Аноним - Канал имени Москвы. Лабиринт Страница 10

– Ну и где опять шляешься?

– Нигде, – последовал ответ.

– Всё вынюхиваешь, – подозрительно протянула румяная женщина. – Смотри, брат Дамиан…

– Дамиан? – нарочито пренебрежительная усмешка. – С каких это пор он у нас отдаёт распоряжения?

– Да как ты смеешь?! – Взгляд стал наливаться желчью. – Не забывай…

– Это ты не забывай! – И хотя со всякими провокациями и нарочитыми усмешками теперь стоит обходиться крайне осторожно, голос всё же наливается сталью. – Ты не забывай, кто находится там, за дверью. Или на нём уже поставлен крест?

Вспышка гнева на сытом румяном лице, да только человек в капюшоне не стал дожидаться ответа. Быстро двинулся вперёд и, оказавшись в ещё более просторном зале, глухо затворил за собой дверь.

У всех капитанов Пироговского братства лодки несли носовое украшение – ростры, связанные с их именами. Над форштвенем быстроходного шлюпа капитана Фоки красовалась искусно вырезанная фигурка тюленя, у шумного весельчака Петра далеко вперёд был выдвинут грозный каменный бивень, нос же поставленной тут в полумраке большой лодки венчала гордая голова льва.

Тягостный вздох сорвался с губ человека в капюшоне. В лодке лежал крупный мужчина. Глаза полуприкрыты, хотя сон его был много глубже сна самого усталого человека. Правда, кое-кто желал, чтобы этот сон, объявленный священным, вообще никогда не прервался. Не было необходимости смотреть в глухую стену, куда устремлены незрячие львиные глаза, дабы убедиться, что там пока ничего нет. Они находились здесь одни. То, что появится в стене, обычно выдавало своё приближение не только подрагиванием, как при сквознячке, факельных и свечных огней.

Человек откинул капюшон, взошёл на лодку и какое-то время постоял в нерешительности, глядя на мужчину. Снова вздохнул, но теперь к тяжести примешалась нежность. И вдруг сделал шаг и лёг рядом с мужчиной. Взял его за руку, подержал и свернулся калачиком. Прошептал:

– Привет…

Лежал молча, слушая тишину. Пронзительные карие глаза заблестели, незаметно наполняясь влагой, и пришлось сморгнуть.

– Там, на канале, было что-то странное сегодня. – Голос дрогнул. – Там, где ворота на водоразделе. Ты не подумай, я не позволю себе обольщаться, но… – Всхлип. Нельзя раскисать. – Я так скучаю.

Картинка предательски задрожала перед глазами – слёзы… Нельзя. Никто не должен этого видеть. Иначе всё, конец. Как в истории с принцем датским Гамлетом, что читали с братом Фёклом.

Сегодня на канале действительно случилось что-то невероятное. Нельзя обольщаться, только в этом была последняя надежда. Но брата Фёкла тоже больше нет.

Крупная ладонь мужчины казалась безжизненной, однако если её крепко сжать, где-то внутри скорее угадывалось, чем ощущалось слабое пульсирующее тепло. Там, на канале, как только лодка с необыкновенной девушкой прошла сквозь заградительные ворота… Только идти теперь с этим не к кому. Ещё одна слезинка срывается, катится по щеке. И совсем тихий шёпот:

– Возвращайся, пожалуйста. Ты мне так нужен.

Глава 3

Фальстарт

1

А в Дмитрове стояли чудесные летние деньки, каких давно никто не мог припомнить. Знающие люди даже поговаривали, что вверх и вниз по каналу туман вроде бы отступил от берегов, словно скукожился, ослабив свой натиск, и задышалось вольнее. И всё это, так или иначе, связывали с рядом странных и загадочных событий, – хотя слухи поступали самые скупые и противоречивые, – что произошли на Тёмных шлюзах. В воздухе витала атмосфера очень хорошей и мощной перемены, только это не радовало Юрия Новикова. Как ни крути, Еве удалось сбежать; улизнула со своим хахалем прямо из-под носа всей Дмитровской водной полиции, а главный стратегический партнёр Юрия превратился в овощ. Так вот интересно вышло, что у посулившего ослепительный свет всемогущества (рядом всё было, можно сказать, «на мази») Шатуна вскипели мозги. И, скорее всего, остаток дней громила проведёт в госпитале Святых Косьмы и Дамиана в палате для проблемных, проще говоря, в дурке. И тут уже вздыхай не вздыхай… Не утешало даже, что Шатун там будет не один. Вечный подпевала нашего батюшки Трофим прибыл по тому же адресу. Нет, ну не умора: отправился в погоню за лодкой Хардова (Ева, там была Ева! И её недоносок-хахаль!) с пулемётом и командой ликвидаторов, а вернулся в детском слюнявчике и с улыбкой идиота. Юрий вздохнул, подумав, что такая совсем ещё недавно приятная новость теперь тоже была бессмысленной.

Всё катилось в тартарары. Над самой могущественной семьёй на канале, над Новиковыми, сгущались тучи. Вернулся Тихон и, даже не переговорив с главой полиции, тут же потребовал созыва чрезвычайного совета гильдий. Никто не ожидал такого резкого хода. Учёные, эти паразиты из Дубны, сразу поддержали Тихона, и кресло главы полиции под нашим дорогим и уважаемым батюшкой зашаталось. Гиды всех переиграли. И вот Юрий Новиков раздумывал, не специально ли они затеяли всё это, подставив батюшку да и его самого. Как он облажался с попыткой задержания Хардова. Над ним уже начали посмеиваться. Пока не в открытую, отводили глаза. Но мерзкие фразочки типа «Я собирался жениться. А ну, снимай платье!» теперь следовали за Юрием Новиковым по пятам.

Тучи сгущались. И хоть говорят, что купцы пока присматриваются, но эти всегда держали нос по ветру (а ведь недавно обивали с челобитными батюшкины пороги – верность совсем покинула этот мир). Если же их поддержит ещё и Гильдия Гребцов, то самое перспективное для нашего уважаемого батюшки – это почётная метла дворника. Возможно, с не менее почётным переездом в какую-нибудь вонючую дыру на границе.

У них была власть, сила, Дмитровская водная полиция и головорезы Шатуна. А им противостояла всего лишь одна маленькая лодочка с беглецами. Как такое могло случиться, чтоб в одночасье всё перевернулось? В чём секрет, загадка? Ведь Новиков-старший со своей вздорностью и паранойей всех устраивал. И даже сейчас, если бы батюшка выиграл, ему бы списали все оплошности, и купцы по-прежнему обивали бы пороги их дома. Но как говорит Шатун (точнее, «говорил», потому что овощи они, вообще-то, не отличаются особой болтливостью): «История спит с победителями». На сей раз таковых в семье Новиковых не нашлось. Может, в этом всё дело.

Батюшка замкнулся и пребывал в чём-то похожем на депрессию. С большой высоты больше падать. Сам виноват, старый дурак. Да и Юрий тоже… Стоит признать, появилась за ним одна странность, никогда раньше такого не наблюдалось. В основном, он теперь всё больше спит. Но иногда словно выпадает, отключается, глядя перед собой в пустоту. И вот когда такое случается, то потом он обнаруживает себя с грифелем в руках, которым машинально, сам не сознавая, что-то чертит, рисует. В основном, всякую ерунду, каких-то зверушек. Воронов, но порой и более подозрительные вещи – женские платья, похожие на платье невесты, в котором сбежала Ева…