а, зараза такая? Куда ушла без спросу? Ну я тебе всыплю!

Обернулась на мгновение к музыканту и затараторила:

– Ох, спасибо вам, молодой человек, спасибо. Сбежала от нас, представляете. Сейчас обратно поведу. Ох и нагоняй мне будет, но… если бы вы не помогли мне с ней, то ещё бы больше дали. Ребёнок того и гляди с ног свалится.

– А я говорила, что я умираю! – Завопила девчонка. Медсестра пшикнула на неё и перекрестилась.