Лиорская мельница (СИ) - Андросов Андрей Страница 57

– Вот! – многозначительно поднял палец доми. – Что и требовалось доказать. Я почти не ошибся с метафорой про кипячение.

– А что с этим не так? – не понял Брак. – Все так делают.

– С этим способом все не так. – Эртауго закатил рукав гарба, явив собеседникам широкий зеленоватый браслет, покрытый резьбой. – Какой металл вы греете? В каких условиях? Как сильно нысыщаетесь эйром? Как долго греете? И это не считая десятка других проверок на способность гнуть.

– Греем железо, килограмм десять. Иногда сталь. Да какая вообще разница? Умеешь сводить – сводишь. Не умеешь – идешь к механику. Я вот не могу ходить нормально, мне теперь никогда не видеть почетного звания “Ходящего”? Здесь такое никому не нужно.

Северяне дружно хмыкнули. Римма задумчиво, Фолдис презрительно, а Эртауго в кубок с вином, расплескав капли по усам.

– На, держи, – доми протянул браслет калеке. – Попробуй нагреть так сильно, как сможешь. Ты же “садм”?

Последнее слово он выделил голосом.

Брак с сомнением повертел в руках железку. С виду ничего особенного, но зеленоватый цвет металла явно намекал на какой-то сплав. Да и весит слишком мало. Попахивает подставой и его попытки наверняка вызовут насмешки, не зря даже охранники смотрят выжидающе. Но деваться некуда, халявную еду и пиво нужно отрабатывать.

Хорошенько продышался, благо ветер нагнал с океана прорву насыщенного эйром воздуха, обхватил украшение ладонями. Браслет начал послушно нагреваться, но в какой-то момент дело застопорилось. Как будто пытаешься вывернуть из земли за ось глубоко вкопанное колесо от трака. Вроде бы и поддается, но кроме вялого расшатывания сделать ничего не выходит. Так и браслет, чем больше он нагревался, тем сильнее сопротивлялся усилиям калеки.

Брак пыхтел, голова заболела, но добиться от железки даже слабой красноты не удалось. Издевательски проигнорировав прорву усилий, достаточную чтобы расплавить с десяток ракушек, браслет вывалился из ослабевших пальцев и покатился по столу. На с трудом соображающего от напряжения калеку обрушился довольный смех сидящих за столом.

– Так, так, что у нас тут… – отсмеявшийсь, Эрт ловко подхватил браслет и приложил к его раскаленному боку небольшой эйнос, напоминающий костяную лопаточку. – На удивление неплохо.

– Сколько там? – с любопытством протянула Римма.

– Почти триста двадцать. – Эртауго вернул браслет на руку и закрепил рукав гарба, чтобы не прожечь ткань. – Прилично, он мог бы работать в мастерской.

– А у тебя?

- Четыреста девяносто три.

Брак пришел в себя и выпалил мучавший его вопрос:

– Что это за шаргова железка? Я чуть не надорвался. Какой-то сплав? Похож на фальдийский, но я не слышал, чтобы он так туго сводился.

– Почти угадал, основой здесь фальдийский сплав. Но с кое-какими добавками. Можешь не спрашивать какими, я все равно не знаю. Этот сплав называют рефальдом. Сам он почти ничего не стоит, наравне с тем же фальдийским сплавом. Но вот изделия из него зачастую стоят совершенно безумных денег. Догадываешься, почему?

– Потому-что его сводить тяжелее, чем гразга плющить?

Эртауго кивнул:

– Почти невозможно. Чем сильнее он нагревается, тем активнее сопротивляется. Людей, способных в одиночку расплавить рефальд, буквально единицы. Я знаком лишь с одним, и ему пришлось потратить почти целый день на этот браслет. Есть обходные пути, но это намного дороже и сложнее.

– А если несколько садмов? - подала голос Римма.

– Не сработает. Они нагреют большую массу, но температура будет ограничена силой лучшего из садмов. Говорю же, таких единицы. – Эрт окунул палец в вино и пощупал браслет, после чего опустил рукав. – Или нужен талант именно к рефальду, но я о таких садмах даже не слышал. На островах из него делают кандалы для тех, кого опасно заковывать в древесину.

– А какие еще у него свойства? – Брак с возросшим интересом уставился на железку. – Он прочный?

- Понятия не имею, я не механик, – Эртауго уже потерял интерес к разговору и потянулся за бутылкой. – Тебе с ним все равно не светит работать. Сколько тебе, пятнадцать?

– Семнадцать.

– Тем более. Еще года три и упрешься в потолок, – доми налил вина себе и Римме. – Готов поставить этот браслет на то, что не доберешься даже до четырехсот.

– Я слышал слухи про один эйнос, который может расплавить что угодно, – Фолдис прожевал грибок и задумчиво почесал нос. – Какой-то костер.

– Черный Костер. – машинально брякнул калека.

На него уставились три пары округлившихся глаз.

– Что? – удивленно спросил Брак. – Это легенда об эйносе с Талензы, родом еще с тех времен, когда человечество даже про купол не знало. Он обладал способностью так сильно нагревать металл, что на целый переход вокруг вспыхивало и сгорало все живое. Сам металл светился столь ярко, что любой взглянувший в его сторону всю оставшуюся жизнь видел отпечаток исполинского черного костра. Отсюда и пошло название. По легенде, костер прекращал гореть лишь когда сгорал весь металл, которого он касался. Или заканчивался эйр в выжженном воздухе. Не очень долго, на самом деле.

Римма, стремительно что-то черкавшая свинцовой палочкой в крохотном блокноте, подняла глаза и восторженно спросила:

– А еще что про него знаешь?

Брак напряг память, выуживая подробности. Если уж привирать, то всегда опираясь на существующие факты, иначе занесет и спалят. Так всегда говорила Сима. А Джус добавлял, что еще и измордуют. Поэтому выбирать слова следовало очень аккуратно. Он глотнул пива и размеренно продолжил.

– Никто точно не знает, как именно выглядит Черный Костер. Возможно, даже прадеды прадедов всех ныне живущих никогда его не видели своими глазами, довольствуясь устными преданиями своих прадедов. Чаще всего его описывают как человеческий череп с парой высоких, изогнутых рогов. Угольно черный, отполированный и недобро скалящийся. Возможно, это череп сильнейшего из когда-либо живущих садмов. А возможно, это просто маленький костяной эйнос размером с кулак, который выронил сам Шарг, спускаясь с небес на землю…

– Шарг же в океане обитает... – влез было Эрт, но на него зашикали.

– В одном мнении сходятся все – если Черный Костер когда либо вновь явит себя, это принесет бесчисленные беды, возможно даже гибель всего человечества. Слишком много стало на поверхности металла, и стоит одному безумцу выпустить этот эйнос в любом из городов… К счастью, никто не знает, где именно он находится, да и сама правдивость легенды под сомнением. Быть может, он до сих пор лежит где-то под толщей камня на Талензе, навеки забытый. А может быть он и вовсе никогда и не существовал, являясь всего лишь отражением представления наших предков о безграничной мощи и неминуемом конце света. И должен признаться, мне гораздо спокойнее было бы спать, твердо зная про то, что Черного Костра никогда не существовало.

Брак закончил и присосался к кружке. Ему было удивительно хорошо, будто после долгой и трудной дороги он наконец-то смог почесать то самое место между лопаток.

– Жутковато… – Римма продолжала строчить.

– Боюсь себе представить, как сильно он смог бы нагреть рефальд. Костер же работает до тех пор, пока не сожжет металл дотла? – Эрт задумчиво разглядывал браслет.

– Главное, чтобы его не нашли ваши ученые. С них станется спалить половину Гардаша просто так, чтобы проверить. – Фолдис тоже потянулся за бутылкой. – Но я согласен с дочерью, жутковатая байка. Я таких подробностей не знал.

Римма закончила писать и уставилась на Брака поверх блокнота:

– Это все, что ты знаешь о Черном Костре?

– Именно о нем – да. Но есть еще старая тогвианская легенда о Предвестниках…

– Ересь, – проворчал Фолдис, но продолжил внимательно слушать.

Брак прокашлялся, поднял взгляд и продолжил свой рассказ. Ему отчаянно не хватало потолка трака, но он представил себе знакомые закорючки на грязном полотнище тента, и они послушно проступили, ожили на темно-зеленой ткани, щедро делясь своими историями.