Тень ястреба (СИ) - Забелин Арсений Страница 9

— Вести себя тихо, прием строго по очереди. Ты за тем господином! Говорить строго по делу. Не хамить и держать себя в рамочках. Все ясно? Чудно! — строгим, грубым голосом изрек Герангерд и внезапно захлопнул за собой стальную дверь.

Ахимас бросился к двери и громко ударил кулаком, но флорист его проигнорировал. Ахимас оторопел.

— Хоргов кал! Сукин ты сын! — крикнул он и подумал: «Обо всем этом Леонардо упомянуть то и забыл».

Ахимас отошел от двери, сел на свободный ящик и подобно другим представителям местной сумрачной флоры, стал ждать своей очереди. Прошло не менее часа, прежде чем из-за двери раздался приторный голосок:

«Следующий! Прошус заходите!»

Ахимас открыл дверь. За ней оказалась малюсенькая комнатка, где помещался только письменный стол, кресло и табуреточка для посетителей. На стене висели чудны́е часы с гирьками, украшенные нелепой резьбой. В массивном кресле обитом коричневой, телячьей кожей сидел Сибак — властелин подпольной бюрократии, заклёпщик всевозможной «липы». «Искусный мастер», — как про него выразился Леонардо Гронго.

«Вечно сиять!» — лилейным голоском проговорил этот лысый, неприятный человечек маленького роста.

Его нельзя было назвать обычным карликом. Скорее он был промежуточным звеном, очень низким человеком. Сибак также не был удостоен иметь красивые черты лица, был лишен волос, стройной фигуры и вдобавок ко всему, был поразительно безвкусно одет. Поверх сорочки, цвета прогорклого масла, Сибак нацепил бордовый жилет из атласа в темно-синюю полоску. Засаленные черные брюки были ему малы и отвратительно обтягивали свиные ножки. Шею Сибак обмотал черным шелковым платком. Он был так туго завязан, что, похоже, не сильно, но настойчиво душил своего хозяина. И довершала образ цепочка из поддельного золота, свисавшая из нагрудного кармана жилета.

Несмотря на такую безобразную внешность, Сибак широко улыбался, демонстрируя зубы, среди которых было несколько золотых. Глазки свои человечек, похоже, унаследовал от предков ракообразных. Настолько они были маленькими и узко посаженными.

— Присаживайтесь, прошу, — сказал человечек, указав лапкой на табуреточку.

Ахимас сел, закинув ногу на ногу и, наконец, проговорил:

— Вечно сиять!

— Вечно сиять! — во второй раз поздоровался человечек. — Меня зовут Сибак. А вас, должно быть, Ахимас Арден?

— Откуда вы знаете? — поинтересовался Ахимас.

— Вам сильно повезло, что вы пришли ко мне именно сейчас, — ответил Сибак, — Утром, по пути сюда, я имел возможность наблюдать, как юный господин вешал на доску ваш портретс, весьма недурно… э-эм… изображённый. Хорошая стрижка, кстати, — добавил он с легкой издевкой, — Отличная от той, что на плакате.

— Что-нибудь еще? — спросил Сибак.

— Да. Мне необходима лицензия на ношение оружия, а также документ о любом из возможных видов политической неприкосновенности. Я могу получить здесь это?

— Разумеется… Разумеется… Сделаем вам паспорт любого государства, кроме Рунаборга. С ними сейчас шутки плохи! А также, скажемc… эм… купеческую грамоту Осванны!

— Осванские купцы, с этого года уже не обладают неприкосновенностью на территории Агенориды.

— Да-да… Верно… Что-то я не подумал…

«Похоже, что как раз таки наоборот подумал», — мысленно заключил Ахимас.

— Вы сможете сделать грамоту представителя промышленности Осванны? Это куда как более важные господа. Их, насколько известно мне, до сих пор никто не трогает.

— Ах… Эм… Дас могу! Разумеется! Можем приступать?

— Давайте начнем. Но сколько будет стоить такое удовольствие?

— Ах… Дас… Цены сейчас уже не те, что раньше… Моментец! Нужно найти счеты. Где-то они у меня были… Где же они? Где же?

Сибак полез копаться в ящиках стола, но, разумеется, так ничего и не нашел. Наконец, вынырнув, он растерянно сказал:

— Ой! Вы знаете, эти чертовы костяшки вечно куда-то деваются. Вжух и нет! Ищи свищи! Хи-хи-хи-хи! — Сибак притворно засмеялся мерзким, писклявым смехом. — Но вы, эм… не переживайте! Всем новым клиентам, особенно, таким как вы, я даю пятидесяти процентную скидку на свои услуги! Так что? Можемс начинать?

— Таким как я… Эх! — Ахимас устало выдохнул. — Начнем же!

«Знать бы от какой суммы эти пятьдесят процентов. Ну да, сожри его рыбоглот. Скользкий гад!»

Для начала нам понадобится ундоскопия вашей личности, — сказал Сибак. — Прошу проследовать за мнойс… — Сибак спрыгнул с кресла и подошел к стене справа. На ней висел серый невзрачный ковер. Сибак отдёрнул его. За ним оказалась небольшая белая дверь с облупленной краской.

— Прошу… Прошу… — проговорил он, услужливо открыв дверь. Она издала коварный скрип. Ахимас проследовал за Сибаком внутрь. Его лысая голова была на уровне живота Ахимаса.

В комнате не было окон. Множество шкафов с папками документов стояло у стен. В центре находилось необычное приспособление, над которым висела топливная лампа с плафоном — единственный источник света.

Ахимас подошел к устройству ближе, чтобы внимательнее его разглядеть. Это был Осваннский «Ундоскоп», состоящий из двух больших, металлических приборов на стойках, кресла и белой ширмы позади. В одном из приборов стоящем перед креслом было проделано черное, глубокое отверстие диаметром с монету. Во втором находилась массивная система из линз и рычаги сбоку.

— Присаживайтесь! Подушечку? — спросил Сибак и фальшиво улыбнулся.

— Нет, благодарю! — отрезал Ахимас и сел на кресло.

— Моментец! Я только подготовлю приборчик.

Сибак встал позади коробки с линзами и чем-то щелкнул.

— Все! Когда я нажму на вот этот рычажочек, — Сибак нежно, словно прикасаясь к крылу мотылька, указал на рычаг, — спереди раздастся гул, а через пару минут, он перейдет в писк. Мерзкий такой писк, словно крысе на хвост наступили! Пи-и-и-и! Только громчес! — изобразил он и растерянно добавил: — Я подожду снаружи. Не хочу сбивать прибор! А вы замрите и не двигайтесь, иначе ундоскопия размытой выйдет. Такс вы готовы?

— Да.

— Чудненько… Чудненько… — Сибак улыбнулся и по-ребячьи хлопнул в ладоши.

Ахимас уже не раз сталкивался с «Ундоскопом». Впервые в ордене Онигия Оллания. Также руны активно использовали его для оперативного установления частиц граждан. «Ундоскопом» работал по принципу регистрации отражений волн разной частоты. Прибор спереди, создавал и посылал направленный пучек особых волн разной частоты, а второй прибор, стоящий по левую руку, фиксировал преломления и искажения волн, проходящих свозь живой организм. Все полученные данные фиксировались на пластинах из особо чувствительного материала. Туда довольно точно проецировалась внешность человека и все его данные, включая силу ветоскамматического поля, тип частиц и многое другое.

Громкий гул, несшийся из отверстия в приборе прямо в лицо Ахимасу, перетек в отвратительный звон и писк. Ушам Ахимаса стало больно и он подумал, что оглохнет. Наемник уже был готов сорваться со стула, но внезапно писк стих. Внутри прибора послышался скрежет и шелчки.

— Все можете встать, — сказал Сибак, невесть когда возникший в комнате.

Ахимас поднялся и тут же понял, что звон не прошел полностью. Часть его засела у него в голове. Вероятно, прибор у Сибака был скверно настроен. Бюрократ вытащил из щели в приборе большую белую пластину.

— Мамочки! — сказал Сибак. — Нус это совсем плохо…

— Что такое? — спросил Ахимас

— Вы точно не двигались во время ундоскопирования?

— Я был неподвижен, — ответил Ахимас и подошёл ближе.

— Смотрите, — сказал Сибак и потыкал пальцем в пластину. На нее было нанесено пять изображений. Три в профиль и два в фас. Рядом были напечатаны пояснения данных. — Я таких частиц раньше не встречал… эм… никогда! А у меня разные клиенты были. Дас! — Сибак вытер пот со лба. — Но таких… Как такие частицы классифицировать? Они вообще не должны существовать! Документ испорчен! — возмутился он, тыкая в скопления цветных точек. — Это не смешанные частицы! Нет! Каждая смешанная частица, на ундоскопии должна включать в себя много разных цветов! Почему у вас эти частицы разбиты на группы и каждая своего цвета? Зачем синяя группа доминирует? А? На месте отчета сплошная белиберда!