СЛВ - 4 (СИ) - Сергеев Артем Федорович Страница 70

Я смотрел ему через плечо и потихоньку вникал в положение дел, честно говоря, это было не очень сложно, при моих теперешних-то умениях. Особенно когда тебе пальцем на всё показывают да объясняют, что к чему, почему бы и не разобраться.

— Давай так, — предложил мне Арчи, — ты иди вниз, в кабину, и там по команде начнёшь выставлять рычаги управления по тем значениям, что я тебе крикну, а я тут буду их сопрягать.

— Давай, — с некоторым неудовольствием согласился я, — а то, может, Антоху позовём? Ну, рукоятки вертеть — много ума не надо, как мне кажется.

— Именно что кажется, — отрезал Арчи. — Антоха, он Антоха и есть, с него взятки гладки. В случае чего кто будет виноват? И ты не думай, здесь работа тоже не сильно сложна, бери да подключай. Тебе же предстоит самое важное — пробудить корабль. Не знаю, как ты это будешь делать, об одном прошу — не увлекайся. Никаких духов, как в машине Оина, никуда селить не надо, не надо заменять одно другим. «Ласточка», она ведь тоже потихоньку что-то начинает чувствовать, вот на этом и сосредоточься.

— О-о, — вдруг осознал проблему я. — А как у других это получается? Вот как на верфях это делают?

— А никак, — пожал плечами Арчи, — чистая лотерея. Делают, да надеются, что всё как-нибудь само подружится, вот и так делают. Иной раз на верфях по нескольку кораблей стоят, годами причём, и вот одну и ту же силовую ферму на все из них примеряют, если подойдёт, то и хорошо. А бывает и так, что вроде подошло, но высоко, допустим, дирижабль не поднимается, или сил из мага вытягивает в три раза больше, чем у него есть, или ещё что-нибудь, вариантов масса. Такую гармонию, как на нашей «Ласточке» была, редко встретишь. Конечно, если маг сильный и упорный, со временем всё приходит в норму, но хотелось бы этого избежать. В конце-то концов, это и есть твоя сильная сторона, умасливать там, договариваться, соглашаться и ладить, дипломат ты наш непризнанный!

— Понятно, — я не стал лазить туда-сюда по приставным лестницам, а открыл потолочный люк, который вёл в центральный проход нашего нового корабля. — Что ничего непонятно. Но попробуем.

Люк открылся, одновременно с этим опустив вниз небольшую раздвижную лестницу, и я попал в коридор, чуть ли не Далину на голову.

— А ты чего здесь? — спросил он меня донельзя деловым тоном.

— А ты чего? — немного косо глянул на него я. — Отчёт тебе дать, что ли?

— Да я не в том смысле, — досадливо повертел головой он, — а насчёт помощи. Я слышал, как вы там Антоху хотели звать. Так что рукоятки покрутить и мне можно, наверное, а ты колдуй давай во всю ширь, не отвлекайся. Дело у тебя уж очень важное.

— Ты лучше знаешь что, — задумался на минуту я, — ты лучше вот всю эту банду, что в лобовое на меня пялиться будет, разгони куда-нибудь. А ещё лучше сразу всех из ангара долой, и двери закрыть. Вот это будет помощь так помощь. А с остальным я и сам справлюсь, есть такое мнение. Не поверишь, Далин, но очень уж чужие взгляды колдовству мешают.

— Это я запросто, — заверил он меня, направляясь к выходу, — это я могу. А насчёт не поверишь, то как раз поверю. Хуже нет, когда кто-нибудь на твою работу пялится, проверено на себе. Всё тогда из рук валится, это точно.

— Спасибо! — запоздало крикнул ему в спину я, когда он уже вылез в нижний люк и принялся задраивать его за собой. Выгнать из ангара целую толпу гномов, причём не простых зевак, а по полному праву осознающих свою причастность к происходящему, это будет целый подвиг, как раз ему по плечу. Далин лишь отмахнулся, мол, не беспокойся, и я развернулся в сторону штурманской рубки, наконец-то оставшись один на один со спящим кораблём.

Я постоял на месте, прислушиваясь к «Ласточке» и одновременно глазея по сторонам. Как-то так получилось, что в наш первый визит все эти красоты ускользнули от моего внимания. Пол из тикового дерева, почти что палуба на дорогой яхте, и не поскупились же, не бросался в глаза на фоне всего остального. Тиковое дерево, кстати, я одобряю, на нём ноги не скользят даже если водой польёшь, не гниёт оно и не плесневеет, босиком можно ходить, это однозначный плюс.

Отделка стен радовала неизвестным мне деревом, медью, бронзой и латунью. Бестеневые светильники в коридоре были выключены по случаю полного отсутствия тока в сети, но даже в этом полумраке я сумел оценить интерьер. В нём не было ни капли гномского влияния, не было никакой вычурности, но и бездушной официальщины тоже не было, как в какой-нибудь купающейся в деньгах конторе. В такой обстановке хотелось жить, и таким уютом можно было даже гордиться.

Деревянные панели из, рискну предположить, доселе мной невиданного мэллорна, потому что никогда раньше я не видел у дерева такого живого, хоть и не яркого, янтарного оттенка, украшались вставками из меди и бронзы. Медные рамки и номера кают, бронзовые кронштейны, латунные поручни и дверные замки, всё это горело в лёгком полумраке едва заметным сочным огнём.

— Функциональность, — вслух вспомнил я где-то давным-давно услышанную фразу, — превращённая в декор. Это вот она и есть. Гимли, ты реально мастер, чёрт тебя побери.

И ещё, я реально не понимал, как такое могло получиться, но этот художественный гном сумел точно передать сам дух помещения. Вот, например, у Смирнова в кабаке тоже красиво, но там где-нибудь в коридоре стоишь и понимаешь, что ты именно в ресторации. Или вот, в кафедральном соборе Белого Камня, там некоторые переходы можно, конечно, перепутать с гостиничными или офисными, но ощущение храма от этого никуда не исчезает. Здесь же был именно что борт самого лучшего под этим небом воздушного корабля, а как он сумел этого добиться, я так и не смог понять.

Вдохновившись чужой работой, я уже в некотором предвкушении открыл дверь в штурманскую рубку и не разочаровался ни капли, скорее, даже наоборот. Всё, что только мог я себе представить хорошего, всё это тут было и даже больше. Всё-таки маловато у меня фантазии, да и та, что есть, она хуторская немного. Были, конечно, у меня до этого момента какие-то свои представления о прекрасном но, попав сюда, я с некоторым стыдом запрятал их поглубже, где им отныне и впредь самое место.

Коридор был слабым подобием штурманской рубки, негде там было размахнуться, здесь же Гимли оторвался по полной. Здесь царила та самая функциональность, что сумела превратиться в декор. Огромные лобовые окна давали просто ошеломительный обзор, ведь даже стоя посередине рубки, я видел вперёд и по сторонам примерно так же, как раньше сидя в кресле.

Новый штурманский стол, навскидку раза в полтора больше старого, был аккуратно вписан в левую сторону рубки. Стеллажи для карт, пока ещё пустые гнёзда для моего навигаторского инструмента, антиштормовые шкафы и прочая такая же мебель, поручни и два пилотских кресла, — описать всё у меня не хватило бы слов, здесь работал настоящий художник. Появилось странноватое желание обнять всё это и не отпускать, объявив своей и только своей прелестью, теперь я понял Далина и его ревность.

Новая мощная приборная панель обзавелась целой кучей дополнительных циферблатов, но шесть главных авиационных приборов теперь были у каждого свои, а не как раньше, одна группа просто по центру. Усевшись в своё кресло, я внимательно рассмотрел указатели воздушной и вертикальной скорости, курса, поворота и скольжения, авиагоризонт с высотомером, положив руки на рычаги управления и поставив ноги на педали.

Прав был Антоха, удобно стало до невозможности, я свободно сидел и мог до всего дотянуться, при этом не было и тени стеснённости, мне абсолютно ничего не мешало и ничего не загораживало. В обзорную же кабину я мог нырнуть, не опасаясь что-либо задеть, как раньше, да и места в ней стало с избытком, хватило на полноценное сиденье, простая брезентовая лента на откидной раме, что служила мне стулом, ушла в прошлое.

— Ты долго там? — расслышал я в тишине голос Арчи, и опомнился.

— Сейчас, — крикнул я ему, — минуту ещё дай!

Настала пора и в самом деле переходить к главному, так что я закрыл глаза, чтобы никого не смущать и тихонько позвал того, кого здесь почему-то ещё не было: