Рыцарь в клетке (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович Страница 49

Я и обиженные инквизиторы дули со всех сил. Первыми.

— Тебя убьют, Алистер, — меланхолично заметил под конец русский, заводя руки с не до конца распрямленными пальцами за затылок, — Такое не прощают.

— Возможно, — не стал спорить куда более просвещенный в работе средств массовой информации я, — Но каковы были шансы, если бы я поведал всю эту историю только вам?

— Ты прав. Вообще никаких, — подумав, признал комендант, а затем удивил, — Водку будешь?

— Буду, — тут же кивнул я, удивляя инквизитора в ответ решительным согласием.

Это было… неверное решение. Водку я в прошлой жизни уважал, позволяя себе даже изредка ей злоупотребить, но сейчас особых бед не натворил. Мы душевно посидели с комендантом, по чуть-чуть употребляя запасенными им «мерзавчиками», душевно промывая кости местной аристократии. С самими посиделками не возникло никаких проблем, даже сознание меня покинуло после вполне приличной для уставшего шестнадцатилетнего организма дозы.

…но у некоторых личностей, не так давно в прошлом отзывавшихся на имя «Иеками Рейко», были свои, строго определенные и тщательно выношенные за сутки езды в жарком удушливом товарняке планы на эту ночь.

С утра меня разбудили несколькими сильными ударами электричества, побили, покричали, потом поплакали, потом снова побили, обозвали негодяем, эгоистом, подлецом и почему-то дураком, тщательно разнесли всю спальню, заботливо не трогая кабинет и ящик с оружием, отволокли в ванну, где и бросили под ледяной душ. В комнату же в приказном порядке были доставлены двойняшки и Момо, с четким приказом следовать по пятам и угнетать меня укоризненными взглядами. Сама же Рейко гордо хлопнула дверью, громогласно сообщая всем заинтересованным и не очень, что «видеть пьяницу она не хочет!».

Настроение у меня после всего этого было… плохим.

…но недолго, ровно до момента, пока в коридорах дома не раздалось шипение и хрипы грудных имплантов мессира Фаусто Инганнаморте, оказавшего мне честь своим визитом и последовавшим за ним допросом. Наша «беседа» проходила весьма экспрессивно, ибо магистр пришёл ко мне не один, а с фрау Хильдой Гритте, тут же устроившей мне детальный медосмотр. Её нежные и аккуратные движения, холод проникающих в меня инструментов и измерительных приборов, а также полная всей возможной вежливости раздраженного медикуса констатация моих же умственных и ментальных качеств, быстро открыли, усугубили и преумножили глубины, в которые мой дух, измученный своей первой борьбой с зеленым змием, еще не падал. После окончания этой выдающейся экзекуции я был готов убивать и расчленять.

Необдуманно попавший мне на глаза Накаяма Минору успел лишь судорожно сглотнуть, как был утащен в кабинет, где я занялся чем-то средним между травматическим экзорцизмом и проверкой наших с Рейко текущих финансовых дел.

Дела обстояли… никак.

Международные банки заморозили свою деятельность в Японии, бережно удерживая поступающие на мой счет дивиденды от пакетов акций в безопасной Европе. В местном же банке у меня болталась несерьезная сумма в пару десятков миллионов йен. У Рейко дела обстояли на порядок лучше, рачительная коротышка не успела купить новое поместье, поэтому могла похвастать солидным капиталом в 330 миллионов йен. От доставшегося мне вместе с должностью хабитатика отдачи, заслуживающей внимания, не было, а других доходных предприятий мы приобрести просто не успели — и это было очень здорово, так как доходных в стране сейчас не было совершенно.

Меня откровенно радовало, что я сейчас, весь и с потрохами, нахожусь на коште инквизиторов, использующих мой дом как базу, в ином случае наши с Рейко накопления имели все шансы вылететь в трубу за полгода просто на пищу и боеприпасы. Имело место быть еще и «наследство» когда-то убитого мной торговца душами, но риск использовать эти средства для каких-либо нужд был чрезмерно велик — отложенные на анонимных счетах деньги были в Японии недоступны, а алмазы, драгоценности и редкие алхимические ингредиенты слишком бросались в глаза.

Копаясь в бумагах, я узнал интересную новость от заглянувшего Степаненко, пропущенную из-за случившегося похищения — весь воздушный флот Ватикана отбыл к Великому Новгороду. Русы, чехи и поляки предложили дополнительно усилить уже плывущую сюда армию, что было с благодарностью воспринято мировым сообществом. Следом за ними отреагировал Китай и Южная Америка, но те банально опоздали — флот «Торов» уже отчалил. Кроме того, китайцы и южане могли помочь общему делу только людьми, а вот русы обещали тяжелую технику. Последнее было мне частично непонятно — японцы сотрудничают, инквизиторы ищут скверну магии, к чему нужна тяжелая военная техника?

Русский майор помолчал, помялся, покосил взглядом на моего поверенного, но потом все же признался — техника особо не нужна, но славянам и северянам доверия как-то больше. У народностей, населяющих Южную Америку традиционно всё крайне паршиво с дисциплиной, а она в ситуации с Японией, служит очень важным фактором. А китайцы… это китайцы, их никто не понимает и не доверяет. Даже в ордере флотилии, который вскоре пойдет мимо индокитайского побережья, корабли с китайскими солдатами займут удаленную фланговую позицию. От греха подальше.

Насчет национальностей мы с майором вчера плотно пообщались за водкой. Матвей рассказал мне о том, как пополняются военные силы Ватикана — современное протезирование и гарантия солидной пенсии привлекают наиболее опытных ветеранов вечного халифатского конфликта, которых не выдвигают на передовую, а предлагают инструктировать молодняк, в изобилии поставляемый хабитатами мира. С последними всё оказалось еще интереснее.

Сирота хабитатская — ресурс избыточный и сомнительный. Если подростков любая община с удовольствием приютит как своих полноценных членов, то вот лишних детей в и так многолюдных хабитатских семьях не нужно. Из-за буйствовавшей когда-то в хабитатах моды на кровосмешение с сервами, на детей держатели городских приютов смотрели косо, боясь получить в итоге выносливых, но туповатых воспитанников, которым будет дорога лишь в бандиты. А вот Ватикан — нет. Он брал всех, тренировал и приставлял к делу.

Сам пехотный майор и комендант сиротой не был, а вот рыжая и вредная Регина, предпринявшая вчера вечером едва ли не с десяток попыток проникнуть на пьянку — еще как была. С русским, ей, кстати, совершенно ничего не светило — Матвей признался, что при виде этой тощей девчонки, которая на самом деле давным-давно уже женщина с возрастом едва ли не в четверть века, у него просыпается только два желания — накормить, когда он добрый… и пристрелить, когда всё как обычно. Как я его понимал…

Закончив все возможные дела и немного отойдя с похмелья, я собрался с духом и отправился мириться к Рейко.

Путей к сердцу женщины всегда много, но на них часто по велению левой пятки этой самой персоны возникают шлагбаумы. Но я, за время своей первой жизни, понял одну незамысловатую вещь — не так важно, каким способом ты собираешься извиниться, лишь бы ты в процессе принес жертву. Кровь, пот, слезы, усилия, потери… женщина как маленький темный бог жаждет всего этого в свою честь. Проще говоря — искупление всегда идёт через страдание, причем твое собственное, курицу там зарезать или мышь придушить никак нельзя. Не оценят.

Поэтому я страдал… на кухне. Разумеется, не один, собственные кулинарные познания не выходили за рамки приготовления печенек для близняшек и навыков обычного российского гражданина 2020-го года, поэтому я позвал одного из помощников повара ватиканцев, чтобы тот… руководил. Довольный как бегемот парень тут же раскомандовался вовсю, а я покорно следовал его указаниям, творя свою жертву. Приготовить что-то вкусное из небогатого ассортимента запасов инквизиторов было сложно, но я старался. Получилась солидная стопка сладковатых толстых блинчиков, политых ежевичным джемом, отличный наваристый суп, вызвавший некоторое недоумение у моего «руководства», бывшего урожденным итальянцем. В качестве гарнира я, не мудрствуя лукаво, отварил рис и испёк несколько неуклюжих толстых лепешек, долженствующих заменить хлеб.