Мёд и кровь (СИ) - "-Мэй-" Страница 4

Которая никак не полагалась лорду Верлену.

Собственный титул еще царапал, казался не по размеру, будто сюртук с чужого плеча, его бы ушить да подогнать, но Натаниэль не хотел этого делать. Титул принадлежал отцу, а не ему. До сих пор казалось странным думать о себе как о лорде и главе компании Верленов.

— Ее Величество ознакомится с отчетом, как только сможет, — царственно кивнул канцлер Томас Линден.

Видимо, как наконец-то родит наследника — или наследницу. Натаниэль сдержанно кивнул. Как будто императрица раньше занималась делами! Ее больше интересовали платья в стремительно менявшейся моде да сады, которые неизменно чахли близ дворца, слишком много смога от заводов. Делами занимался муж, теперь уже мертвый, сгинувший среди горящего остова дирижабля.

— Еще что-то, лорд Верлен?

Оба глаза канцлера внимательно смотрели на Натаниэля, который знал, на других людей это производит угнетающее впечатление. Не на него. Натаниэль даже помнил, как впервые увидел лорда Линдена, тогда еще не канцлера и долго с любопытством пялился, пока это не стало совсем уж неприличным.

О том, как Томас Линден потерял глаз, ходило много легенд, начиная от стычек с аборигенами где-то в колониях, заканчивая ранением на запрещенной дуэли. Более циничные лорды в курительной комнате после пары бокалов бренди с пренебрежением говорили, что ничего романтического в этом нет, а глаз потерян то ли из-за болезни, то ли врачебной ошибки.

Натаниэлю было плевать на причины. Томас Линден действительно служил в колониях и отличался крутым нравом. И неплохим состоянием банковского счета, так что смог себе позволить заменить потерянный глаз искусственным.

В ярком дворцовом освещении тот переливался цветным стеклом в оправе металла. Ничуть не похожий на настоящий, холодный, безжизненный, казалось, глаз срывает плоть с собеседника и заглядывает в душу.

У Натаниэля он неизменно вызывал любопытство. Тонкая работа. Но ее наверняка можно улучшить, даже добавить кое-что, сделать глаз подвижным… он одернул себя и кивнул.

— Как продвигается расследование, лорд-канцлер?

— Если комиссия что-то узнает, мы сообщим вам, лорд Верлен.

Его вежливо послали, высокомерное «мы», напоминавшее, что сейчас императрица ставит только подпись на бумагах, вряд ли вникая в их содержание. Интересно, после рождения ребенка она так и продолжит? Хотя расследование смерти мужа и крушения дирижабля наверняка под ее пристальным вниманием.

— Благодарю вас, лорд-канцлер.

— Можете быть свободны, лорд Верлен.

Натаниэль кивнул и развернулся: на сегодня аудиенция окончена. Бессмысленное расшаркивание, которое только занимает время и ни к чему не ведет.

Визиты во дворец Натаниэль ненавидел. Долгие ожидания среди роскоши и россыпи огней ради коротких бесед ни о чем. Иногда Натаниэль развлекался тем, что считал количество рожков в люстрах и прикидывал, сколько и каких нужно тесла-генераторов, чтобы заставить всё это исправно работать.

Теперь он шел по пушистым коврам, скрадывающим шаги, по многочисленным коридорам дворца мимо торопящихся слуг и вельмож, пока одна из картин не привлекла его внимание. Золоченая рама, какой-то портрет.

Подойдя поближе, Натаниэль прищурился, чтобы лучше рассмотреть. Мать любила вздыхать, что он испортил зрение, читая допоздна и возясь с мелкими деталями.

Сейчас его привлек вовсе не портрет неизвестного аристократа, разодетого в парадную форму с золотой перевязью. Натаниэль вглядывался в странный механизм, который примостился рядом с фигурой человека во весь рост. Размером с собаку, похожее на бочку, с торчащими наружу шестеренками, что было то ли непрактично, то ли просто внутри скрывалось что-то важное и места для шестеренок под корпусом не хватило. В любом случае, Натаниэль считал это небрежностью.

Он коснулся пальцами портрета, кажется, масляные краски. Лорда Верлена так захватила мысль, что это может быть за механизм, что он не заметил, как рядом с ним остановились.

— Если продолжишь лапать дворцовые картины, тебя сочтут сумасшедшим.

Вздрогнув, Натаниэль посмотрел на говорившего.

— Подкрадываться — это очень дурные манеры, лорд Делмар.

Сейчас он не походил на того человека, который в крови заявился ночью в поместье Верленов. В парадной одежде, с прицепленными к поясу начищенными ножнами, аккуратный и собранный — благородный отпрыск древнего семейства. Только руку явно старался не тревожить.

— Думал, сегодня ты отлежишься дома, Дел. Что потянуло во дворец?

— Поручение отца, он передал канцлеру какие-то бумаги. Было бы неловко отказываться из-за ночных приключений.

О которых отец, конечно же, не в курсе и лучше ему и не знать. Делмар пожал плечами:

— Иметь доступ к лечебным настойкам иногда полезно.

Натаниэль ничего не сказал, но нахмурился: он знал, есть много бодрящих снадобий, которые и мертвого поднимут, главное, когда их действие закончится, оказаться где-нибудь поближе к кровати, потому что срубит надолго. В империи они не были запрещены, но и не поощрялись, продаваясь далеко не в каждой аптеке. У Карденов, держащих городские лечебницы, конечно же, доступ был.

— Что ты рассматривал? — Делмар кивнул на картину. — Подозреваю, не маршала Холдера.

— Механизм. Не могу понять, что это.

— Он лечебный.

— Что? — Натаниэль никогда о таком не слышал.

— Лет десять-пятнадцать назад использовались в лечебницах и некоторыми аристократами. У них внутри полный набор, эта машинка ездит за тобой или по этажу, всегда под рукой. Маршал Холдер отличался слабым здоровьем после колоний.

— О…

Делмар посмотрел на Натаниэля и хмыкнул:

— Знаю, о чем ты думаешь. Да, в больницах такие остались. Могу потом показать.

— Было бы здорово.

— Ты закончил во дворце? Выпьешь со мной?

— Конечно.

Натаниэль был рад вынырнуть из бесконечных дворцовых коридоров, из роскоши и гудящих ламп в грязный городской воздух. На улице было оживленно: в сумерках темными силуэтами сновали пешеходы, проносились многочисленные экипажи, а где-то вдалеке слышался грохот вагончиков, идущих по рельсам. Общественных линий здесь не было, это наверняка имперская, по которой во дворец поступают припасы.

Они сели в экипаж Верлена, и Натаниэль видел, как в полумраке Делмар поморщился от боли и невольно коснулся плеча.

— Дай посмотрю, — вздохнул Натаниэль.

Он задернул шторки на окнах, зажег маленькую газовую лампу, которая имелась под сиденьем любого экипажа. Повесил ее на специальный крючок над окном. Делмар уже успел снять сюртук и рубашку. Повязка намокла от крови, и Натаниэль нахмурился. Достал из-под сидения небольшой ящик.

— У тебя что, всегда с собой первая помощь? — вскинул брови Делмар.

— В последнее время.

Делмар воздержался от вопросов, и Натаниэль порадовался, что не придется ничего объяснять. После крушения дирижабля и визитов на завод он стал мнительным, но делиться этим не хотелось.

Аккуратно размотал бинт:

— Надо перевязать. Ничего страшного. — Помолчал. — Зря с утра сбежал. Джесс спрашивала о тебе.

— Я пока не готов с ней говорить.

— Ей стоило тебе написать.

— Она мне ничего не должна, — резко ответил Делмар. — Уж поверь, я прекрасно знаю, как заключаются браки. Наши родители решили, так будет лучше. А потом ваш отец погиб. Мы с Джесс толком не успели поговорить. Если… если она против, ты как глава семьи можешь разорвать помолвку.

— Не волнуйся, я не буду делать ничего такого, чего не захочет Джесс. Но она не против.

— Сомневаюсь.

— Дел, вы знакомы с детства! Ты ей всегда нравился.

— Но я не Тео.

— Тео был детским увлечением, это давно в прошлом. А в настоящем тебе лучше поговорить с ней.

Вмешиваться Натаниэль в любом случае не хотел. Его меньше всего беспокоила сейчас свадьба, и он искренне считал, это дело сестры и Делмара. Лезть и разбираться он не желал. Только не в этом.

Убрав грязный бинт, Натаниэль быстро обработал рану и взял чистый.