Град разбитых надежд (СИ) - "Сумеречный Эльф / Сумеречный_Эльф" Страница 68

— Джо! Давай, поднимайся, — убеждала Энн. — У тебя ничего не сломано! Ну, может, ребра помяты. Давай же! Так… Вот так.

— Джо! Мы схватили главарей! Их ведут на допрос! Все закончилось, битва закончилась, Джо! — твердил Батлер. Друзья выбежали с другой стороны крепости, с черного хода. Иначе они бы и не нашли пропащего Джоэла.

Их голоса постепенно возвращали к реальности, но он все еще задыхался и смотрел наверх, на башню, где под навесом скрывался механизм древних. И к ней по стене тянулся обугленный след, а у самого Джоэла дымились слегка отросшие слипшиеся волосы от прикосновения когтей проклятого существа. Маска не желала рассеиваться, она застыла перед глазами, как новое видение мира, как увеличительное стекло, делавшее предметы изощренно реальными, наделенными таинственным пугающим смыслом. Повсюду расстилался только мрак, только тлен. Предстало воочию то, что всегда нависало над Вермело. И никто не подсказывал, что теперь делать.

— Шестерни! Падают… — хрипел Джоэл, но теперь он уже не видел никаких фрагментов механизма. Дождь размывал четкость линий, перед глазами поднимались снопы ярких искр. Веры себе не оставалось. Но Джоэл не сомневался: враг скрылся за стеной, потому что больше негде. Никто не может семь лет прятаться в перенаселенном городе, даже в трущобах.

— Не падает ничего! — кричал Ли и от бессилия хлестал по щекам.

— Стена… — надсадно шептал Джоэл, пока к нему подбегали другие охотники. — Стена рушится…

Часть II

Глава 15. Расколотый

Впоследствии все слова того дня сливались нестройным гомоном. Тусклым, страшным и бесполезным для расследования. Слова — плеск воды, как будто окунали в лохань и не давали дышать.

— Он видел легендарного сомна!

— Не трогайте его!

На одной обреченной струне ветер играл песню в коридорах цитадели. Джоэл помнил, как его осматривали медики, как признали, что действительно ничего не сломано — Энн не ошиблась. Но в покое никто не оставил.

— Кодекс охотников.

— Не трогайте! Ему надо просто отдохнуть!

Куда-то вели, что-то спрашивали. Вопросы иголками под ногти. За знания должно платить, бесплатная лишь память об утраченном счастье. Ядовитый свет опрокинутых звезд, болотная муть ламп, ряска тягучих минут. Жизнь и смерть — финал творенья на закате времен. Картина разрушения среди колец Змея.

— Отдохнет в Цитадели.

— Нет! Дома! Прошу! У нас был выходной… Под мою ответственность!

Родной взволнованный голос — оклик прошлой жизни. По эту сторону вела лишь чернота, затаившаяся старой плесенью в кафельном ритме бесконечных коридоров.

— Ничем не можем помочь.

— Да я вас…

Рядом бился и кричал Ли, будто это он столкнулся с Легендарным Сомном, а Джоэл ничего не чувствовал. Покорялся судьбе, но как будто не он, а кто-то другой, выпитая оболочка отражения. Двойственного сознания и времени.

— Успокойся, Ли, они правы! Правы… я должен…

Он видел только маску. Застывшую фарфоровую маску в сплетении черных линий неведомого существа. И свое отражение в ее отполированной глади. Совершенное сочетание порядка и хаоса.

— Тогда позвольте ему хотя бы нормально выспаться.

— Это против правил. Если он обратится в то, что видел, на стадии глубокого сна, ремни могут не выдержать.

— Я останусь с ним. Под мою ответственность. Закройте нас обоих в камере. Я буду с мечом.

Ли скулил и ругался, топал ногами и притрагивался к мечу. От трибунала его отделяло одно неосторожное движение и неумелые увещевания друзей. Но их оттесняли, утаскивали черной пеленой куда-то в сторону. Вокруг — лишь зеленый кафель, как в морге.

— Что ты видел?

— Легендарного сомна.

Хоровод лиц. Вместо отдыха в Цитадели ждал допрос. Казалось, он лежит под застиранной простыней в сломанном холодильнике и разлагается заживо. Он слышал хруст челюстей червей. Но гладкие белесые трупоеды обращались в лысых тюремщиков допросной комнаты, что лишь немногим отличалась от камеры для мертвого тела.

— Как он выглядел?

— Маски. Много масок.

Больше он ничего не помнил. И снова шум воды, свист ветра. Возможно, еще длился прыжок. Сон и явь мешались, с хрустом ломался меч, пронзали стоны сотен людей — иглы и ножи под кожу до сердца, чтобы онемело для сострадания. А оно все билось, доносило вещим слухом, кидая в ледяной пот. Где-то за дверью гневно кричал Ли:

— Дайте ему отдохнуть!

— Отдохнет. После допроса. Если он обратится за эту ночь, мы потеряем ценные сведения.

— Он не обратится! Нет! Ни за что! Я не допущу!

Приглушенный голос сторожей по ту сторону. Джоэл лишь слегка поднял голову. Он вслушивался в ход часов и удивлялся, что стрелки идут. Неправильно! Невозможно! Он же помнил, что Вестник Змея остановил время.

— Отставить! Это не в вашей власти.

— Молчи, Ли… Молчи… — твердила Энн.

«Молчи, Ли. Мне уже не помочь. Я расколот. Здесь два меня, два человека. Во времени и вне времени», — отрешенно подумал Джоэл. Любимый будто внял мысленному посланию. И замолчал. Похоже, Ли перепугался больше самого Джоэла. А лысые черви продолжали задавать вопросы.

— Несколько уцелевших бродяг видели, как вы говорили с этим… существом.

— Существо говорило со мной.

Отрывистые мертвые слова в череде хоровода ушедших времен. Народ стекался в Вермело, как дождевая вода в бочку, как души в воронку Змея. Сторож толп тянул вверх, как горящей колонной, изошедшей в своей пустоте. Вместо света все получали только вечную ночь. И нигде никого не спасали.

— Что оно вам сказало?

— Просило убить или спасти.

Ответы механизма вместо человеческого голоса, задушенный хрип вместо слов. Птицы теряли голоса и не пели, лишь черный петух орал возле сожженного плетня. Но нет, тот мир исчез, и минула эпоха.

— Человеческим голосом? Осмысленно?

— Не знаю.

— Показался ли этот голос вам знакомым?

Джо вспоминал колокола в перезвоне больных маскаронов, они тянулись вязью черных линий. И умоляли то убить, то спасти. Но ведь для них закончилась игра, закончилось время. А для него еще не настало.

— Нет. Это были… разные голоса.

— Что-нибудь еще?

Трупный червь щелкнул жвалами, извернулся волокнистым телом гадкой личинки, окукливаясь, отращивая крылья мухи. Он скреб по бумаге шестью жадными лапками, оставляя засечки из грязи.

— Больше ничего. Простите, я больше ничего не заметил. Возможно, я вспомню немного позднее.

— Хорошо. Продолжим завтра. Уведите его.

И его вели. Снова по мертвенным коридорам среди пронизывающих сквозняков, в которых затерялось многовековое безумие. И голоса истерзанных пациентов, прикованные цепями к стенам, сливались в единый зов сотен масок. Он возвещал, что настает застенный мир, он говорил, что время сдаться. Убитая память одинокой весны сгорела в электрических лампочках, смешались сезоны и времена. Остались лишь шаги по кафелю.

— Джо! Джо! Пожалуйста, вернись! — прорезал липкий кокон перепуганный голос. Что-то щелкнуло в застывшем мозгу. Допрос самого себя завершился. Джоэл выдохнул, точно вынырнул из пыточной лоханки. Он ожил, устрашившись потерять Ли, и тут же потянулся к нему, не замечая ни караульных, ни следователей. Джоэл просто обнял Ли посреди коридора и ответил:

— Все хорошо. Я здесь. Я всегда буду с тобой.

— Джо, ты меня напугал. Как ты меня напугал, — тихо всхлипнул Ли. — Я думал, ты сошел с ума, как все, кто уцелел после атаки Легендарного Сомна.

— Пока никому не распространяйтесь. Завтра начальство даст распоряжения, — разбил короткую идиллию вкрадчивый тон караульных.

— Да, завтра. Сегодня — отдых! — снова яростно сорвался Ли.

— Все-все, оставляем вас в покое, — наконец ретировались сторожа.

Заскрипели старые петли на нижнем уровне, который в последнее время слишком часто заменял уютную мансарду. Где-то там осталась надежда на покой, иллюзия отдыха и восстановления сил. Здесь ждали только бесконечные часы заточения во имя общей безопасности. Джоэл готовился к невыносимой ноше одиночества в темноте. Но в камеру следом зашел Ли, а затем санитары приволокли жесткую пружинную кровать из лазарета. От матраца несло спиртом и лекарствами, но хотя бы не гнилью, не смертью. И их закрыли вдвоем в темноте, в круге мерцания тусклой лампочки. Вдвоем с Ли. Джоэл растерянно остановился подле любимого.